-Во-первых, его братец - это полнейший отморозок! Я с ним как-то в "Слепой луне" столкнулся, агррх, - Рой поскрежетал зубами с брэкетами. Аллу каждый раз подмывало спросить об их надобности парню, но всё время удерживалась, - не хочу вспоминать, короче. У него прикинь, есть, говорят, специальный резервуар, в котором он отмокает, когда на суше невмоготу становится. Акула ж! Ходят слухи, что из всего многообразия представителей морских глубин только ДНК акулы приживается у человека и доброкачественно мутирует. И вот что за несправедливость, а? почему, мать её природу, не угораздило подбросить такие выкрутасы с камбалой или морским коньком каким-нибудь, почему самый злобный хищник океана? Черт знает что!

   -Закон подлости, - коротко резюмировала Алла.

   -Во-вторых, Боров очень осторожен, и с ним в связке федеральные силы. Его с крыш прикрывают те, кто в свободное от лицемерия и сна время отстреливают нашего брата, замученного и загнанного.

   -Ты мне напоминаешь борца за свободу в восточной Гвинее, - рассмеялась Алла вспыльчивости рыжеволосого парня.

   -Бывала там?

   -Ага, с миссией ООН, - они засмеялись.

   -И в-третьих, - заканчивал свой затянувшийся рассказ хакер Рой, - братьев Марло знаешь?

   -Кого? Почему в этом городе у всех такие странные фамилии?

   -У самой то? В общем, не советую тебе познакомиться с кем-либо из них поближе. Помню, год назад со вторым по старшинству сцепился Ило, еле-еле дело ничьёй закончилось. А так неизвестно, что бы произошло.

   -Сказки опять мне травишь, дорогой мой хомяк, - Алла повеселела и теперь вела себя игриво.

   -Про крысоблюдов тоже не верила, помнишь? А когда с королём крыс познакомилась, по-другому запела.

   Алла вспомнила подвал, канализацию, сырость, катакомбы. Множество трупов. Всяких и в разнообразном состоянии. Её вывернуло раза четыре. А потом ещё раз, когда король крысоблюдов поцеловал её руку, коснувшись своей мокрой шерстью и колкими усами. В тот день решался стратегический вопрос: выступят ли крысы на стороне Viva Vox, живого голоса Парка 300, места, которое давно прогнило. Крысы ответили отказом, подкрепив свои доводы вялыми аргументами и простым нежеланием вмешиваться в разборки сильных мира сего. Алла помнит, как стояла рядом с Крамиром и дрожала. Он взял её холодную, посиневшую руку в ладонь и сжал как можно сильнее. Правда тепла человеческой кожи Алла не почувствовала, её согревала чья-то чужая, черная мастерски выполненная кожа, из которой сшили длинную, до середины предплечья, перчатку.

   -Эта семейка ушибленней, чем Боров будет. Я про Марло. Выходцы с немецких земель, они загремели в Парк за массовые убийства. Ты должна помнить, как о них трендели в СМИ лет пять назад.

   -В двадцать лет меня совсем не интересовали убийства, политика или мировые новости. Разумеется, если последние рассказывали не о новой коллекции Гуччи.

   -Знаю, ты обожала групповой секс, вискарь и нелегальные ночные гонки на мотоциклах, - съязвил Рой и прищёлкнул своим длинным языком.

   -Как же ты отстал от жизни, дорогуша, - ответила Алла и невольно вспомнила о погоне, о мотоциклах, которые преследовали её примерно месяц назад. Больше они не появлялись, и это обстоятельство немного отягощало мысли девушки. Времени оставалось всё меньше. Крамир после неудачи с МАРНом влез в базу данных Комитета. Работа не из лёгких, но у него вышло, он один из лучших в своей профессии. По крайней мере, был таковым. Но и Комитет не открыл тайну мистических преследователей. Тогда Крамир выразил своё негодование, выругавшись чуть ли не на всех языках стран НАТО одновременно. Несуществующий в документах отряд чёрных байкеров пугал Аллу. Она сторожилась любого шороха, когда выходила за пределы Сектора, благо такое случалось не часто.

   -Хватит лясы точить, пошли, нас Ассаи заждался, - продекламировал Рой, и парочка покинула развалины. Солнце давно приземлилось и теперь отсыпалось, ожидая очередной смены. Воистину, в здешних краях вахта небесного светилы длилась смехотворный отрезок времени.

   Герман Прилуцкий остановился в отеле "Регент-Берлин". Несколько часов назад его рейсовый самолёт сделал посадку в аэропорту Тегель. Командировка в сердце Германии не носила вынужденный характер, скорее Германом двигали мотивы, которые кроме как детективными и не назовёшь. Им овладело жгучее желание: узнать как можно больше о приёмной дочери Елены Андо, которая должна жить в Берлине. Из номера Герман позвонил в посольство ОФ в Германии и запросил информацию о Рауше Нордфильштейне. Через час ему перезвонили и доложили, что в данный момент Рауш работает в компании "Аксель Шпрингер АГ", занимающейся выпуском печатной продукции. Следующий звонок Геры был адресован кадровому агентству компании. Там ему вежливо объяснили, что человек, которым интересуется Гера, в данный момент командирован и вернётся послезавтра. Ничего не оставалось, кроме ожидания и убийства времени, которого в последние годы у Германа Прилуцкого оказывалось не слишком много. Вечер Герман провёл за просмотров ТВ. Снова транслировали новости, сводки с фронта. Конфликт Ирана и Ирака разгорался с удвоенной силой, Китай заявил о немедленной мобилизации своей армии, часть которой вторгнется на территорию Ирака с целью отбить всё желание американской верхушки продолжать войну. Япония отреагировала незамедлительно, решив убить двух зайцев. Флот и воздушные силы страны восходящего солнца отправился в сторону боевых действий. Герман озадаченно покачал головой. Вот уже десять лет, как его страна совершенно независима от мира, производит свою продукцию, никому не потакает, никого не слушает. Без малого за десять лет военный потенциал Объединенной Федерации вырос, обзавёлся адским арсеналом, способным уничтожать миллионы. Герман переключил канал, шёл фильм. Старый, американский, про двух фокусников, которые не могли поделить славу. В итоге один погибает от руки другого. Киноиндустрия в последние годы испортилась, стала путём наживы и развлечения. Эстетика кинематографа утратила смысл. Герман не следил за кинофестивалями, но знал разницу между Ноланом и Бэйем. На электронных часах сменились зеленые цифры. Одиннадцать. Герман решил прогуляться. Не так часто ему доводиться дышать воздухом ночного Берлина. Перед выходом Гера открыл портсигар, в котором ровным рядком были уложены капсулы с розовой жидкостью. Фармокозин, обезболивающее, антистрессовое, успокоительное лекарство. Гера подсел на него в Далвазе, когда на его глазах вырезали аулы беззащитных людей. Он сам убивал по приказу, слишком безжалостно для человека, но в его случае справедливо. Прилуцкий вколол себе дозу душеспасительного препарата, набросил чёрный, кожаный плащ с подкладкой. В нём он походил на офицера Гестапо, холодного и дотошного вояку. Ночной Берлин, как и любой другой мегаполис, кишел разношёрстными людьми. Несколько раз Герман откровенно удивился, когда увидел парней и девушек с металлическими конечностями. Фрики, отбросы, а может люди нового времени? В любом случае их вызывающая внешность отпугивала, вызывала презрение. Герман понимал, что на самом деле не так далёк от этих уродцев, но не собирался признаваться в этом даже самому себе. Гера завернул в бар, название которого ему сразу не поддалось. Офицер объединенной армии знал несколько языков, но почему-то именно немецкий решил в своё время изучать хуже всех остальных. Сейчас Гера немного жалел об этом, но заказать кружку тёмного баварского пива у него получилось без проблем. Официантка, рыжая узколицая девушка с изумительной фигурой подмигнула суровому Герману. В течение вечера она несколько раз улыбнулась понравившемуся мужчине и в час ночи спросила на родном языке со странным северным акцентом имя красавчика. В баре было тихо, поэтому Герман не только расслышал вопрос, но и понял его. После короткого разговора Гера провожал рыжую красотку до дома, слушал её истории о жизни, мечтах и вкусах, послушно кивал и часто вставлял умные фразы на немецком, выуженные когда-то у Ремарка и Фейхтвангера. Полчаса прогулки закончились постелью. Бурный многократный секс, о котором Герман мог раньше только мечтать, затуманил его разум, ему на миг показалось, что он влюбился. Кожа, грубая, как наждачка, совсем не мешала Лисе, так её звали. В мыслях Герман только хмыкнул, подумав о шутках судьбы или родителей. В пять утра Герман собрал вещи и покинул однокомнатную квартирку в спальном районе Берлина. Решил пройтись, подышать морозным, чистым воздухом, а потом, когда устанет или заблудится, взять такси. Ночь в Берлине, которую он не скоро ещё забудет, уже терзала душу Германа. Волчье в нём уходило куда-то назад, в эмоциональный багаж, по крайней мере сейчас, пока он счастлив и воодушевлён. Тёмный Берлин остудил его чувства металлическими звуками. Кто-то стучит по батареям, а может, дубасит по чьей-нибудь машине железной битой. Но нет, звуки напоминали шаги. Герман оказался запертым между домов. Сзади показались силуэты нескольких людей. Они уставились на Геру, чего-то ожидая. Герман ускорил шаг, но нарвался на мощный удар в челюсть, от силы которого почти потерял сознание, но удержался в реальности, упав на мокрый асфальт. Челюсть чудом осталась на месте, но пары зубов он точно не досчитается. Гера поднял голову и тут же ощутил острую боль в животе - чей-то сапог врезался в его плоть. Нападавших было несколько. Трое подошли сзади. Ещё парочка продолжала избивать Геру, который не мог подняться на ноги, но каждый раз искал удачный момент, чтобы дотянуться до внутреннего кармана плаща. Наконец ему удалось. Парни и одна девушка, напичканные всякими железками, смеялись, считая, что дело сделано, сейчас клиент отрубится, и его можно будет свободно обобрать. Герман открыл свой портсигар, заблестели капсулы с розовым. Ногтём он открепил вкладку с фармокозином, открылось второе дно портсигара. Там чернело пять капсул нейромина. Судоражно Герман выцарапал одну и торопливо вколол в вену. Один из железяк заметил движения жертвы, и очередной раз зарядил носком сапога в грудь Германа, но потенциальная жертва в этот раз не издал и звука. Его тело начинало опасную работу. Заходили желваки, менялась форма зрачков. Мгновенно прибавилась мышечная масса: в плечах, бицепсах, ногах. Герман вскочил на четвереньки и шмыгнул в проём между домами.