— Так мы этого добиваемся?

— Ну, фигурально выражаясь, да. Видишь ли, радость моя, всякая система правления требует добровольного признания ее полномочий. И если народ решит, что не хочет этого, то все сильные мира останутся с носом.

— Только не в коммунистическом государстве.

— И в коммунистическом государстве тоже. Если люди несчастливы или, по меньшей мере, недовольны, они могут взбунтоваться и растоптать своего правителя.

— Но ведь можно просто пристрелить того, кто посмеет высказать недовольство.

— Если недовольных слишком много, то это не поможет. Нельзя же перестрелять всех. И потом, кто будет стрелять? Когда дело заходит так далеко, армия тоже перестает подчиняться.

— Это противоестественно.

— Это самый естественный ход событий для всего мира. Забудь на минутку о правительствах. Посмотри на любую структуру. Ну, хотя бы тред-юнионы в эпоху их становления. Там главную скрипку играли богачи, жирные коты. Это была их игра по их правилам. Но когда условия жизни стали невыносимыми, рабочие очень быстро включились в игру, нравилось это жирным котам или нет.

— Но сейчас профсоюзы не имеют особого влияния.

— Верно, потому что в них теперь нет нужды. Воротилы от бизнеса наконец поумнели и усвоили, что рабочий должен быть сыт и доволен, если они хотят спокойно жить. Условия, породившие тред-юнионы и оправдывавшие их существование, исчезли, и люди перестали понимать, на что они, собственно, платят взносы. Так же как корпорации не понимают, почему они платят налоги государству. Невозможно насильственно заставить людей быть лояльным по отношению к системе. Это или есть, или этого нет. Сила инерции может поддерживать статус-кво, но до определенного момента. Если прилив начался, его уже не остановить.

— Очень похоже на переворот.

— В сущности, это и происходит. Все правительства еще существуют лишь потому, что корпорации и мараться не станут, чтобы делать всю ту грязную работу, которую выполняют государственные структуры. Но при этом мы получили все, что хотели. Они попробовали показать свою власть, но только продемонстрировали всему миру свое бессилие.

— Ну и что будет теперь?

— А теперь будет вот это. — Джуди показала через окно на огромное здание из стали и стекла. Такси притормозило у бровки. — Первый Объединенный Совет Посредников, наиболее представительная ассамблея стран свободного мира. Здесь собрались посланцы всех крупнейших корпораций и промышленных групп, чтобы решить, каким мы хотим видеть мир.

Когда они поднимались по лестнице, Джуди прильнула к нему.

— Не отходи далеко, ладно?

— Нервничаешь? После всех твоих разговоров в машине я думал, ты готова схватиться с любым членом Совета.

— Дело не в Совете. Мне не нравятся вон те. — Она кивнула в сторону бродивших по холлу наемников. Обходительная улыбка, с которой они проверяли удостоверения делегатов, не могла скрыть холодной жестокости их глаз.

— Эти? Ну что ты, дорогая, это же наши герои. Что бы мы сейчас делали без них?

— Все равно они мне не нравятся. Это звери. Джуди ускорила шаг, так что Фреду пришлось почти бежать за ней.

— Как тебе это нравится?

— Что? — Тидуэл подошел к перилам на площадке между этажами посмотреть, куда это с таким интересом уставился Клэнси.

— Да вон та красотка со старым козлом. Ну и ну…

— Приятно видеть, за что ты боролся. Верно? Чтобы какой-то жирный кот мог притащить сюда свою шлюшку.

— Не надо недооценивать их, Стив. Они сражались не хуже нас. Просто другими методами.

— Возможно. — Тидуэл отвернулся и снова закурил, облокотившись о перила.

— Что с тобой сегодня, Стив? Ты прямо сам не свой.

— Не знаю. У меня странное предчувствие. Что-то будет.

— Что именно?

— Не знаю. Может, просто нервы сдают. Я не привык стоять вот так и ничего не делать.

— Ты просто немного перенапрягся. Слишком долго был в полевых условиях. Скоро пройдет.

Они постояли молча. Потом Тидуэл отошел от перил и раздавил в пепельнице сигарету.

— Клэнси, что ты знаешь о самураях?

— Не много. Они здорово рубились в одиночку, но были скверной армией.

— А ты знаешь, что случилось с ними?

— Нет. Может, вышли из употребления, когда изобрели порох?

— Неверно. Их обрекла на вымирание перемена системы.

— Как это?

— Ну, они были чем-то вроде профессиональных телохранителей, охранников. Тогда Япония представляла собой раздробленную страну со множеством удельных княжеств, во главе которых стояли князья-военачальники. Всякий, у кого были деньги и земля, имел самурайский клан, защищавший его и его владения от нападок соседей. Постоянные набеги и феодальные войны были их единственным занятием на протяжении нескольких поколений. Потом произошло объединение страны под властью сегуна, который распространил свою власть на всю территорию Японии. Самураи стали больше не нужны, да и содержание их обходилось слишком дорого, кланы начали распадаться, и многие бывшие воины превратились в бродяг и разбойников.

— Ты боишься, что с нами случится то же самое?

— Не исключено.

— Есть другие варианты.

— Какие же?

— Ну, к примеру…

— Подожди-ка. — Тидуэл неожиданно насторожился и подошел к перилам. Человек двадцать наемников вошли в главный вход и остановились у стеклянной двери.

— Кто эти люди? — Тидуэл перевесился через перила и вытянул шею, пытаясь найти среди них знакомые лица.

— Это наша смена.

— Смена? Какая смена? Мы должны находиться здесь еще… Тидуэл осекся на полуслове. Клэнси стоял, направив на него свой любимый «дерринджер», дуло которого казалось еще более внушительным, когда смотрело на Тидуэла в упор.

— Ты что?

— Ты все поймешь через несколько минут. А пока постарайся поверить моему слову, что эти люди здесь с мирными намерениями.

— Кто они?

— Парни из отряда, в котором я прежде служил.

— В котором ты прежде служил? Ты хочешь сказать, во время…

— Да, во время русско-китайской войны. К-блок намерен выйти из изоляции, и мы пришли передать послание.

— С каких это пор ты работаешь на К-блок?

— Никогда и не переставал.

— Вот как. Ну и что же теперь?

— А теперь скажи охране, что они свободны. Скажи, что поощряешь их внеочередной увольнительной или еще что-нибудь в этом духе, в общем, придумай сам — только чтобы это было естественно. Мои люди хорошо проинструктированы в отношении тебя и твоего отряда, так что они будут следить в оба.

— Мне показалось, ты говорил о мирных намерениях.

— Да, мирных. Но мы не хотим, чтобы кто-нибудь из твоих парней стал передергивать затвором, пока мы тут разговариваем.

— Стало быть, мне нужно просто снять охрану.

— Совершенно верно. Но сам не уходи. Я думаю, тебе это будет небезынтересно.

— Ни за что на свете не пропущу такого представления.

Если бы Фреду уже не наскучили до смерти приветствия председателя Ассамблеи, он, наверное, даже не обратил бы внимания на вошедших в конференцзал наемников. Сначала он смотрел на них рассеянно, просто из любопытства, потом все внимательнее, с возрастающим интересом. Что-то явно происходило. Четверо наемников спокойно встали в проходе за рядами кресел партера. Еще трое появились на балконе. Фред слегка напрягся. Ему это показалось, или двое стоявших у входа действительно наставили пистолеты на наемника, с каменным лицом прислонившегося к стене в конце зала.

Что происходит? В зал заседаний проникли убийцы? Кто-то подложил бомбу? Фред встревоженно оглядел зал. Он встретился взглядом со стоявшим у задней стены наемником, тот удивленно приподнял бровь, потом медленно, с серьезным видом подмигнул ему.

Что случилось? Впрочем, похоже, все прояснится в ближайшие минуты. Один из наемников, сопровождаемый двумя телохранителями, уже подходил к трибуне. Председатель заметил это и прервал свою речь. Он обменялся несколькими фразами с подошедшими. Делегаты, воспользовавшись паузой, начали бродить по залу, переговариваться. Фред наблюдал. Судя по всему, обстановка накалялась. Неожиданно председатель, с возмущением покачав головой, повернулся и направился было на свое место. Тогда беседовавший с ним наемник сделал знак своему товарищу. Тот догнал удалявшегося председателя и ладонью ударил его по шее. Председатель рухнул на пол.