— Эй! Бросьте, Босс. Не будьте таким. Я думал, вы знали! Честно. Кто бы там за нами ни топал, они не очень-то здорово скрывают, что идут по нашему следу. Любой идиот мог бы заметить… я имею в виду…
— Продолжай, Сумрачный и Смертельный, — подтолкнула его Маша. — На случай, если ты не заметил, то с каждым словом закапываешь себя все глубже и глубже.
Огромным усилием воли я вновь взял себя в руки.
— Как бы там ни было, — отмахнулся я, — полагаю, ты совершенно не представляешь, кто это там?
— Нет. Их только один человек. Если они не…
Голос его умолк, и он внезапно стал выглядеть встревоженным.
— Выкладывай, Гвидо. Если они не что?
— Ну, иной раз, когда выслеживаешь кого-то ДЕЙСТВИТЕЛЬНО по-хитрому, то выставляешь вперед одного настоящего увальня, чтобы его заметили, в то время как ты держишь своего настоящего аса-ликвидатора невидимым. Раньше я об этом как-то не подумал. Этот индюк позади нас может быть манком, понимаете, что я имею в виду?
— Я думала, манками служат утки, а не индюки, — нахмурилась Маша.
— Ну, если тебя это утешит, то коли дело обстоит именно так, тогда неподвижные, как в тире, утки сейчас МЫ.
— Вы не могли бы просто стихнуть на несколько минут и дать мне подумать?
Мне вдруг стало невтерпеж слушать их обмен шуточками.
— Ну, возможно, все не так уж плохо, — произнес с сомнением в голосе Гвидо. — Порядком уверен, что заметил бы бригаду поддержки, будь она там.
— О, разумеется, — фыркнула Маша. — Выходящую из города, полного вампиров, способных, когда им угодно, превратиться в туман. Конечно, ты бы их заметил.
— Эй, Босс может грызть меня, сколько влезет, но я не обязан терпеть этого от тебя. Ты даже индюка-то не заметила, не забыла?
— Единственный индюк, какого вижу я, это…
— Хватит! — приказал я, решение, несмотря на отсутствие содействия с их стороны. — Мы должны выяснить наверняка, кто за нами идет и чего им надо. Это место не хуже любого другого, и поэтому я предлагаю нам всем убраться в кусты и ждать, когда наша тень догонит нас… Нет, Маша. Я буду здесь с Гвидо. А ты займи другую сторону дороги.
Эта часть моего плана имела меньше отношения к военной стратегии, чем к усилиям с моей стороны сберечь то малое, что осталось от моих нервов. Я считал разделение этих двоих единственным способом заткнуть им рты.
— Сожалею, Босс, — шепнул мне Гвидо, когда мы притаились бок о бок в кустах. — Я все забываю, что вы не столь сведущи в уголовщине, как те ребята, с какими я обычно вожусь.
Ну, я оказался прав лишь наполовину. Маша по другую сторону дороги сидела тихо, но покуда у Гвидо было с кем поговорить, он собирался и дальше выражать свои мысли и мнения вслух. Я начинал понимать, почему в присутствии телохранителей дон Брюс настаивал на праве говорить исключительно ему одному. Поощрение сотрудников высказываться, словно равных, определенно имело свои недостатки.
— Нельзя ли понизить голос? — попробовал я еще раз. — Это же вроде бы засада.
— Об этом не беспокойтесь, Босс. Пройдет еще какое-то время, прежде чем они нагонят нас, а когда это произойдет, я услышу их раньше…
— Это ты, Скив?
Голос донесся из темноты лишь чуть дальше по дороге.
Я бросил на Гвидо самый сумрачный свой взгляд, и он в ответ, оправдываясь, пожал плечами, что на мой взгляд выглядело не особенно искренне.
И тут до меня дошло, где я прежде слышал этот голос.
— Точно, здесь, — отозвался я, поднимаясь из согнутого положения и выходя на дорогу. — Мы тебя ждали. Думаю, нам самое время немного поболтать.
Помимо прикрывания моего смущения из-за этого обнаружения, эти слова должны считаться самым лучшим моим преуменьшением за довольно долгий срок. Когда я видел эту конкретную особу в последний раз, она предупреждала мне об аресте Ааза.
— Хорошо. — Она шагнула мне навстречу. — Именно поэтому я и последовала за вами. Надеялась, что мы сможем…
Ее слова внезапно оборвались, когда из-за кустов поднялись и двинулись, чтобы присоединиться к нам, Гвидо и Маша.
— Ну и ну, смотрите-ка, кто у нас тут, — сверкнула одной из свои менее приятных усмешек Маша.
— Никак ты птичка, что насвистела вампирам, — плотоядно ухмыльнулся Гвидо, соревнуясь с угрожающим тоном моей ученицы.
Девушка наградила их испепеляющим взглядом, а затем снова повернулась лицом ко мне.
— Я надеялась, что мы сможем поговорить наедине. Мне нужно многое сказать, и у меня для этого мало времени. Разговор пойдет быстрее, если нас не будут перебивать.
— Не выйдет, любезная, — зарычал Гвидо. — Я не собираюсь выпускать Босса из поля зрения, пока ты рядом.
— … кроме того, мне тоже надо сказать тебе кое-что, — добавила Маша. — Например, какого я мнения о тех, кто думает, что лепить лучше не керамику, а чернуху.
Глаза девушки ни на миг не отрывались от моих. При всей ее браваде мне показалось, что я заметил в глубине их мольбу о помощи.
— Пожалуйста, — тихо проговорила она.
В душе у меня произошла короткая схватка и, как обычно, здравый смысл проиграл.
— Ладно.
— ЧТО! Бросьте, Босс. Не можете же вы позволить ей оказаться наедине с вами! Если рядом ее корешки…
— Оторва, даже если мне придется сесть на тебя верхом, ты не…
— Послушайте. — Я оторвал глаза от девушки и обратился к своим взбунтовавшимся сотрудникам. — Мы всего лишь пройдем по дороге несколько шагов вперед, у вас на виду. Если что-нибудь случится, вы сможете прискакать прежде, чем стрясется что-то серьезное.
— Но…
— … и вы определенно не можете думать, будто ОНА намерена напасть на меня. Я хочу сказать, ведь при ней наверняка нет никакого скрытого оружия.
Это был факт. С тех пор, как мы виделись в последний раз, она переоделась в иной наряд, вероятно, для большего соответствия экзотическим одеяниям любящих костюмированные вечеринки вампиров. Она носила нечто, именуемое, как я слышал, «аквариумным верхом», оставляющее ее живот и пупок восхитительно открытыми, и юбку с разрезами до пояса (если можно назвать два куска ткани юбкой), показывавшую ее ножки куда выше бедер. Будь при ней оружие, она его могла только проглотить. Либо так, либо…
Я поволок свои мысли обратно к спору.
— Неоспоримый факт, что перед толпой она говорить не будет. Так вот, получу я шанс выслушать другую точку зрения на происходящее, или мы будем и дальше вслепую нащупывать информацию, когда на весах жизнь Ааза?
Мои сотрудники умолкли и переглянулись, каждый ожидал, что попасть под следующую молнию рискнет другой.
— Ну ладно, — согласилась, наконец, Маша. — Но будь поосторожней, Оторва. Помни, яд может подноситься и в красивых сосудах.
И так вот, под неусыпным бдительным наблюдением своих помощников, я отошел на несколько шагов дальше по дороге, сказать свои первые слова наедине с…
— Слушай, а как тебя, собственно, звать?
— Хммм? О. Я — Луанна. Слушай, спасибо за поддержку. Около тебя ошивается весьма грозная на вид команда. Я слышала, что у тебя есть последователи, но совсем не представляла, какие они опасные.
— О, коль скоро узнаешь их, они очень даже ничего. Если работаешь с ними изо дня в день, то быстро выясняешь, что они… черт, да никто из нас, на самом-то деле, не столь опасен или эффективен, какими нас подает раздутая реклама.
Я вдруг осознал на себе ее взгляд. На лице у нее появилось странное выражение… своего рода горькая полуулыбка.
— Я всегда слышала, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО могущественные люди склонны преуменьшать свои возможности, что им не требуется похваляться. До этой минуты я никогда по-настоящему в это не верила.
Я действительно не знал, чего и сказать на это. Я имею в виду, что моя известность стала достаточно большой, чтобы я начинал привыкать к тому, что на Базаре меня узнают и много говорят обо мне, но чувства, проявляемые ею, не относились ни к страху, ни к зависти. Среди моих личных друзей и восхищение, и похвалы тщательно скрывались под оболочкой нашей личной разновидности грубого юмора или поддразнивания. Столкнувшись с незамутненным выражением тех же чувств, я растерялся, не зная, как ответить.
