– Потом объясню… – рассеянно ответил он, а Пётр подумал: «Как же я ненавижу это «потом объясню»!

Магнус снял с полки тяжеленный фолиант, полистал его, а затем показал Петру картинку:

– Самая большая крыса похожа на эту?

Пётр всмотрелся в изображение семиголовой безволосой крысы, кожа которой складками свисала с боков. Все семь голов крысы венчали короны.

– Ну, если убрать лишние головы и стереть короны – будет точно так. – Он немного подумал, а потом как бы случайно пролистнул страницу. Магнус сразу отобрал фолиант и захлопнул его с такой силой, что пламя свечей, которыми освещался кабинет, встрепенулось. По стенам заметались тени.

– Да, похоже, это действительно будущий Крысиный король, – говорил тем временем Магнус скорее для себя, чем отвечая на вопрос сына. – И если он войдёт в полную силу, нам всем несдобровать. – Он посмотрел на сына, посмотрел на полную Луну, что заглядывала в окошко, и добавил: – Мне надо подумать. Завтра я тебе кое-что объясню, а сейчас ложись спать. Завтра Марципановый конкурс – ну и сам знаешь, какие бывают сумасшедшие дни в полнолуние.

Пётр знал, какие бывают дни в пору полной Луны.

Но не подозревал, что следующий день будет настолько сумасшедшим.

Утром с отцом поговорить не удалось: он спозаранку куда-то ушёл. Почти всю ночь Магнус шагал по кабинету, скрипя половицами, смотрел в телескоп, что-то писал и чертил. Пётр сквозь сон слышал через раскрытое окно, как тот бормотал себе под нос:

– Невероятно! А может быть…. Нет-нет, ничего подобного!.. ох, как мне это не нравится…

Позавтракав в одиночестве, Пётр оделся по-праздничному и направился в сторону замка. Пора было окунуться в гущу событий! Пора встретиться с тайной! Но прежде хорошо бы встретиться с одной юной особой… для этого Пётр сделал крюк, дабы совершенно случайно пройти мимо одного домика на улице Обер-Ролльберг5.

* * *

…А пока он прокладывает себе дорогу средь нарядных пар, спешащих в противоположную сторону, расскажем, чем, собственно, знаменит Марципановый праздник – День Большого Марципана.

Если Праздник Длинной Колбасы, проходящий весною, готовил для всего города цех колбасников, то День Большого Марципана горожане готовили сами для себя. Каждая хозяйка пекла для домочадцев вкусные марципановые крендельки-печенья, а самые мастеровитые решались на большее, и в соревновательном жаре несколько месяцев колдовали над тестом, превращая его в нечто особенное, что должно понравиться Высокой Конкурсной Комиссии. А что ей нравится? В том-то и дело, что в разные годы – разное. Поди тут, угонись…

Высокая Комиссия оценивала все нюансы марципанового изделия. Так ли вкусно? Не чересчур ли сахару? Румяна ли корочка, туг ли бочок? Все нюансы смотрела Комиссия, а после выносила Высокий Вердикт. И вечером король во дворе Замка возлагал Янтарную корону на победительную голову, а после начинался Праздничный бал.

Корона только называлась Янтарной. Серебро и янтарь – вот сочетание, лучше которого никто пока не придумал; корона делалась из тонких кружев серебра и украшалась редкими экземплярами янтарных самородков. Говорили, что в нынешнем году корона роскошна, как никогда: король дал для её украшения редкие янтари из своей личной коллекции. Что за коллекция и что за янтари – мало кто знал, но те Знающие Люди6, что видели, – они закатывал глаза и с придыханием говорили:

– Это не камни, а нечто особенное! С морщинистой прозрачной корочкой! такое ощущение, что внутри кто-то живёт! И достались эти камни королю таким таинственным образом, что он вообще никому не говорит, как и откуда достались… – впрочем, если слишком долго слушать Знающих Людей и их россказни, это уже будет совсем другая история.

* * *

…и сейчас все участники и зрители Марципанового конкурса ручейками двигались по улочкам, собираясь на площадях в ручьи, а дальше – в реки, чтобы вверху, у Замкового пруда, собраться в единое Марципановое озеро.

Пётр шёл среди нарядных горожан и ему всё очень нравилось. Ему нравился солнечный день, ему нравилось настроение людей – весёлых, улыбающихся, миролюбивых… Издалека Пётр увидел, что Марта (именно так звали некую юную особу) вышла из дверей своего дома, бережно неся в руках корзину, крытую красным платком. Она была в прелестном зелёном платье, бордовых туфлях, а в ушах её поблёскивали янтарные серёжки. Вот она свернула на Штемпель-штрассе, а Пётр, не замеченный ею, двинулся следом.

На середине пути ему в голову пришла идея. Если он сейчас сократит дорогу дворами, то через два квартала сможет как бы случайно выйти ей навстречу и небрежно сказать:

– Привет!7

Решив так, Пётр, позабыв про свой праздничный наряд, нырнул в неприметную подворотню. Миновав четыре двора, три угольных кучи и одну злючую собаку, он выскочил на Штемпель-штрассе. Здесь он поспешно привёл себя в порядок и пошёл степенной походкой к арке, из которой вот-вот должна была выйти Марта. Сердце его колотилось от бега (а ещё от чего?), и он не сразу обратил внимание на карету, которая мчалась с другого конца улицы. Чёрная карета, запряжённая вороной лошадью, во весь опор мчалась навстречу Петру. Возница, вместо того, чтобы придерживать лошадь, стегал её и, когда до заветной арки осталось с десяток метров, дверца кареты приоткрылась и оттуда высунулась трость с набалдашником. В голове у Петра мгновенно нарисовалась картина, как Марта сейчас выйдет из арки…

Внезапно он всё понял. И когда Марта вышла на тротуар и принялась оглядываться, Пётр на третьем прыжке достиг арки и перед самой мордой лошади втолкнут девочку обратно, под укрытие стен. От толчка оба они упали, корзина отлетела в сторону, а карета тяжко прогрохотала рядом с ними. Пётр только успел заметить на карете странный герб, а в окне маленького человечка с искривлённым лицом.

Всё произошло почти мгновенно. Отплёвываясь от пыли, Пётр и Марта стали подниматься с земли.

– Он тебя чуть не сбил! – сказал Пётр, отряхиваясь.

– Ты с ума сошёл! С чего ты взял? – не поняв, что произошло, возмутилась Марта.

– Я сам видел, кто-то просунул в дверцу кареты трость! Он хотел тебя ею сбить! – воскликнул Пётр, выбегая на тротуар. Карета удалялась, грохоча по мостовой; никого из прохожих на улице не было.

Марта выбежала следом. Рыжие волосы её растрепались, веснушки и глаза потемнели, а зелёное платье испачкалось. Карета пылила вдоль улицы. И девочка видела, как трость медленно втянулась внутрь, дверь захлопнулась, и вот – карета скрылась за поворотом. Постояв в растерянности несколько мгновений, Марта оглянулась и пролепетала:

– А мне что же теперь делать?

Она присела на корточки возле упавшей набок корзины и развязала платок. Там, в корзине, лежало то, что минут 5 назад собиралось победить на конкурсе: марципановый корабль. Весь перекрученный, с изломанными мачтами и выпавшими маленькими пушечками из цукатов.

Глаза девочки наполнились слезами.

– Что?! – зарыдала она, – что я теперь покажу на конкурсе? – и она закрыла лицо руками.

– Ну, если б тебя сбила карета, ты бы даже не дошла до Замкового пруда, – резонно заметил Пётр. Потом немного помолчал и спросил, указывая на корзину: – Это был корабль?

– Да… всхлипывая, ответила Марта. – Фрегат…

– Хм… а почему он тогда похож на дракона? – удивился Пётр. – Я почти такого же вчера вечером видел. – Чем больше он рассматривал остатки фрегата, тем больше видел сходство с рисунком, который он успел подсмотреть в книге отца.

– Какого дракона? – Марта с удивлением и надеждой взглянула на него.