Все менее «популярным» становится истинный патриотизм, не говоря уже о чувствах. На смену его приходит национализм. «Уже не так много стран, чьи граждане готовы отдать жизнь за свое государство, но, увы, растет готовность жертвовать жизнью за этнически-религиозную идентичность. Мы пробили стену нерушимости государственных границ, и назад дороги нет» – подчеркивает Э. Тоффлер.

Изменяется, как уже указывалось, и такая фундаментальная составляющая общества, как семья. Все больше начинают говорить о традиционной и нетрадиционной семье. Так сегодня семья не всегда ассоциируется с браком, порой даже не всегда обязательно и совместное проживание супругов и детей в одной квартире. Э. Тоффлер в своей работе «Третья волна» отмечает, что трансформация семьи в будущем неизбежна, ибо новые реалии приводят к ее изменению. Это не может не отразиться на демографической ситуации. Имеют место самые противоположные прогнозы по поводу роста населения на планете. Однако в качестве общей тенденции можно отметить уменьшение численности населения развитых стран и продолжающийся, но уже не такими темпами, рост населения развивающихся стран.

Сегодня средний уровень рождаемости на планете составляет 3,1. В развитых странах – 1,6, а в развивающихся – 3,5. В основном в южных странах, кроме КНР контроль над рождаемостью пока не достигнут. Лидерами рождаемости являются африканские страны, в частности Нигерия, где уровень рождаемости достигает – 6,2. Стабилизация роста населения возможна лишь в том случае, если уровень рождаемости достигнет простого воспроизводства, то есть на двух взрослых будет приходиться двое детей. А пока по прогнозам ученых к 2050 году в странах развитого Севера численность населения останется на нынешнем уровне, в то время как в остальном мире будут жить от 8 до 9 млрд. человек.

Все эти социокультурные трансформации глобализирующегося человечества не могут не отразиться и на личностном уровне. В глобальном «супермаркете» человек становится не просто потребителем, но и одиноким, безразличным, бесстрастным, нервозно-агрессивным и всего боящимся массовым потребителем. А. Зиновьев называет ХХ век возможно последним человеческим веком. «На смену ему, – пишет он, – надвигается громада веков сверхчеловеческой или постчеловеческой истории, истории без надежд и без отчаяния, без иллюзий и прозрений, без обольщений и разочарования, без радости и без горя, без любви и без ненависти…».13 Иначе говоря, развитие техники, а точнее, технизация культуры приводит и к роботизации человека. Вспомним работы А. Камю «Посторонний», или Ф. Кафки «Процесс» и др. Главные герои этих произведений практически разучились чувствовать по-человечески. И действительно, в обществе, где все становится товаром, то есть в глобальном супермаркете человек практически смирился с тем, что сам превратился в товар. А для чего товару чувства? Любовь и ненависть, патриотизм, порядочность, честь? Товар будет смеяться над этими понятиями, правда смех этот будет зачастую сквозь слезы.

Философия, как квинтэссенция эпохи, не только в первую очередь отражает ее кризис, но и сама, вследствие этого, испытывает болезненные трансформации. Естественно, что, как вечная мировоззренческая рефлексия отношения человека к миру, в различные эпохи философии подвергается ценностной «коррозии» социокультурно организованного пространства.

Позитивизм, прагматизм, экзистенциализм, феноменология, структурализм, постмодернизм – все эти философские направления, отражая кризисные изменения, происходящие в мире, в один голос свидетельствуют о смерти не только Бога, но и философии как метафизики, предназначенной быть зеркалом бытия. Философию постоянно пытаются превратить в служанку, выражающую те или иные интересы. Если в Средневековье она превратилась в служанку теологии, то сегодня, к примеру, позитивизм, пытается превратить ее в служанку науки, прагматизм в служанку коммерциолизированной меркантильной жизни.

Постмодернизм и вовсе пускает философский дискурс в лабиринт вечных блужданий внутри текста, подобно средневековым схоластам, отгородив философию каменной стеной от жизни. Причем, каждое из направлений предлагает новое «умственное зрение» мимикрирующего мира. Тотальный скептицизм и пессимизм, в определенной мере, как следствие противоречия между душевно-духовным дискомфортом автора и его материальным комфортом, не может не отражаться на бытии. Вновь круг замыкается. Осмысление абсурда умножает его существование.

Многие постмодернисты, утверждая конец традиционных форм философствования, призывают перейти к нетрадиционному мышлению, с присущей им иронией, «новой субъективностью» и «скольжением по поверхности». Их основной посыл в том, что все есть иллюзия, ибо мир есть лишь наше представление о нем. Поэтому, вообщем-то, его и нет. Все – лишь сон. Идея стара как мир. Признавая множественноть истин, (хорошее проявление демократии и плюралима, не так ли?) они, по сути дела, лишают истину статуса существования. Истина, для них, – это слово, обращенное к собеседнику. А слов может быть, как известно бесконечное множество. Так как текст, не только отражает, но и творит реальность, то реальностей такое же множество, как и ее интерпретаций. То есть, они говорят о виртуальной реальности параллельно с технологическим созиданием виртуального мира. Подобная виртуализация в квадрате может привести, на наш взгляд, к «шизофренизации в кубе».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.