– Даже так? – стараясь не показать своего удивления, я еще раз внимательно взглянул на фотографию. Действительно, сходства между мальчиком и женщиной на снимке не было никакого.
– Вам это кажется странным?
– Немного.
– Почему?
Прежде, чем ответить, я испытывающе посмотрел на Легеллака: что ему известно о нас? Он не мог не заметить, что Арин не стареет. Значит, она рассказала ему о нашем маленьком секрете? Возможно, замок – это плата за молчание? Не похоже. Тогда что? Моя жена никогда не была излишне сентиментальной, и от нее сложно было ожидать каких-то широких жестов. Наконец, я решил, что нет смысла ходить вокруг да около, и поэтому спросил напрямую:
– Что вам известно обо мне?
– Я знаю, что вы живете очень давно, – с готовностью ответил старик, словно ждал этого вопроса. – И что есть еще такие, как вы. Моя мать – среди них. Да, я до сих пор называю ее мамой, хотя она, похоже, забыла о моем существовании.
– Не забыла, – я вспомнил о просьбе Арин не причинять вреда Легеллакам, и удивился тому, что она оказалась способной до сих пор испытывать какие-то чувства.
– Правда? – оживился старик. – Это хорошо. Я многое бы отдал за возможность еще раз обнять ее перед смертью. Врачи говорят, что мне немного осталось.
– Ничего не могу обещать. Но я передам ей вашу просьбу.
Глядя на этого человека, я невольно вспомнил о своей последней попытке создать что-то похожее на настоящую семью. Мирна… Чудесное юное создание с голубыми, как небо, глазами, и мягкими светлыми волосами, в которые я так любил запускать пальцы. Нет, сейчас не время предаваться воспоминаниям.
– Скажите, Клод… Я могу вас называть Клодом? Думаю, возраст позволяет нам говорить на равных, как вы считаете? Так вот, расскажите мне, пожалуйста, Клод, о том, каким образом мой замок оказался в вашей собственности?
– Конечно. Все очень просто – Арин подарила мне его. Видите ли, она очень любила это место. Возможно, и сейчас любит.
Вот уж никогда не подумал бы. Мне жена всегда говорила, что терпеть не может сюда приезжать. Впрочем, она никогда не уточняла, что именно ее не устраивает – сама Бретань или мое общество. Почувствовав укол самолюбия, я постарался отогнать от себя эти мысли и вновь обратился к старику.
– То есть вы не знали о том, что фактически Де Ларгёт принадлежит мне, а не ей?
– Почему же? Она рассказывала мне о том, что вы когда-то купили его, чтобы не потерять связь со своими корнями. Но вас так долго не было здесь… Наверное, она посчитала, что это больше не нужно вам. А я все свое детства провел, исследуя то, что осталось от наших эльфийский башен, так что когда она решила уйти, то захотела оставить мне что-то в память о себе. Наверное, ей показалось, что замок – это то, что нужно.
– Возможно, так и было.
Вдруг пришло понимание того, что все это на самом деле совершенно не важно. Сидящий рядом старик, его великовозрастный сын, гремящий чашками на кухне и, по всей видимости, готовящийся предложить нам чай – в этом доме, похоже, нет женщин, – портрет на стене, замок, который никогда не будет отреставрирован. Они лишь миг, который, скорее всего, сотрется из моей памяти через какие-то несколько десятков лет. Как сотрется образ Томаса, чье место займут его дети и внуки. Поняв это, я тут же потерял всякий интерес к Легеллакам и их мелким радостям и переживаниям.
– Вот что, Клод, – стараясь перебороть внезапно навалившуюся сонливость, я поднялся и протянул руку старику, – я услышал все, что хотел. Не беспокойтесь, замок останется в вашей собственности, вы были правы – мне он действительно не нужен. Не стану больше отнимать у вас время.
– Вы меня нисколько не беспокоите, – засуетился хозяин. – Напротив, мне было очень приятно встретиться с вами.
– Взаимно, – я кивнул и направился к двери, сделав знак Томасу, который все это время стоял в углу комнаты, следовать за мной.
– Вы уже уходите? – казалось, что старик что-то хотел сказать, но не решался.
– Да, мне пора.
– Так вы передадите маме привет от меня? – Клод с надеждой заглянул мне в глаза.
– Обязательно, – я похлопал его по плечу, мысленно пообещав себе забыть об этой просьбе как можно скорее. Махнув хозяину Де Ларгёта рукой на прощанье, я вышел за дверь и сбежал вниз по лестнице. Дом уже не казался мне таким притягательным – так, холупа, которая вскоре сгинет, как и все в этом мире.
Тем не менее, быстро стереть из памяти все произошедшее не получилось. Сидя в кресле частного самолета и потягивая коктейль, я снова и снова мысленно возвращался к тому месту, которое когда-то считал своей родиной. И откуда, черт возьми, взялась та девчонка, которую я встретил по дороге к Легеллакам? Копаясь в собственных воспоминаниях и доставая с пыльных полок образы давно забытых людей, с которыми мне приходилось сталкиваться за все эти века, я опять наткнулся на сундук с полуистлевшими останками Мирны. На этот раз я не стал задвигать его дальше – напротив, зарылся в него с головой.
Мы познакомились совершенно случайно. Она была медсестрой в военном госпитале во время франко-китайской войны. Уже не помню, как меня занесло туда – скорее всего, как всегда, чистая случайность или потребность в острых ощущениях. Так или иначе, но мое бездыханное тело привезли среди прочих. Представляю ее удивление, когда один из трупов друг зашевелился и, как ни в чем не бывало, заговорил с ней. Помню, как она кинулась ко мне, подумав, что у меня болевой шок или что-то в этом роде. Но ран на мне никаких не оказалось, и я, наверное, мог бы спокойно уйти, если бы она не была совершенно уверена в том, что незадолго до этого лично осматривала меня и насчитала как минимум с десяток смертельных ранений.
– Вы, скорее всего, перепутали меня с кем-то. Посмотрите на меня, разве я похож на умирающего? – я постарался говорить как можно более убедительно, но на девушку это не произвело никакого впечатления. Она встала в позу и потребовала от меня объяснений.
– Вы можете сочинять небылицы сколько угодно, – заявила Мирна, – но я знаю, о чем говорю. И вы бы меня поняли, если бы взглянули на себя в зеркало.
– И что я бы увидел там? – я сделал вид, что не понимаю, о чем она говорит.
– Дыры от пуль, которыми изречена ваша шинель, – заявила она и для пущей наглядности просунула палец через одно из многочисленных отверстий в моей верхней одежде.
– Сдаюсь, вы меня раскрыли, – девушка мне определенно нравилась, но я не смог удержаться от того, чтобы подшутить над ней. – Я – апостол Петр, спустился с небес, чтобы проверить, как тут у вас дела. Однако прием оказался слишком теплым, даже горячим. Так что…
– Или вы прекратите паясничать, или я вызываю патруль, – совершенно спокойным и безапелляционным тоном заявила Мирна.
– Ну, ну, не нужно так торопиться, – у меня не было желания разбираться с военными, тем более что я не очень хорошо представлял себе, где нахожусь – и, соответственно, к кому из наблюдателей обращаться за помощью. – Я все объясню вам, но позже. Сейчас не время и не место для таких разговоров. А теперь мне нужно уйти. Надеюсь, вы не станете пытаться помешать мне?
– Не стану, – девушка подошла ко мне вплотную и заглянула в глаза. – Но где и когда мы встретимся?
– Прежде всего, мне нужно понять, где мы.
– Недалеко от Лангшона.
– Хм, – я мысленно представил себе в голове карту местности. – Не подскажете, где я могу привести себя в порядок?
Спустя всего пару часов я уже отмокал в чане с водой, которая была достаточно теплой для того чтобы смыть с меня смесь грязи и засохшей крови. В крохотной квартирке, где обитала Мирна, для меня нашлась чистая одежда и постель, на которой я мог отдохнуть и поразмыслить о том, что делать дальше. Собственное будущее меня мало волновало – к тому времени я уже умирал и воскресал бесчисленное количество раз, так что смерть как таковая была для меня лишь ощущением, неприятным, как укол, но не более того. Оставался открытым вопрос о том, как быть с самой хозяйкой квартиры. В любой другой ситуации я бы просто ушел, но что-то меня удерживало – может быть, потребность в живом общении, или Мирна мне просто нравилась как женщина. Или и то, и другое. Как бы то ни было, но я дождался ее и рассказал обо всем, для наглядности воткнув себе вилку в ногу. Когда она, вскрикнув от ужаса, кинулась мне на помощь и не увидела на моей коже никаких следов, то у нее отпали всякие сомнения. Наверное, в тот момент она умерла для этого мира. В этом есть доля и моей вины. Да что там – я полностью виноват в том, что произошло потом, и не скрываю этого.
