- Вклада у меня еще нет. Но, думаю, будет.
Ледяшкин был принят в секцию внутреннего порядка единогласно. Все встали. Председатель штаба секции подошел к Алексею, поздравил, завязал на левой руке ярко-красную повязку.
Так начался ледоход. "Леха-зверь" взялся за ум.
В.ПОПОВ,
доктор юридических наук
ОТ ТЬМЫ К СВЕТУ
Судя по тону начальника уголовного розыска, субъект, о котором сообщалось по телефону, представлял большой интерес.
- Давно таких не видывал, - говорил начальник, - вор, так сказать, вроде ископаемого чудовища. Весьма колоритная фигура, осколок прошлого. Не пожалеете потерянного времени. Жду вас.
Петров быстро убрал со стола бумаги и направился к начальнику розыска. В его кабинете сидел седой мужчина, у ног которого стоял изящный саквояж. Человек, с которым говорил начальник, никак не соответствовал стандартам "клиентов" уголовного розыска. В глаза прежде всего бросались его манеры, позаимствованные у героев заграничных кинобоевиков. Этакие изысканные, "аристократические" манеры.
- Разрешите представить, - иронически улыбнулся начальник розыска, король карманных воров - Пшеронский. Впрочем, он имеет еще восемнадцать фамилий и столько же имен. Постоянная только кличка - Маркиз. Восемь судимостей, полсотни приводов, четыре побега.
Пшеронский выслушал аттестацию без тени смущения.
Рассматривая "осколок прошлого", Петров подумал, что очень многие наверняка не проявили бы и грана беспокойства, если бы в трамвае к ним придвинулся этот элегантный пожилой мужчина с седыми прядями, с бородкой, в золотых очках. Такая внешность усыпляет бдительность, и лишь когда трамвай с грохотом умчится, доверчивый пассажир на остановке вдруг обнаруживает, что бумажник исчез!
Не смутило Пшеронского и пристальное внимание, проявленное Петровым к его персоне.
- С кем имею честь? - галантно приподнялся он. - Ах, старший следователь при прокуроре области?! Весьма приятно!
Петров улыбнулся. Сомнительно, чтобы в таком месте Пшеронскому действительно было приятно. Но он поинтересовался, в связи с чем они с начальником уголовного розыска имеют честь принимать его в данном городе.
- О! - воскликнул Пшеронский, - я приехал в ваш город по сугубо личным делам, можно сказать, в порядке семейной хроники. Хотел разыскать здесь свою престарелую тетю, которую с детства люблю и о которой скучаю. Но жизнь полна неожиданностей! Как только я сошел на перрон, два дурно воспитанных человека схватили меня под руки и привезли сюда. К счастью, я нашел в этом здании весьма приятных собеседников.
За этой тирадой последовало два коротких поклона.
- Вот что, Пшеронский, - жестко сказал начальник уголовного розыска, хватит паясничать. Все это вы скажете своей тете после отбытия срока. Он задержан, Василий Иванович, по телеграмме. Разыскивает Саратов.
- Абсурд! Проверкой карманов у граждан бросил грешить давно. С годами в руках появилась дрожь. Грубо получается, не то!
Петров посмотрел на руки Пшеронского. Они отсвечивали белизной кожи и бледным лаком маникюра на холеных ногтях. Два пальца левой руки украшали золотые перстни с крупными камнями. Но внимание привлекали не столько перстни, сколько своеобразная подвижность пальцев, каждый из которых изгибался как бы самостоятельно. Много карманов очистили они, плавно и неощутимо извлекая кошельки и бумажники.
Когда "короля карманников" увели, начальник розыска поделился своими сомнениями.
- Не может быть, чтобы он приехал один. Такие "маркизы" обычно ездят в сопровождении свиты, действующей по указке хозяина. Ребята явно поторопились на вокзале. Надо было брать всех одним махом.
Прошло несколько недель. В производстве Петрова находился ряд сложных, запутанных дел, и история с Пшеронским забылась.
Но как-то утром секретарь прокуратуры сообщила Петрову, что в приемной появился некий молодой человек, настойчиво желающий увидеться с "самым главным" следователем и отказывающийся сообщить причину визита. Петров попросил привести посетителя. Им оказался парень лет двадцати в потрепанном костюме, с чубчиком на лбу и руками, усыпанными татуировками.
- Гражданин следователь, я решил "завязать", - заявил посетитель, надоела такая жизнь: с базара - в тюрьму, из тюрьмы - снова на базар. Не жизнь, а жестянка!
- А вы не торопитесь, - попросил Петров. - Расскажите все по порядку.
И парень рассказал свою биографию, короткую, но темную.
Ваську Соколову было пятнадцать лет, когда уличный приятель Мишка подвел его на бульваре к хорошо одетому мужчине, приветливому и щедрому. Новый знакомый, солидный и представительный, давал деньги на кино, водил в городской сад, покупал мороженое и интересно рассказывал захватывавшие Васька истории о дерзких и смелых людях, которые умеют "жить вольно", без труда и забот, без уроков и двоек, но - всегда с деньгами.
- Что ты видишь в жизни, Васек? Батька твой где? Нету батьки. Мамаша кормит одной пшенной кашей и не дает даже гривенника.
Васек стал привыкать к пиву и водке, которые всегда водились на квартире у новоявленного "папы", понравилась ему и беспечная, сытая жизнь без забот и хлопот.
Страшно было только тащить первый раз из хозяйственной сумки коробку с ботинками, хотя с двух сторон его надежно оберегали Маркиз и верзила Прыг. Получилось! А дальше пошло легче, он осмелел. Таких, как Васек, у Маркиза было пятеро. Выручка сдавалась Маркизу, сдавалась вся, и попробовал бы кто-нибудь утаить хоть рубль! Ослушников жестоко карали: "шеф" внушал мальчикам весьма своеобразное понятие о честности. Это качество он признавал только в одном плане: честность маленьких рабов по отношению к нему.
В шестнадцать лет - первый провал. На рынке колхозники наградили воришку щедрыми оплеухами, а потом - крепкая рука милиционера. Васек взывал о помощи, но Маркиз и Прыг исчезли.
Затем - детская комната, а за ней - колония. Раз в неделю Ваську поступали великолепные передачи. Маркиз давал понять, что Васек не забыт и ценится, как верный блюститель воровских традиций: он никого не выдал.
