Трос глухо стукнулся о «Далекую Звезду». Затем последовало обычное скольжение, до тех пор, пока корабли не уравняли скорости. Наконец, трос занял неподвижное положение относительно обоих кораблей.

В корпусе неизвестного корабля появилось отверстие и стало расширяться, как зрачок в глазу.

– Расширяющаяся диафрагма вместо скользящей панели, – пробормотал Тревиз.

– Нелюди?

– Не обязательно.

Возникла фигура.

Губы Пилората на секунду сжались, и он разочарованно сказал:

– Плохо. Человек.

– Не обязательно, – снова возразил Тревиз. – Мы видим только то, что у него пять выступающих частей. Это могут быть голова, руки и ноги, а могут и не быть. Подождем!

– Чего?

– Он движется более быстро и плавно, чем должен был бы. А!

– Что?

– Тут какая-то силовая установка. Это не ракетная техника, насколько я могу судить, но и не передвижение при помощи только рук. Но, все-таки, это не обязательно и человек.

Наконец раздался звук контакта. Тревиз сказал:

– Оно входит. У меня возникло желание схватить его, как только оно появится, – он сжал кулаки.

– Я думаю, что вам лучше расслабиться, – заметил Пилорат. – Оно может оказаться сильнее нас. Оно может контролировать наши мысли. Да и на том корабле наверняка есть и другие. Вам стоит подождать, пока мы не узнаем, что нам предстоит.

– Вы с каждой минутой становитесь все более рассудительным, Янов, а я – все менее.

Воздушный люк пришел в движение, и фигура, наконец, появилась внутри корабля.

– Размер нормальный, – пробормотал Пилорат. – Космический скафандр вполне пригоден для человеческого существа.

– Я никогда не видел такого фасона, но он не выпадает из рамок человеческого производства, как мне кажется. Но это еще ни о чем не говорит.

Фигура в космическом скафандре стояла перед ними, подняв верхнюю конечность к округлому шлему, который, если и был сделан из стекла, то был прозрачен лишь с одной стороны. Снаружи ничего не было видно.

Конечность быстро коснулась чего-то, и шлем сразу отделился от костюма. Его сняли.

Показалось лицо молодой и, бесспорно, очаровательной женщины.

Невыразительное лицо Пилората сделало, что могло, чтобы выглядеть ошеломленным. Он спросил с запинкой:

– Вы – человек?

Брови женщины поднялись, губы недовольно дернулись. Нельзя было с уверенностью сказать, то ли она не поняла незнакомого языка, то ли поняла и удивилась вопросу.

Ее рука быстро пробежала по левой стороне костюма, который тут же раскрылся. Она шагнула из него, и костюм, постояв несколько мгновений пустым, с легким, почти человеческим вздохом упал.

Теперь она выглядела еще моложе. На ней было свободное прозрачное платье до колен, под платьем – минимум прочего, да и то напоминало лишь легкую тень. У нее были маленькие груди, тонкая талия и полные округлые бедра, стройные ноги к лодыжкам изящно сужались. Темные волосы до плеч, большие карие глаза и полные, слегка асимметричные губы.

Она оглядела себя, а затем разрешила недоумение, заметив:

– Разве я не похожа на человека?

Она говорила на Галактическом Стандартном с легкой запинкой, словно старалась произносить слова совершенно правильно. Пилорат поклонился и ответил, слегка улыбнувшись.

– Не спорю, настоящий человек, к тому же – очаровательный.

Женщина развела руки, как бы приглашая осмотреть ее еще лучше.

– Надеюсь на это, джентльмены. Мужчины говорят, что готовы умереть ради тела.

– Я предпочел бы жить ради него, – сказал Пилорат, обнаружив галантность, которой сам удивился.

– Хороший выбор, – торжественно произнесла женщина. – Как только добиваются тела, все вздохи становятся вздохами экстаза.

Она засмеялась, и Пилорат рассмеялся вместе с ней. Тревиз, хмуро выслушавший этот диалог, резко спросил.

– Сколько вам лет?

Женщина казалась удивленной:

– Двадцать три… джентльмен.

– Зачем вы сюда пришли? Что вам здесь надо?

– Я пришла, чтобы проводить вас на Гею, – ее Галактический Стандарт слегка исказился, гласные стали округляться в дифтонги.

– Нас будет провожать девушка?

Женщина выпрямилась и вдруг стала выглядеть ответственным лицом.

– Я – Гея, как и другие. Это моя работа на станции.

– Ваша? Разве вы одна на борту?

– У меня есть все необходимое, – гордо ответила она.

– И что, сейчас там больше никого нет?

– Меня там нет, джентльмены, но станция не пуста. Там это.

– Это? О чем вы?

– О станции. Это Гея. Она держит ваш корабль.

– Тогда что вы делаете на станции?

– Это моя работа.

Пилорат дернул Тревиза за рукав.

– Голан, – сказал он полушепотом, – не кричите на нее. Она всего лишь девушка.

Дайте, я поговорю с ней.

Тревиз сердито затряс головой, но Пилорат сказал:

– Молодая женщина, а как вас зовут?

Женщина радостно улыбнулась, как бы в благодарность за мягкий тон.

– Блис.

– Блис? Очень приятное имя. Это, конечно, не полное?

– Конечно, нет. Было бы смешно, если бы имя было односложным. Оно дублировалось бы в каждом секторе, и вы не знали бы, о ком речь, и мужчины умирали бы не за то тело. Полное мое имя – Блиссенуббиарелла.

– И не произнести!

– Что? Семь слогов? Это не так много. У меня есть подруги с именами в пятнадцать слогов, и они не сокращают их. А я сократила до Блис, когда мне минуло пятнадцать. Моя мать звала меня Нубби.

– На Галактическом Стандартном «Блис» означает «экстаз» или «высшее счастье».

– На нашем – тоже. Он не очень-то отличается от Стандартного.

– Меня зовут Янов Пилорат.

– Я знаю. А другого джентльмена – крикуна – Голан Тревиз. Нам сообщили с Сейшл.

Тревиз спросил, нахмурившись:

– А как вы получили это сообщение?

Блис обернулась к нему и спокойно ответила:

– Не я – Гея получила.

– Мисс Блис, – сказал Пилорат, – не сочтите за дерзость, но не разрешите ли вы мне поговорить приватным образом со своим партнером?

– Да, конечно, но нам надо идти.

– О, я недолго, – он потянул Тревиза за локоть, и тот неуверенно пошел за ним в другую сторону, направляясь в соседнее помещение. Там он прошептал:

– К чему это? Я уверен, что она все слышит. Это проклятое создание, вероятно, способно свободно читать наши мысли.

– Может или не может, но нам нужно немного психологической изоляции, хотя бы на минуту. Дружище, оставьте ее в покое. Мы тут бессильны, и бесполезно выводить ее из себя. Скорее всего, она тоже ничего не может сделать. Она просто посыльная фактически, пока она на борту, мы в безопасности. Если бы они собирались уничтожить корабль, то не послали бы ее на борт. Если вы по-прежнему будете задираться, они, возможно, захотят уничтожить его и нас впридачу, когда заберут ее отсюда.

– Я не хочу выглядеть беспомощным, – угрюмо сказал Тревиз.

– А кто хочет? Но своим поведением вы не делаете себя менее беспомощным: вы делаете из себя беспомощного задиру. О, мой дорогой, я не хочу сказать, что вы и в самом деле задира, и вы уж должны простить меня, что я вас так критикую, но не стоит обижать девушку.

– Янов, она достаточно молода, чтобы быть вашей младшей дочерью.

– Тем больше оснований обращаться с ней по-джентльменски, и я не понял, что вы вкладываете в эту фразу.

Тревиз задумался, а затем его лицо просветлело.

– Ладно, ладно, вы правы. Досадно, конечно, что они послали девчонку.

Прислали бы, скажем, военного офицера – это дало бы нам ощущение некоторой собственной значимости, как говорится. А что девушка? И она возлагает ответственность на Гею.

– Она, вероятно, имела в виду правителя, который для величия принял имя планеты. Мы узнаем это, но, боюсь, не через прямые вопросы.

– Мужчины готовы умереть за ее тело! – хмыкнул Тревиз. – Н-да! Толстозадая!

– Никто не просит вас умирать за нее, Голан, – мягко сказал Пилорат. – Бросьте! Пусть себе старается. Я нахожу это забавным и вполне естественным.