Я выключил микрофон и привычным движением нажал кнопку электрического чайника и снял наушники.

– А теперь для вас поет Ролинг Стоун. – Весело проговорил я в пустоту утреннего окна и проверил порядок проигрываемых треков. Работать еще придется минут двадцать, двадцать пять. А потом. Потом я выпью кофе, выйду на улицу и пойду домой пешком.

Сахар закончился и мне пришлось пить кофе так. Город еще спал, и ему вряд ли было интересно слушать мой бред. Если честно, я плохо понимал, для чего я вел этот ночной эфир. А главное, для кого?

– Сначала будешь работать по ночам, – говорил мне шеф – редактор. Не молодой, лысоватый, вечно потеющий толстяк в бессменном своем клетчатом пиджаке и вонючих носках. Интересно, – думалось мне, – какая женщина с ним живет? Я представлял ее в вечных бигудях, на плите оцинкованный таз с его замоченными носками, которые она все никак не удосужится выстирать. Китайский халат с размалеванными птицами на спине и груди. Сигарета в зубах и вечная апатия во взгляде. Такая же апатия присутствовала и в его взгляде. Их жизнь похожа на позабытые котлеты в морозильной камере. Секс, на покачивание двух пальм. Любовь, вряд ли они знакомы с этим понятием. Он, весь день на работе, она, весь день где – то. Вечерами они встречаются и ненавидят друг друга, каждый по – своему.

В моих мыслях, они обнимались, и в один голос приторно говорили мне:

– Ты попал сынок, это называется жизнь, и тебе придется с этим что – то делать!

На эту работу я попал случайно. Так случилось, что пришлось работать по ночам. Дневной эфир радио пестрил развлекательными и информационными программами. Здесь трудились настоящие ассы. Я же, бывший продавец – консультант в поисках работенки, пришел на собеседование по объявлению.

– У вас есть опыт работы на радио? – Молодая, скучная блондинка не проявляла ко мне совершенно никакого интереса. Все ее внимание привлекал сайт Одноклассники.

– Нет, но у меня…

Она не дала мне самореалезоваться в ответе и так же скучно продолжила.

– Шеф берет вас, вы будете вести эфир с трех до половины шестого утра. Основная задача контролировать процесс радио эфира.

– Я понял, – мотал головой я. – хотя не понимал пока совершенно ничего.

– Главное не косячить, – поучала она, – в эфир не лезь, микрофоны не включай без надобности. Только когда читаешь прогноз погоды. Все.

Кому интересен прогноз погоды ночью? – Подумалось мне, но в слух я этого не сказал. Было наплевать, да и нужна была хоть какая – то работа.

– Шеф приходит к одиннадцати, слушает выборочно ночников и принимает решение.

– Решение? – я по-прежнему смотрел на нее в упор.

Наконец она оторвалась от компьютера и брезгливо посмотрела на меня.

– Решение по вам, – с кислотой в голосе проговорила она и снова уткнулась в Одноклассники, – стоит ли вообще вас держать на радио.

– Понял, – дежурно откликнулся я и подписал все нужные документы.

Жена восприняла эту новость более чем восторженно.

– По ночам?

– Я же не виноват что в городе для меня нет другой работы, – пытался оправдываться я.

– Ты хороший продавец, – спорила она, – ты бы мог пойти к своим бывшим конкурентам, ну, в этот зеленый магазин.

Я, по – доброму смотрел на нее. Как же мне объяснить тебе, как я ненавижу людей, – думалось мне. За семь лет работы продавцом – консультантом, я миллионы раз разочаровывался в людской породе.

– Куда ты бежишь? – она явно пыталась провести сеанс психоанализа.

– Б… ть, я наконец нашел работу, чего тебе еще нужно?

Разговора не получилось. Получались ли они в последнее время? Я бы так не сказал! Может это и к лучшему, что мы с ней теперь будем видеться реже. Иногда мне кажется, что мне вообще мало кто нужен. И еще, некоторые считают что счастье не в деньгах. Я не из таких. Мой сосед, состоятельный пердун – путешественник. Все свои деньги он тратит на промот по странам мира. Как то мы курили с ним на лестничной площадке, и я спросил его:

– Сколько нужно денег, что – бы стать счастливым?

– Не в деньгах счастье, – натружено ответил он.

– Не соглашусь, – спорил я, – вот ты постоянно в разъездах. Наверняка ты счастлив? Где ты побывал, расскажи?

Он посмотрел на меня и сказал, – В Латинской Америке, Европе и Японии, а как ты ощущаешь себя сейчас?

– Как полное дерьмо, – уныло сказал я, – перебирая мелочь в кармане куртки, прикидывая, хватит ли мне денег на две маршрутки до радио центра.

– А теперь представь себе, что ты, при этом всем, уже побывал в Латинской Америке, Европе и Японии. Теперь я повторю вопрос, кем ты себя ощущаешь?

И знаете, я понял его. Но денег в кармане у меня не добавилось.

Я налил кофе и снова уселся в свое кресло. Включил микрофон, и, дождавшись окончания песни, грустно сказал:

– Доброе утро город. Сегодня нас ждет хороший осенний денек. Температура поднимется до отметки в восемнадцать градусов, пройдет небольшой дождь, но это не помешает нам совершить сегодня, что – то стоящее. Сейчас почти пять утра. Спасибо всем кто слушал мою программу и всем кто хотел позвонить, но не решился по каким – то причинам. Я желаю всем счастья. До завтра, и, пока, пока…

Все, на сегодня моя работа закончена.

Включить микрофон. Этого мне как раз и не разрешалось. Но. Уже через неделю, я понял, что никакой шеф не слушает мои ночные эфиры. Да и вообще меня никто не слушает.

В тот первый раз, я как обычно скучал у ночного окна радиостудии. Пел Лепс, я пытался подпевать ему. От кофе глаза лезли к потолку. Приближался прогноз погоды. Я включил аппаратуру и прочел записанное предварительно на листке. Стало еще скучнее. Я отключил микрофон и представил себя завсегдатаем в радио мастерстве. Я начал рассказывать про свою жизнь. Про Дурика и Феклу. И про свои опыты в любви:

– Её я встретил на рыбном рынке. – Рассказывал я, – И хотя она и была на первый взгляд не рыба не мясо (русалка одним словом). Я пригласил её к себе в гости. И она вошла, точнее, заплыла в мою акваторию. Сворачивать Наташин редкостный ковер она не стала, да и цветов не тронула. На против, вместе с ней в моем убогом жилище появился аквариум и огромное розовое дерево. На ветвях дерева она частенько просто сидела и думала о чем – то своем. Я аккуратно снимал её от туда и нежно гладил против чешуи, от хвоста к голове… и обратно. Долго я думал, и даже по первости чувства мои от недоумения перетекали к неистовству. Как же мне её любить? А точнее куда? Дорогая же моя, яростно метала икру в аквариум, ожидая от меня не только внимания… но и ласк.

– Не называй меня рыбой, – шипела русалка, – она холодная.

Звали её Валентина. Имя хоть и простое, но незамысловатое.

– Что такое… кофе в дорогу? – Как – то спросил я у неё. На что она брезгливо поморщилась и сказала, что не только не знает, но и терпеть не может этого жеманного напитка. Часто Валентина экспериментировала с цветом своих волос. То красилась в голубой. То в нежно зеленый. А один раз даже постриглась наголо. – Нормально, – процитировал я, – это нормально.

И она успокоилась. В отличие от меня, неудачника, Валя всегда где – то плавала. Когда она не плавала, она летала в облаках. Я решил, что ей нужно развеется и отправил её в Адлер, подышать морем. И больше она… не вернулась. От её подруг я потом то ли узнал, то ли просчитал где то, что она купаясь увидела местного олигарха, проплывающего мимо её прелестного тельца на своей субмарине. Ну… и махнула хвостиком моя Валюня. Вот только олигарх этот не очень жеста её понял. И тогда пришлось русалочке моей пойти на вынужденные меры. Обратившись (через газету вечерний Адлер) к колдунье, она быстро встала на ноги. Вот только простудившись, потеряла дар речи. Но это не смутило не её, не олигарха. Который попотчевав её, выбросил где то в Дании за борт. Где она и окаменела. Говорят, сидит себе, морда умная, взгляд горестный, хвостик распушила….и …ждет. И крабы ей весело машут клешней, и голуби гадят на голову. И после нее в моей жизни остался непреодолимый запах рыбы, аквариум и большое розовое дерево. И грусть, за то, что не смог я дать счастье своей золотой рыбке. Хотя какая она рыбка….она же холодная. И какая ни какая, а была в доме женщина. Ну а хвост….это как говориться….ерунда. лишь бы человек был хороший.