Когда мама с девочкой пришли домой, бабушка сидела на стуле и смотрела сквозь очки на свои узловатые руки. – Ой, руки, руки, на свалку бы вас, а себе купить новые, – тихонько проговорила она.

– Что ты, бабушка твои руки столько всего умеют делать – не надо на свалку руки выбрасывать, – обняла девочка бабушку обеими руками, – смотри, что мы принесли. Она достала из пакета куклу Арлекина и кофейник.

– Ой, какая замарашка, – всплеснула руками бабушка.

– А кофейник-то – точь-в-точь такой, как был у моей мамы!

– Ладно, мойте руки и садитесь обедать. Потом придет дед. У него, кажется, еще лежит где-то старый паяльник и олово. Он приделает кофейнику ручку. Я его потом с порошком отчищу – будет как новенький. А после обеда мы вместе с Машей, – бабушка посмотрела на внучку, – займемся куклой.

На столе лежали по отдельности голова, руки и ноги куклы, вымытые Машей. У руки не хватало ладони, а у ноги – колена. Туловище, постиранное и зашитое, лежало рядом. Бабушка взяла длинную иголку с суровой ниткой и начала пришивать к туловищу вначале руки, потом ноги, а потом голову. И вот уже кукла не выглядела замарашкой, а просто принцессой, попавшей под сильный дождик. Бабушка сшила из старой кофты для куклы панталоны и сказала: смотри, Маша, сейчас мы на нее наденем штанишки, и разбитой ноги не будет видно. А теперь наденем на нее вот это платье, – бабушка показала сшитое из шелкового шарфика платье, – завяжем бант на шее, наденем вот эту шляпку с розой и смотри – кукла снова ожила.

Действительно, кукла выглядела веселой и довольной.

– Бабушка, да она красавица! Смотри, она умеет делать шпагат.

Маша подняла ногу куклы высоко вверх. Ей казалось, что если девочка умеет делать шпагат, то она наипервейшая красавица.

– Конечно, – сказала бабушка, – она все сумеет сделать, если ей немножко помочь. А теперь, давай сварим кофе с молоком в этом старом кофейнике и сядем пить кофе с ватрушками.

– Как моя прабабушка?

– Как моя мама.

– А мою маму позовем?

– И маму, и папу, и дедушку, и куклу вот здесь в уголке посадим, чтобы она все запомнила, а потом твоим деткам рассказала.

Один раз Глеб с дедушкой пошел в лес собирать рыжики. Если вы не знаете, что такое лес – вы несчастный человек, если вы думаете, что Рыжики – это котята, которых ваша любимая кошка спрятала в лесу от любопытных глаз, то это не так. Рыжики – это грибы, которые растут под елками. Если вы не знаете, кто такой Глеб, я вам сейчас расскажу.

Глеб – это мальчик, который живет в городе Москва. Он ходит в детский сад и обожает запускать заводной паровоз по игрушечной железной дороге. У него есть мама, папа, две бабушки и два дедушки. Да, чуть не забыла, у него скоро родится маленькая сестренка. А пока она не родилась, они с дедушкой решили пойти в лес. Как раз наступила пора рыжиков.

Это такая пора, когда листья на березах становятся желтыми, а у осин и кленов – наоборот – красными. Этой порой среди цветных узоров листьев особенно видны темно-зеленые лапы елей и светло-зеленые ветви сосен.

Глеб и дедушка надели резиновые сапоги, чтобы не замочить ноги, непромокаемые куртки на случай дождя, на особый случай положили в карманы перочинные ножики, взяли корзины, чтобы складывать туда рыжики, термос с горячим чаем, бутерброды с ветчиной и два больших яблока. Короче, они взяли все, чтобы не пропасть в лесу. Сам Глеб еще ни разу в лесу не пропадал, но знал из сказок про бабу Ягу (которая очень любит поваляться-покататься на чужих косточках) что в лесу нужно быть осторожным. Вообще Глеб рядом с дедушкой ничего не боялся. Потому что его дедушка был отважным путешественником.

Приехав в лес, они, чтобы не заблудиться, достали компас и узнали, в каком направлении находится север. Стрелка компаса указывала в сторону темневшей вдали еловой чащи. Лесная тропинка, по которой они пошли, миновав светлую березовую рощицу, пробежала мелколесье и остановилась на краю густого ельника. Елки стояли стеной, загораживая лапами свет, и внутри, там, где начинались стволы деревьев, было совсем темно, так темно, что Глебу показалось, что это то самое место, где живет баба Яга, то есть в этом месте можно легко пропасть.

– Ну что, Глебка, – сказал дедушка, доставая из кармана свой перочинный ножик, – пойдем рыжики резать?

Вы не подумайте ничего плохого, но у Глебки как-то сразу заболели ноги, и ему захотелось посидеть на широком пеньке, который стоял неподалеку и поиграть в любимую машинку, которую совершенно случайно захватил из дома, о чем он сразу и сообщил дедушке.

– Ладно, Глеб, сиди тут и никуда не уходи. Вот тебе яблоко, вот бутерброд на случай, если ты проголодаешься, – сказал дедушка и ушел в лес. Глеб остался один на пеньке играть в водителя грузовика.

С одной стороны, играть одному в любимую машинку хорошо – никто не мешает, никто не говорит: ты повозил, теперь дай мне покатать, никто не хватает машинку руками так, что кажется, она вот-вот сломается, никто не кладет на нее слишком большой камень, никто не убегает с ней далеко и не прячет ее за спину. Другое дело, что одному играть не очень интересно: ну повозил машинку туда-сюда, погудел на поворотах, повизжал как тормоза при резкой остановке, а дальше то что?

Дальше Глеб стал внимательно смотреть по сторонам. Вообще, если этого кто-нибудь не знает, взрослые обычно ничего не замечают вокруг, потому что они всегда торопятся, всегда чем-то заняты, а, главное, их глаза находятся там, где не ползают муравьи и жуки, не бегают сороконожки, не скачут кузнечики, не буравят землю червяки. То ли дело дети, особенно те, которые любят сидеть на корточках. Они видят все на свете.

Глеб заметил ниточку, покрытую капельками росы, тянувшуюся от высокой травинки к верхушке маленькой сосенки, стоящей совсем рядом. Сосенка была очень нарядная: ровные веточки с длинными иголками окружали прямой стволик со всех сторон, так, что она была похожа на круглого морского ежа.

Но что там блеснуло возле самого ствола? Два темных глаза, спрятанных в золотистой шерстке туловища, похожего на неваляшку, смотрели в упор на мальчика. Туловище качалось на восьми ногах, широко расставленных, крепко держащихся за короткие иголки ствола.

Это был король здешних мест Павук 1024. Династия пауков, сменяя друг друга, правила в Еловой чаще много-много лет. 1023 царственных паука родились и умерли в еловом лесу, трудясь каждый день не покладая ног. Они оставили в наследство Павуку 1024 богатые кладовые, заполненные тысячами сушеных мух и вяленых гусениц. Ему можно было бы жить спокойно и счастливо, но было у него одно горе, о котором мы услышим чуть позже.

– Здравствуй, мальчик, – поприветствовал Павук 1024 Глеба.

Тому, что паук заговорил, Глеб совсем не удивился. Он знал из книжек, что все живое в мире умеет разговаривать между собой. Но на всякий случай он решил не отвечать пауку, потому что они не были знакомы, а Глеб знал, что детям не рекомендуется разговаривать с незнакомцами.

– Эх, мальчик, – продолжил паук как ни в чем ни бывало и горестно вздохнул, обхватив голову двумя передними ногами. – Я знаю, как грустно сидеть одному одинешенькому. Ни веселых друзей, чтобы посмеяться, ни ласковой бабушки, чтобы почитать книжку, ни заботливой мамы, чтобы прижаться к ней щекой. Никто не угостит мороженым, не напоит чаем с малиновым вареньем, не напечет сладких пирожков. Тоска, да и только! Ни тебе игр, ни веселых забав в кругу верных товарищей под сенью рощ и дубрав! Хотя я догадываюсь, чем можно развеселить тебя! Я знаю одну очень интересную игру. Веселую – обхохочешься! Хочешь поиграть со мной?