- Трусливое чудище! - не унимался кентавр, - Мы ведь все равно тебя достанем.

Он вмахнул рукой и еще одна порция стрел в сопровожении пары копий устремились к цели. На этот раз четвероногие стрелки были удачливее - оба копья впились в черный чешуйчатый хвост. Дракон раздраженно зарычал, зашипел и выпустил в сторону преследователей длинную струю пламени. По песку, пожирая мелкие веточки и высохшие водоросли, побежала огненная дорожка.

- Убирайтесь, - пророкотал дракон.

- Еще чего! Охота только началась, - дерзко ответствовал рыжеволосый кентавр, - у нас совем не осталось припасов и мы очень надеемся отужинать драконятинкой.

- Да-да! Жареной драконятинкой! - подхватили его спутники, - дивное блюдо, дивное. Молодой дракон был бы, конечно, повкуснее, но мы не привередливы, сойдет и твоя жесткая старая туша.

- Слышь! Чемодан летучий! Может, откупишься? Парочка твоих птенчиков тоже вполне сойдет.

- А как же плащ для царя? - иронично осведомился дракон, - Не прогневается ли владыка?

- Ничего-ничего. Сокровища из твоей пещеры смягчат его гнев.

- Сокро-о-овища? - протянул дракон, - Какие такие сокровища?

- Золото, самоцветы. Ткани дорогие. У тебя там полные сундуки диковинок.

Дракон издал чудовищный по силе вибрирующий звук, отдаленно напоминающий смех.

- Сказки все это. Сказочки.

- Ты, рептилия, нам головы не морочь. Сказано сокровища - значит, сокровища, - Кентавры снова прицелились и снова дракон качнулся чуть в сторону, уходя от стрел.

Рыжеволосый начал приходить в ярость.

- Перестань метаться, как бумажный змей на бечеве! Так мы и засветло с тобой не закончим! Говори, где пещера с богатствами и детенышами?

- Какие детеныши могут быть у старого больного дракона?

- Ага! - торжествующе возопил кентавр, - Значит, наличие сокровищ мы уже не отрицаем?

- Отрицаем - не отрицаем - какая разница? Не стоит так беспокоиться по поводу вещей, которых в природе не существует. Уверяю вас, есть гораздо более важные поводы для беспокойства, чем мои воображаемые сундуки с алмазами, - на мгновение дракон неподвижно застыл в воздухе, пристально вглядываясь в горизонт.

Огромная, клубящаяся антрацитовая туча стремительно наползала на побережье. Она была везде - слева, справа, сзади - страшная, первобытная, она погребла под собой мол и дюны и теперь смыкалась над пляжем. Океан заволновался, потемнел и покрылся крупными барашками. Невероятная фиолетовая молния разрезала небо, четко отразившись в совсем уж черной воде, земля содрогнулась, дракона тряхнуло, будто тряпичную куклу и с размаху бросило вниз. Гигантские волны обрушивались на берег, океан ревел, как растревоженный зверь, но рыжеволосый кентавр и его спутники вовсе не собирались прекращать охоту. Приземлившийся на все четыре лапы, дракон еле успел увернуться от частого града стрел и неуклюже закользил к воде, стремясь снова взлететь Легкий и грациозный в небесах, на земле он выглядел неповоротливым и уязвимым. Кентавры злорадстовали.

- Ну что, долетался, крокодил поганый? Куда ж ты ковыляешь, ужин наш? Все равно далеко не убежишь.

Ужин молчал, сосредоточенно пытаясь собраться с силами и подняться ввысь. Вдруг торжествующий гомон кентавров прервался, сменившись криками непритворного ужаса.

- Смотрите! Он исчезает! Исчезает!

- Уходит! Держите его!

Дракон изумленно обернулся и увидел, что воздух вокруг кентавров задрожал и поплыл. Их фигуры сделались нечеткими, подернулись дымкой, стали прозрачными и секунду спустя словно растворились. Ветер тут же утих.

- Ага, - сказал дракон сам себе и взмыл в небо.

Немного придя в себя, он сделал большой круг над степью, лежавшей за прибрежным лесом. Не осталось ни одного кентавра и ничего, что говорило бы об их былом присутствии. Примятая трава снова поднялась; обломанные кусты вернули свою пышность, а на месте былой стоянки кентавров раскинулся чистый пруд с желтыми восковыми кувшинками...

... Сражение окончилось в тот самый момент, когда погиб вожак хорнов. Он лежал ничком на изрытой земле, неестественно вывернув тощую птичью шею, а кругом поспешно сдавались в плен его родичи, разом потерявшие интерес к схватке.

- В цепи, в цепи ковать цыпляток, - разносился по всему полю густой бас сотника Слобы, - да понежнее, половчее, не заломайте болезных ненароком. Волька! Вша тебе под кольчугу! Повредишь птицуна - руки оторву по самые ноги! Нам этих задохликов надо иметь в лучшем виде. Будем их на наших пленных молодцев менять.

Он проводил взглядом носилки с ранеными и с трудом подавил тяжелый вздох. Могло быть и хуже. Гораздо хуже.

- Дядька Слоба, дядька Слоба! - маленькая вертлявая девчушка нетерпеливо дергала сотника за пояс.

- Чего тебе, козявочка?

- А в крепости уже столы накрывают! Сама видела!

- Ишь ты. Уже и столы, - Слоба добродушно улыбнулся в пышные усы.

- Ага! Скатерочки всё беленькие, с алой каемочкой! Грибочков соленых кадушечки, рыбки жареные, рябчики, яички печеные, хлебушки такие румяные!

- Славно, славно. Медок-то будет?

- А как же! И медок и пиво. И брага даже.

- Эх, давненько я не баловался бражкой, давненько, - он задумчиво пошевелил бровями.

Девочка захихикала.

- Как же, как же! А на Лукьянин день? Кто ходил обниматься с березами, крича, что таких рослых девок еще не видал?

Слоба сделал вид, что обиделся, но в его глазах по-пержнему плясали озорные огоньки.

- Нет в тебе почтения к старшим, сопливка. Дяде просто попалась никуда не годная брага, - он замолк на минуту, а потом заговорщички прошептал, это еще что! Я потом этих "девиц" в хоровод зазывал! А они молчали и даже не шевелились в ответ!

Оба громко захохотали.

- Ладно, я побегу, дядька. Помогать надо, - девочка серьезно сморщила веснущатый носик.

- Беги, хозяюшка.

Слоба проводил несущуюся вприпрыжку девочку отечески-ласковым взглядом и снова принялся отдавать приказы. Хорнов разделили на дюжины, сковали цепями и отконвоировали в подземелье, временно превращенное в тюрьму. Над ее могучей железной дверью долго что-то нашептывал старый колдун, укрепляя и без того непреодолимые запоры.

Весь оставшийся день шло большое застолье. Стены просторной залы для пиров сотрясались от взрывов смеха, знамена слегка покачивались в такт плясовым мелодиям. Веселье затянулось далеко за полночь, и никто не заметил, как разразилась гроза. Небывалый по силе ветер валил изгороди, поднимал в воздух забытые корзины и ведра. Сверкали молнии, оглушительно грохотал гром, но пирующие люди ничего не слышали и не видели. Вскоре ненастье закончилось, а наступившее утро было чистым и безмятежным, как никогда.

Тревогу подняла юная служанка, посланная отнести еду пленникам. Надежно охраняемая, закрытая на хитрые замки темница была совершенно пуста. На полу валялись пустые кандалы и несколько бинтов, которыми предусмотрительный Слоба велел перевязать раны хорнов. От птицеподобных не осталось ни единого перышка, ни пушинки, ни горстки помета. Исчез даже характерный сладковатый запах, всегда витавший над ними и их поселениями.

Вскоре вернулся ни с чем карательный отряд, посланный к топи. Так и не смогли воины отыскать болотистую низину - большое гнездовище хорнов...

Борец опустил руки и чуть не рухнул на землю. Он чувствовал себя смертельно уставшим, вымотанным, выжатым до последней капли. Сейчас он не был ни всемогушим, ни всеведающим, ни вездесущим. Посреди поляны стоял измученный, болезненно дрожащий старик.

- Спать, - бормотал он себе под нос, - спать, восстанавливать силы. Долго спать. Много-много лет. Много столетий.

На поляну, что-то напевая, выбежала конопатая девочка с огромной корзиной. Увидев Борца, она ойкнула и осторожно подошла поближе.

- Деда, что с тобой, ты заболел? - высокий детский голосок звенел как колокольчик.

- Я здоров, - он покачнулся, - а как ты поживаешь?

- У меня все преотличненько! - затараторила девчушка, - мы вчера победили хорнов, вот! В плен их взяли видимо-невидимо. Только потом они куда-то пропали. Но они не сбежали, нет, просто все пропали. А я думаю, что и ладно. Ну их. Без них лучше.