Она вышла на улицу, калитка скрипнула и Клава исчезла.

– Командирша, – чуть слышно сказала ей вслед баба Маша.

– Тетя Мария, а ведь она права. Действительно нужно думать, как организовать похороны, – мрачно вздохнув, произнесла Екатерина.

Даша ела и слушала, что говорили женщины о похоронах ее матери. Она не плакала. Все, что происходило вокруг, было каким-то непонятным. Даша помнила, как умерла бабушка Зина. Она часто ее вспоминала. Без нее стало скучно и все изменилось у них с матерью. Сейчас девочка понимала, что ее мама тоже умерла и она осталась одна. Ее кормили, окружили заботой, вниманием, но с кем она будет жить, не знала. Свою бабушку Галю она видела один раз, когда хоронили бабушку Зину. Дома была ее фотография, но на ней она была молодой и держала на руках еще совсем маленькую Жанну. Мама рассказывала Даше о ней, но всегда с обидой говорила: «Бабушка твоя совсем нас забыла. Не нужны мы ей. Но ничего, доченька, мы и сами проживем. Ты вырастешь и будешь у меня артисткой». В те минуты Даша слушала мать и верила ей. Училась девочка хорошо, участвовала во всех выставках художественного творчества. Талант к рисованию у нее проявился с пяти лет, и она часами могла заниматься любимым делом. Бывало, Жанна закроет ее в комнате, даст карандаши, альбом для рисования и Даша, не подавая признаков жизни, проводила одна целый день. Но всегда спокойная, Даша могла дать отпор любому мальчишке, если кто-то пытался ее обидеть. Зная ее характер, они редко задирались и предпочитали не связываться с ней.

Не прошло и часа, как запыхавшись вошла в дом Клава.

– Так, я все решила. Сейчас приедет участковый и пустит нас в Дашин дом.

– Вот и хорошо. Найдем адрес, сообщим Галине о смерти дочери, – успокаиваясь, говорила баба Маша.

– Там и одежду подберем для Жанны, – предложила Екатерина.

– Вижу, что зря не сидели и все продумали, – похвалила их Клава.

Через десять минут приехал участковый, и все, превозмогая волнение, отправились в дом, где вчера убили Жанну. Все здесь напоминало о произошедшем. Клава прошла в комнату и заглянула в шкаф. Вещей было мало. Она сняла с вешалки платье, которое ей больше приглянулось.

– Как вы думаете, это платье подойдет? – спросила она у женщин.

– Да, – ответила Екатерина.

– Вот его и оденем на Жанну.

– Дашенька, в каком шкафчике ты видела блокнот? – спросила баба Маша.

Даша подошла к шкафу, где хранилась посуда и вытащила оттуда блокнот. В нем лежали две фотографии Жанны, которые выпали на пол. Девочка подняла их и вложила обратно.

– Здесь должно быть все записано, – подала она блокнот Клаве.

Клава стала листать.

– Вот нашла. Написано «мама», город Краснодар, адрес и телефон.

– Все правильно, – подтвердила баба Маша.

– Пойду позвоню, – заторопилась Клава.

Участковый молча наблюдал за тем, как женщины решают проблемы, связанные с похоронами.

– А девчонка-то с кем сейчас? – неожиданно спросил он.

– Будет у меня пока. А там Галка приедет и решит. Она же все-таки бабушка ее, – сказала баба Маша.

– Хорошо. Смотрите за ней, – приказал участковый, – дом опечатывать не буду. Ключ оставлю вам. Вдруг что-то понадобится. Да и гроб нужно сюда везти.

Женщины переглянулись. Баба Маша взяла ключ. Все вышли из дома.

Жанну не хоронили. Ждали Галину Сергеевну. Она прилетела через два дня после сообщения о смерти дочери. Все было организовано и подготовлено к похоронам. Деньги выделил сельсовет, а также Клава собрала часть средств от жителей деревни. Высокомерная Галина Сергеевна не проронила ни одной слезинки. Она была в черном платке и темных очках. Черное платье подчеркивало ее великолепную фигуру, а черные туфли придавали элегантность. Высокая, стройная она выглядела моложе своих лет. Войдя в дом, Галина села возле гроба рядом с Дашей. Женщины поглядывали на нее с осуждением. Когда настало время выносить гроб, она встала, взяла Дашу за руку и пошла за мужчинами, которые, подняв гроб на плечи, медленно понесли ее дочь в последний путь по знакомой улице.

На кладбище никто не убивался. Деревенские женщины молча смахивали слезы и поглядывали на Галину Сергеевну и Дашу, у которой по щекам катились слезы. Галина Сергеевна не успокаивала ее, а только держала за руку.

Церемония похорон прошла быстро. Вернувшись в дом, все сели за накрытый стол, чтобы помянуть Жанну. Галина Сергеевна подошла к бабе Маше:

– Скажите, сколько я должна за похороны? – по-деловому произнесла она, как будто говорила о какой-то сделке.

Баба Маша удивленно посмотрела на нее и сказала:

– Вы ничего не должны.

– Как же так? Кто-то же понес убытки? – возмутилась Галина Сергеевна.

– Люди. Вся деревня. – Развела руками баба Маша. Галина Сергеевна посмотрела на всех и ничего не сказав, прошла к столу. Мужчины помянули, выпили по стопке, потом – по другой и стали громко разговаривать. Женщины шептались и посматривали на Галину Сергеевну. Она встала, взяла Дашу за руку и вывела ее на улицу.

– Даша, – обратилась она к ней, – ты поедешь со мной. Дом мы продадим. А, собственно, кому он нужен. – Посмотрев на убогое строение, произнесла Галина. – Заколотим и все. У меня нет времени заниматься этими делами. Завтра ты соберешь свои вещи и мы уедем первым же автобусом. Потом – в аэропорт. Билеты я уже взяла.

Даша стояла растерянная. Она понимала, что это единственный родной человек, который у нее остался.

– Я сегодня начну собираться. – Глядя в глаза Галине Сергеевне, сказала Даша.

– Вот и хорошо. Ты уже не маленькая и все сделаешь сама. Скорее бы отсюда уехать. Я ни дня не могу здесь находиться. Воспоминания самые отвратительные. Сейчас пойду в школу и заберу твои документы, если конечно, кого-нибудь там застану.

– В школе по утрам бывает директор, – подсказала Даша.

– Понятно. Значит, сейчас идти бесполезно. Деревня есть деревня. Хорошо, дождусь утра.

– Бабушка, а игрушки я могу взять?

– Какая я тебе бабушка? – возмутилась она ледяным голосом. – Не зови меня так никогда. Я для тебя – Галина Сергеевна. Поняла?

– Да.

– Никаких лишних вещей брать не будем. Я не собираюсь таскаться со всяким барахлом.

– У меня игрушек мало. Есть одна любимая. Медвежонок. Мне мама подарила.

– Ладно. Посмотрим.

Она взяла Дашу за руку и повела в дом. Люди стали расходиться. Они подходили к Галине и, выражая соболезнование, прощались. Баба Маша и Екатерина остались.

– Галя, мы тебе поможем убрать здесь все, – предложила Екатерина.

– Посидите еще, – сказала Галина Сергеевна, обрадовавшись, что ей не придется одной убирать со стола.

Женщины стали мыть посуду. Когда все было убрано, они попрощались.

– Спасибо вам за помощь, – провожая их, сказала Галина.

– Когда уезжаете? – поинтересовалась баба Маша.

– Завтра.

– Так скоро? – удивилась она.

– Мне нужно домой. Там у меня дети, муж, – сухо ответила Галя.

– Спокойной ночи. Может, завтра свидимся, – так же сухо сказала баба Маша.

Галина закрыла дверь на крючок. Даша сидела на стуле, смотрела на нее и молчала.

– Давай ложиться спать. У вас хоть есть чистое белье?

– Не знаю, – ответила Даша.

– Боже мой, я должна спать в этой грязи! – воскликнула Галина.

Она открыла шкаф, вытащила простыню и брезгливо посмотрела на нее.

– Ладно, буду отмываться дома.

Постелив ее, Галина улеглась на диван, укрывшись другой простыней. В комнате было душно, остался специфический запах после похорон.

– Чего сидишь, иди ложись.

Даша послушно встала и пошла к своей кровати, не понимая, почему ее бабушка так с ней не приветлива. Ласки и внимания девочка давно не видела и не ожидала «Ведь бабушки обычно ласковые со своими внуками, – думала Даша. – Почему она не любила мою маму, это же ее дочь? Вот баба Маша, она такая добрая, хоть я же не ее внучка». Часто чужие люди жалели ее и ей это было приятно. Девочка видела, как бабушки относятся к своим внукам, и ожидала такого же отношения к себе.