На следующий год «эстафету» от «Гэтоу» приняла атомная подводная лодка «Стерджен». 14 марта 1970 года она, также в ходе неосторожного маневрирования при слежении, столкнулась с советской лодкой в Баренцевом море. В результате столкновения американская лодка получила повреждения ограждения рубки и верхней части корпуса. «Мелочи жизни», с позволения сказать…
А вот в июне 1970 года произошло третье, помимо двух вышеупомянутых наиболее опасных столкновений подводных лодок СССР и США, также заслуживающее, в силу этого, более подробного описания. У побережья Камчатки атомная подводная лодка «Татог», производя разведывательные операции в зоне полигонов боевой подготовки, получила тяжелые повреждения при столкновении с подводной лодкой К-108 (проекта 675М) Тихоокеанского флота.
Командир «Татог» коммандер Балдерстоун считался одним из самых талантливых и опытных командиров подводных сил Тихоокеанского флота ВМС США. Под его началом были новейшая, оснащенная по последнему слову техники лодка и экипаж, каждого члена которого он тщательно подбирал. Он стремился во что бы то ни стало оправдать надежды, возлагаемые на него командованием подводных сил. Надо сказать, что в то время «слава» Честера Мэка командира «Лэпон» являлась как бы вызовом для командиров-подводников, и каждый из них мечтал превзойти результаты длительного слежения за «Янки» осенью 1969 года.
Между тем, в отличие от «Лэпон», охотницы за «убийцами городов», «Татог» «специализировалась» на слежении за атомными подводными лодками с крылатыми ракетами. В то время разведка ВМС США серьезно прорабатывала возможные варианты военных действий на море при эскалации вьетнамской войны. В случае прямого военного столкновения двух супердержав именно подводные лодки с противокорабельными крылатыми ракетами представляли бы главную угрозу американским авианосцам у берегов Вьетнама. Словом, обычной работой Балдерстоуна и его «Татог» при патрулировании было добывание любой информации о подводных лодках типа «Эхо II» (проект 675М) и их ракетном оружии.
Летом 1969 года «Татог» участвовала в разведывательной операции. Перед ней стояла сложная задача слежения за советской подводной лодкой во время испытательных пусков крылатых ракет. Командир «Татог» дерзко вошел в район испытаний, находясь под группой надводных кораблей в «мертвой зоне» их гидроакустических средств. Лодка находилась на глубине всего лишь 30 метров. Это, безусловно, был опасный маневр, характеризующий Балдерстоуна как человека, склонного к рискованным решениям. К тому же он еще периодически использовал выдвижные устройства, всплывая на перископную глубину. Но… победителей не судят — тогда он успешно справился с задачей. «Татог» находилась в районе ракетных стрельб двое суток. Собранные ею данные были признаны как весьма важные, и командир лодки был награжден почетной медалью ВМС США.
Этот успех придал уверенность, причем не вполне обоснованную, Балдерстоуну и экипажу лодки в том, что они способны решить любую сложную задачу. В таком состоянии «головокружения от успехов» Балдерстоун вывел «Татог» на очередное патрулирование в июне 1970 года. На сей раз ей предстояло осуществить длительное слежение за советской лодкой типа «Эхо II». Так как этот тип лодок уступал в технологии ракетоносцам типа «Янки» и характеризовался большей шумностью, то Балдерстоун не сомневался в успехе похода.
В назначенном районе в 50 милях от берега «Татог» вскоре обнаружила искомую цель. Лодка типа «Эхо II» (К-108) четко прослушивалась гидроакустическим комплексом. Начало успеху положено! Советская лодка осуществляла переход, не подозревая о слежении — по оценке американцев, и периодически выполняла сложное незакономерное маневрирование. Благодушие на борту «Татог» возрастало. Слежение осуществлялось уже пять часов. Командир позволил себе отдых, передав управление старшему помощнику. На гидроакустическую вахту заступили вторые номера…
Во время одного из маневров «Эхо II» контакт с нею периодически прерывался. Однако никто на «Татог» не проявлял особого беспокойства. А ведь четкого представления о взаимном расположении лодок в трехмерном пространстве не было! Советская лодка после очередного всплытия на сеанс связи с легким усилием пошла на глубину. Ее скорость при этом маневре составляла 6–8 узлов. «Татог» в это время маневрировала под ней, пытаясь восстановить контакт. В центральном посту американской лодки уже находился командир, вызванный наконец слегка обеспокоенным старшим помощником. «Центральный, — акустик. Что-то слышу. Вот, наверное, она идет…» услышал доклад Балдерстоун…
Страшный удар сверху пришелся в «левую скулу» ограждения рубки. Нокаутированная «Татог» начала заваливаться на бок и назад, на корму, замедляя свое движение. С леденящим душу скрежетом «Эхо II» прошла по рубке «Татог», кроша американскую сталь и разбивая лопасти своих винтов. Прочный корпус как будто бы с треском ломался над головами попаiдавших в центральном посту «Татог» людей. Секунды казались вечностью… Наконец, советская лодка тяжело перевалилась через хребет «Татог» и ушла в глубину, навстречу своей судьбе. Лодки находились на волосок от гибели в эти мгновения. Ведь глубины в районе достигали двух километров и более…
Придя в себя от шока после удара, Балдерстоун отдал распоряжения, необходимые в аварийной ситуации: контроль повреждений, глубина, крен, дифферент, курс, скорость… Кажется, все нормально. «Татог» продолжала более-менее устойчивое движение в глубине.
Но что же с «Эхо II»? Командир запросил акустиков, что случилось, по их наблюдениям, с советской лодкой. «Сэр, она точно имеет повреждения одной из линий валов, мы слышали только один работающий винт после удара… Вроде бы она погружалась перед потерей контакта с ней… Последнее, что мы слышали, — это продувание балластных цистерн…» — последовал доклад в центральный пост. Удалось ли русским спасти лодку? Командир «Татог», не исключая гибели «Эхо II», принимает решение уходить из района максимально возможной скоростью. Ведь столкновение произошло в непосредственной близости от советских берегов. Так что кто «агрессор» в этой ситуации понятно.
Максимальная скорость американской лодки после столкновения равнялась 12 узлам. При дальнейшем увеличении скорости «Татог» начинала ужасно вибрировать и терять глубину. Только отойдя от побережья на 250 миль, лодка всплыла для осмотра повреждений и доклада об инциденте командованию подводных сил. Патрулирование было завершено на два месяца ранее намеченного планом срока.
Повреждения были серьезными. Треть ограждения рубки была смята, большинство антенн деформировано, использовать их было нельзя… Посредством самодельной проволочной антенны было передано донесение в штаб Тихоокеанского флота. «Немедленно следовать в главную базу флота», — был ответ командования.
«Татог» прибыла в Пёрл-Харбор 1 июля 1970 года. На пирсе ее встречали контр-адмирал Смолл, командующий подводными силами на Тихом океане, и только что назначенный председателем Комитета начальников штабов адмирал Мурер. Приняв доклад Балдерстоуна, Мурер убыл докладывать подробности министру обороны и президенту Никсону. А опальному теперь Балдерстоуну было приказано поставить «Татог» в крытый док. Лодка была накрыта специальным покрывалом, и даже экипажу не разрешалось осматривать повреждения. Их устранили, чисто внешне, в течение двадцати четырех часов. На лодку прибыли представители специальных служб, и с каждого члена экипажа была взята подписка о неразглашении.
Один из моряков взял на память кусочек металла, по всей видимости, от сломанного винта К-108. Узнав об этом, агенты спецслужб вежливо, но настоятельно попросили отдать «сувенир» им. Никаких следов — американские ВМС не причастны к возможной гибели советского ракетоносца.
Суровые меры секретности, а также запрещение захода в близлежащие порты наводят на мысль о том, что подобный случай уже был в практике ВМС США. Ведь «Суордфиш» с поврежденной рубкой зашла в Йокосуку вскоре после исчезновения К-129 и была «раскрыта» там советской разведкой. Но об этом случае — далее…
