– Не верьте этому, Янов. Все это притворство. Он хотел быть уверенным, что мы отправимся на нее. Янов, вы восхищались моим блефом, когда я вытягивал информацию из Квинтезетца. Мне очень жаль, но я не заслужил восхищения.
Если бы я ничего этого не сделал, он все равно рассказал бы. Если бы я заткнул уши, он стал бы кричать во все горло.
– Почему вы так думаете, Голан? Ведь это безумие!
– Параноидально! Да, я знаю. – Тревиз повернулся к компьютеру и сосредоточился. Затем продолжил: – Нас не остановили. Ни один корабль в просматриваемом пространстве не получил никаких предупреждений. – Он снова повернулся к Пилорату. – Скажите, Янов, как вы узнали о Гее? Вы знали о ней еще на Терминусе. Вы знали, что она в Сейшл-Секторе. Вы знали, что ее название является одним из названий Земли. Где вы услышали все это?
– Если бы я был сейчас в моем кабинете на Терминусе, я сверился бы с картотекой, но ведь я не все взял с собой и уж, конечно, не даты, когда я нашел те или иные сведения.
– Ну так и не думайте об этом, – угрюмо сказал Тревиз. – Учтите, что сами сейшлцы держат язык за зубами. Они так неохотно говорят о Гее, словно это означает поощрение суеверий простого народа, уверенного, что такой планеты в пространстве нет. И я могу рассказать вам еще кое-что. Смотрите.
Тревиз повернулся к компьютеру. Запустил в него пальцы с легкостью и грациозностью, приобретенными в процессе долгой практики… Он, как всегда, почувствовал, что часть его воли утекает, и сказал:
– Это галактическая карта компьютера, существующая в его памяти до того, как мы высадились на Сейшл. Я хочу показать вам часть карты, представляющую ночное небо Сейшл, каким вы видели его прошлой ночью.
В комнате стемнело и на экране возникло ночное небо.
Пилорат тихо сказал:
– Такое же прекрасное, как мы видели на Сейшл.
– Еще прекраснее, – нетерпеливо перебил Тревиз. – Здесь нет никаких атмосферных помех, нет облаков, нет горизонта. Но подождите, дайте мне наладить.
Зрелище сдвинулось, доставляя обоим зрителям неприятное ощущение, что двигаются они. Пилорат инстинктивно ухватился за подлокотники кресла.
– Вот! – воскликнул Тревиз. – Узнаете?
– Конечно. Это Пять Сестер – пятиугольник звезд, на который указывал Квинтезетц. Их ни с чем не спутаешь.
– Это верно. Но где Гея?
Пилорат заморгал. Тусклой звезды в центре не было.
– Ее нет, – сказал он.
– Правильно! Ее здесь нет. Это потому, что ее присутствие не заложено в память компьютера. Поскольку маловероятно, что этот банк данных намеренно сделан неполным из уважения к нашему благополучию, я заключаю, что галактографы Основания, собравшие эти сведения и имеющие в своем распоряжении потрясающее количество информации, не знали о Гее.
– Вы предполагаете, что если бы мы поехали на Трантор… – начал Пилорат.
– Я подозреваю, что и там бы мы не нашли сведений о Гее. Сейшлцы держат ее существование в секрете, и, более того, думаю, что жители Геи – тоже. Вы сами сказали несколько дней назад, что это не так уж необычно и что некоторые миры намеренно остаются в тени, чтобы избежать налогов или вмешательства извне.
– Обычно, – сказал Пилорат, – когда составители карт и статистики случайно наталкиваются на такой мир – обнаруживают его, выясняется что такие миры находятся в слабо населенных частях Галактики. Это изоляция и позволяет им скрываться. А Гея не изолирована.
– Правильно, и это еще одна сторона, делающая ее необычной. Итак, оставим эту карту на экране, чтобы продолжать думать о невежестве галактографов, и позвольте мне спросить еще раз: при таком невежестве со стороны наиболее знающих людей, как вы могли услышать о Гее?
– Я более тридцати лет собирал сведения о мифах, земных легендах, земной истории, мой дорогой Голан. Без своих записей я не могу…
– Начнем по-другому, Янов. Узнали вы об этом, скажем, в первые пятнадцать лет ваших исследований или в последующие?
– Ох! Ну, если брать так широко, то это было позднее.
– Это уже лучше. Например, я выскажу предположение, что вы узнали о Гее год-два назад. – Тревиз посмотрел на Пилората в упор, почувствовал полную невозможность прочесть что-либо по выражению его лица в темноте и прибавил света. Ночное небо на экране соответственно потускнело. Лицо Пилората было каменным и ничего не выражало.
– Ну? – спросил Тревиз.
– Я думаю, – коротко ответил Пилорат. – Возможно, вы правы. Когда я писал Джинберу из Ледбетского университета, я не упомянул о Гее, хотя в данном случае такое упоминание было бы вполне уместным, а это было… сейчас соображу… три года назад. Думаю, что вы правы, Голан.
– Так, как же вы наткнулись на это? – спросил Тревиз. – В разговоре? В книге?
В научной статье? В какой-нибудь древней песне? Как? Выкладывайте!
Пилорат впал в глубокое раздумье. Тревиз молча ждал. Наконец, Пилорат сказал:
– В частном сообщении. Но не спрашивайте меня, мой дорогой, от кого. Я не помню.
Тревиз провел руками по поясу. Они были влажными от усилий получить информацию, не слишком явно вталкивая слова в рот Пилорату.
– От историка? От эксперта по мифологии? От галактографа?
– Не старайтесь. Я не могу связать сообщения с конкретными именами.
– Возможно, потому что имени вообще не было.
– Ох, нет, это едва ли возможно.
– Почему? Вы отбрасываете анонимные сообщения?
– Полагаю, что нет.
– Вы когда-нибудь получали такие?
– Изредка. В последние годы я был известен в некоторых академических кругах, как собиратель особого типа мифов и легенд, и некоторые мои корреспонденты присылали мне иной раз достаточно интересный материал, который они добывали не из академических источников. Иногда его нельзя было приписать определенному лицу…
– Ладно, – сказал Тревиз, – а вы когда-нибудь получали анонимную информацию непосредственно, а не от какого-нибудь академического корреспондента?
– Случалось, но чрезвычайно редко.
– Вы уверены, что этого не было в случае с Геей?
– Такие сообщения имели место так редко, что я, вероятно, запомнил бы, что в данном случае это было именно так. Однако я не могу утверждать, что информация была не анонимного происхождения. Но не могу и утверждать, что получил ее из аномального источника.
– Понятно. Но возможность остается. Так?
– Полагаю, что остается, – крайне неохотно согласился Пилорат, – Но к чему все это?
– Я еще не кончил, – властно сказал Тревиз. – Откуда вы получили эту информацию – анонимно или нет – из какого мира?
Пилорат пожал плечами:
– Не имею представления.
– Может быть, с Сейшл?
– Я же сказал вам, что не знаю.
– Я предполагаю, что вы получили ее, все же, с Сейшл.
– Можете предполагать все, что угодно, но это ничего не меняет.
– Нет? Когда Квинтезетц указал вам на тусклую звезду в центре Пяти Сестер, вы сразу догадались, что это Гея Вы сказали это Квинтезетцу, опережая его объяснения. Вы помните?
– Да, конечно.
– Как это могло случиться? Как вы узнали, что тусклая звезда – Гея?
– Потому что в материале о Гее, который я имел, редко упоминалось именно это название. Обычный эвфемизм, несколько раз повторенный, был «Младший брат Пяти Сестер», другой: «Центр Пятиугольника», а иногда. «Нуль-Пентагон» Когда Квинтезетц показал мне Пять Сестер и центральную звезду, эти намеки сразу же вспомнились.
– Вы не разу не упоминали мне об этих намеках.
– Я не знал, что они имеют значение, и не думал, что так важно говорить о таких вещах с вами, с… – тут Пилорат замялся.
– С неспециалистом?
– Да.
– Вы, надеюсь, понимаете, что пятиугольник Пяти Сестер – форма относительная?
– Что вы имеете в виду?
Тревиз рассмеялся от души.
– Вы – поверхностный червь! Неужели вы думаете, что небо имеет объективную форму? Что звезды прибиты к месту? Форма пятиугольника видна с поверхности миров той планетной системы, к которой принадлежит Сейшл-планета – и только оттуда. С планеты, вращающейся вокруг другой звезды, внешний вид Пяти Сестер будет другим. Один и тот же предмет рассматривается под другим углом. Кроме того, пять звезд пятиугольника находятся на разных расстояниях от Сейшл, и, если глядеть под другим углом, видимой связи между ними может не быть вообще. Одна или две звезды могут быть в одной половине неба, а остальные – в другой. Вот смотрите. – Он снова убрал освещение и склонился к компьютеру. – Сейшл-Союз состоит из восьмидесяти шести планетных систем Давайте поставим Гею на место. – Пока он говорил, в центре пятиугольника появился маленький красный кружок – И сдвинем небо, как видят его с любого из этих восьмидесяти шести миров.
