– Боюсь. Он меня убьет.

– Ну-ка, глянь на меня? – встревожено сказала баба Маша, увидев припухшую щеку Даши, которую сразу не заметила.

– Это он тебя? – возмутилась она. – Да что же это такое! Зверюга, какой!

– Да, – мотнула головой Даша.

Баба Маша прижала ее к себе.

– Пошли в дом, детка. Уже смеркается. Телевизор включим, посмотрим что-нибудь и спать будем, – ласково проговаривала она. – А искать тебя не будут?

– Нет, – ответила Даша.

Они вошли в дом. Хозяйка включила телевизор. Обе расположились на диване и стали смотреть начавшийся сериал.

Жанна открыла глаза и потерла виски. Голова раскалывалась и очень хотелось пить. Тело занемело в неудобном положении. Она лежала на краю кровати, сетка которой растянулась, как гамак. Посмотрев на Гришу, который лежал на спине и смачно храпел, сморщилась.

– Фу, – брезгливо сказала она, толкая его в бок, – разлегся тут на всю кровать.

Медленно поднялась и подошла к лавке, где стояло ведро с водой. Взяв кружку, зачерпнула из него и стала жадно пить.

– Ой, как хорошо-то, – выдохнула Жанна. Подняв с пола бюстгальтер, надела его, накинула мужскую рубашку и села на край металлической кровати.

Взглянула на неубранный стол, на котором стояли пустые бутылки, чугунная сковорода, банка из-под рыбной консервы и сморщилась.

– Какой запах!

Жанна встала, открыла окно, глянула на себя в зеркало и провела рукой по волосам.

– Ну и видуха, – произнесла она и села за стол, взяв бутылку, в которой еще оставался глоток вина. Допив прямо из бутылки, женщина поставила ее на стол и стала пристально осматриваться: «Мало. Неужели все выпили? Гришка, наверное, гад все допил», – подумала она.

Жгучая брюнетка, Жанна была когда-то красавицей с толстой косой на зависть подругам. Ей было двадцать восемь лет, но выглядела она на все сорок. В красивых глазах исчезли блеск и выразительность, появились мешки под глазами. А коса превратилась в каре, которое, кстати, тоже очень шло ей.

Когда Жанне было двенадцать лет, родители развелись и разъехались, оставив ее с тетей Зиной, сестрой матери. Отец и мать устроили свои личные жизни в других городах и почти не интересовались дочерью. Тетушка стала ей второй матерью. Она любила племянницу, и в их жизни складывалось все благополучно.

Но однажды летом, когда Жанна только что получила аттестат об окончании школы, к ним на практику приехал студенческий отряд. Три месяца городские парни жили в деревне и строили свиноферму. Красивая деревенская девушка влюбилась с первого взгляда в одного из них так, что забыла обо всем на свете. Жанна перестала готовиться к поступлению в институт и не представляла своей дальнейшей жизни без своего возлюбленного. До октября они не разлучались. Он клялся ей в любви, обещал вернуться и жениться, а она не могла дня прожить без него. Увещевания тети Зины никаких результатов не давали. В то время девушке было все безразлично, лишь бы он был рядом. Жанна поняла, что беременна, после отъезда любимого. Она пролила немало слез, ожидая его, но так и не дождалась. Узнав, что его возлюбленная ждет ребенка, он даже телефон отключил.

Целый месяц Жанна не выходила из дома. Но тетушке удалось вывести ее из стрессового состояния. Новость о беременности племянницы не огорчила ее, а наоборот, даже обрадовала. Они вместе ждали рождения ребенка. И вот на свет появилась девочка, которую назвали Дашей. Через несколько месяцев Жанна устроилась на работу, а тетя Зина занималась воспитанием малышки. Дашеньке исполнилось семь лет, когда ее не стало. Жанна похоронила тетушку. Ей достались дом и все, что было нажито тетей Зиной. Мать Жанны приезжала на похороны сестры, но дочь с внучкой не забрала, сославшись на то, что у нее уже двое детей и места для них нет. Тогда Жанна очень обиделась на мать, и они поссорились. Об отце она вообще ничего не знала.

С тех пор прошли три года. Оставшись одна, Жанна не смогла справиться с трудностями и стала частенько прикладываться к спиртному. С работы ее уволили. Она встречалась с мужчинами, те оставляли ей немного денег, которые тут же тратились на выпивку. Иногда часть денег перепадала на покупку вещей для Даши, которая тянулась к ней всем сердцем: ведь в минуты трезвости мама была ласкова с ней и щедра. Часто, находясь в алкогольном опьянении, Жанна забывала о дочери. Даша по-детски винила во всем мужчин, которые приносили в дом спиртное и спаивали, как она считала, ее мать.

И вот сейчас, очнувшись после очередной выпивки с Гришей, мать вспомнила про дочь и стала ее искать. «Где же Дашка? – думала она, – наверное, бегает где-то по деревне». Зевнув, женщина снова прилегла на край кровати. Гриша повернулся и положил руку ей на живот.

– Господи, ручище-то какая тяжелая, раздавишь, – сбросив с себя руку, пробурчала Жанна.

– Жанка, дай сто грамм, – простонал Гриша.

– Да иди ты к черту! Откуда у меня сто граммов. Денег ни копейки. Хлеба купить не на что.

– Иди бутылки сдай. Может, наскребем на чекушку.

– Фигушки. Никуда я не пойду. Иди сам.

Она встала с кровати и подошла к открытому окну. Потянул свежий теплый ветерок.

– Стерва ты, Жанка, – грубо крикнул ей вслед Гриша. Женщина привыкла к такому обращению и никак не отреагировала на это.

– Ты Дашку не видел? – поинтересовалась Жанна.

– Не видел. Твоя Дашка вчера пол-литра вылила на пол.

– И что ты с ней сделал?

– Приласкал, – ехидно улыбнувшись, ответил Гриша.

– Гад ты, Гришка. Теперь она спряталась где-нибудь. Домой боится идти. Где ее искать?

Она посмотрела во двор и позвала:

– Дашка! Даша!

Никто не откликался.

– Вот и пошли ее бутылки сдать! – давал указания Гриша.

– Сама знаю, что моей дочери делать. Давай вставай. Разлегся тут.

– Чего ты разошлась, – поднимаясь с кровати, пробурчал он.

Семейные трусы сползли у него до лобка, живот выпирал вперед. Он подошел и пухлыми руками провел по ее ягодицам.

– Уйди! – стукнув его по рукам, отстранилась от него Жанна.

– Подумаешь, королевна, – растопырив пальцы в сторону и виляя задом, прошипел толстыми губами Гриша.

Он вышел во двор. Жанна застегнула рубашку на пуговицы и вышла за ним следом. «Где же Дашка?» – думала она.

Гриша за углом сарая справил малую нужду и, входя в дом, проговорил:

– Твоя Дашка уже трахается с кем-нибудь.

– Дурак ты! Она же еще девочка.

– Девочка! А что девочки сейчас не востребованы? Ха-ха-ха, – нагло засмеялся он. – Я бы сам не прочь такую девочку.

Он подтянул трусы до пупка, хмыкнул и вошел в дом. Жанна последовала за ним.

– Ты что это болтаешь, козел драный? А? Ты что, спятил? Ну-ка говори, где Дашка?

Жанна так разозлилась на него, что невольно сжала кулаки, заподозрив неладное.

– Я тебя спрашиваю! Где Дашка?

– Да не знаю я, – развел руками Григорий.

– Что ты вчера с ней сделал? Паразит! – наступала на него Жанна.

– Я наказал ее. Она же бутылку разбила. Мне пришлось еще покупать.

– Ну-ка шуруй отсюда! Давай-давай, поторапливайся. Если я не найду Дашку, я убью тебя.

Жанна швырнула ему в лицо брюки. Он схватил их и стал быстро натягивать.

– Вот дура! Бешеная! – застегивая брюки, ругался Гриша. – Сама шлюха, и девка у тебя такая же.

– Что ты сказал? Говнюк вонючий!

Женщина схватила сковороду со стола и ударила его сзади по голове. Гриша повернулся и резко нанес ей удар в лицо. Жанна, падая, ударилась об угол шкафа.

Она лежала без движения, струйка крови вытекала из-под ее головы. Гриша, не обращая на нее внимания, в гневе выскочил из дома, хлопнув дверью. Бурча что-то под нос, он пошел в направлении магазина.

…Баба Маша не будила Дашу. Она испекла оладьи, чтобы накормить девчушку завтраком, достала из погреба варенье. «Пусть полакомиться, – подумала она, – бедная девочка. Такая хорошенькая. А глазки-то какие выразительные и умненькие. С характером девчонка. Может, такой и нужно быть в наше время. Молчунья только. Лишнего слова не скажет. Стесняется. Жизнь у нее несладкая».