Никто из нас не рискнул тогда подвергнуться этому испытанию. А жаль…

Однако путешествие к Краю света не осталось бесполезным. Во-первых, мы узнали много нового о наших настоящих врагах, и, кроме того, даже не заходя в лабиринт, мы нашли дорогу в наш лес через нечто, сильно напоминающее Радужный мост. Топать до Леса нам все равно пришлось. Но что значит какая-нибудь сотня километров по сравнению с нашим путешествием?

А покинули мы Радужный мост прямо посреди чистого поля у распутья, где, как это водится лежал камень с высеченными на нем древними письменами. На камне сидел ворон. В общем, картина представлялась самая картинная.

— Что-то не могу разобрать, что там написано? — спросил Хеймдалл.

Время сильно поработало над этим камнем, да и сами надписи были выполнены на малопонятном диалекте, однако мне удалось прочитать:

— Налево пойдешь — не хрена не найдешь, направо пойдешь — один хрен найдешь, прямо пойдешь — хрен сам тебя найдет.

Мы снова были в моих родных краях.

— Нам прямо, сказал я, — и мы отправились навстречу судьбе.

Повсюду на пути нас встречали пепелища разоренных сел. Какая-то страшная сила прокатилась за наше отсутствие по моей земле. Встреченные нами случайные прохожие рассказывали о страшном Кощее Бессметном. Так мы дошли до леса, поразившего даже меня своей таинственностью. Мы еще долго плутали по нему, силясь найти заветную избушку, но не могли найти к ней дороги. Временами нам казалось, что избушка уже рядом, но мы вновь оказывались где-то далеко. Источник Жизни тоже как сквозь землю провалился. Но, наконец, мы увидели ее. Точнее не совсем ее, а то чем она вновь стала. А выглядела она теперь старой страшной ведьмой, какой долгое время была до появления Источника. Но все же мы сразу узнали ее.

— Что случилось? — спросил Хеймдалл первым, — Источник опять исчез?

— Какой ты догадливый, — в ее хриплом старческом голосе все же читались озорные нотки.

— Он еще не то умеет, — встрял в разговор я, — Но насколько я понял, здесь сейчас идет искривление измерений, и лучше будет, если ты проведешь нас в относительно безопасное место.

— Ты правильно понял. Я уже давно слежу за вами и вашим хвостом.

Слова эти были сказаны самым отрешенным тоном, но все же возымели действие. В секунду мы обнажили мечи, и заняли круговую оборону, вызвав приступ каркающего смеха.

— Да вы и впрямь совсем отупели. Уже шуток не понимаете.

— Если бы ты не была женщиной, — я поперхнулся, — За такие шутки знаешь, что бывает?

— Помнишь притчу о мальчике, который всуе кричал: «Волки»? — встрял в разговор Хеймдалл.

— Ладно, ладно, убедили. Фрею, если что, я сразу узнала. А вот волка вашего вижу впервые Ну ладно, идемте за мной.

И мы долго шли за ней следом. Временами лес изменялся до неузнаваемости. Причудливые нездешние деревья полностью закрывали своими кронами свет Солнца. А в ветвях их я различал загадочных ярких птиц, с сияющими перьями.

Мы шли кривой тропой сквозь измерения, путая следы для возможных преследователей. И наконец, показалась знакомая поляна. Я посмотрел на Гуллвейг. Она вновь была прекрасной девчонкой.

Итак, как я уже говорил, Хеймдалл вострубил в свой рог, и наши стали собираться. Когда мы возвратились назад в родной лес, нас уже ждала веселая компания во главе с Тором. Одина найти так и не удалось.

Лагерь врагов тоже постоянно пополнялся. И основу его пока составлял Кощей. По характеру его действий он сильно напоминал одного из наших. И вскоре выяснилось, что так оно и было. И как вы думаете, кем он оказался? На первый взгляд это покажется парадоксальным, но он оказался Одом. Я тоже сначала этому удивился. Но пораскинув мозгами, я все же решил, что это скорее естественно, чем странно. В бытность свою Леяром он был как раз таким рафинированным красавчиком, каким был и Од. Да и Од тоже был тем еще засранцем.

Но вернемся к нашим баранам, то есть врагам. Из параллельных миров Од сколотил неплохую армию, чем мы похвастать как раз не могли. Более того, наши похождения в Альвхейме вылились в пополнение армии Кощея и из числа альвов, обвинивших нас с Хеймдаллом в вероломстве и, не поверите, геноциде. Вот и делай потом добро!

Но альвы, это ладно. В компании Кощея вскоре появился некий одинокий воин, непонравившейся мне с первого взгляда. Он был высок ростом, имел длинные белые волосы и красные глаза. В этих нечеловеских глазах читалась сама смерть. Никому не пожелал бы встретится с ним на узкой тропинке! Хотя самому мне однажды пришлось столкнуться с ним лицом к лицу на каменистом пути в Етунхейм, куда мы оба направлялись на вербовку легионеров (от представителей нашего мира толку в этой битве было немного). Тогда я не мог понять, почему он не только не напал на меня, но и ушел от боя. Но потом выяснилось, что я был единственным человеком, которого он боялся, ибо ему было предсказано погибнуть от моей руки. Заклятия древних богов дали ему воистину гигантскую силу. И, как оказалось, только мне при рождении было заложено заклятие противодействия этим заклятиям. Но тогда я этого не знал, и этот воин попортил нам немало крови. Взять хотя бы убийство одноглазого волка, нашего проводника в волшебные миры.

С самим Кощеем мне тоже как-то довелось столкнуться лицом к лицу, и, надо сказать, зрелище было не для слабонервных. Если бы он не двигался, то я бы решил, что передо мной мертвец, несколько месяцев пролежавший под жарким Солнцем пустыни.

— Как ты думаешь, почему я бессмертный?.. — спросил он меня тогда, — Потому что я давно умер.

— Зачем же тебе это тело? — ответил я ему вопросом на вопрос, Умирающий воскресает. А стремящийся к вечной жизни все равно умирает. Я умирал много раз. И помню свои пошлые жизни.

Он тоже помнил прошлые жизни, но видимо уже не мог расторгнуть своих контрактов с пожирателями.

Когда все, или почти все приготовления, по крайней мере, у нашего врага, были завершены, и он начал теснить нас по всем направлением, мы, наконец, уразумели, в какое положение попали. Но это не помешало нам окончательно перессориться между собой.

Особенно характерен был эпизод с Фреей. Я не говорил еще об этом, но по ходу дела у нее с Хеймдаллом стал закручиваться роман. Мы же с ней были просто друзьями. Хорошими друзьями.[29] И такое положение дел всех устраивало. Нет, может меня оно и не совсем устраивало, но, в конце концов нельзя же во все дырки быть затычкой.[30] Ну, так вот, однажды случилось так, что на одну из операций с Фреей должен был пойти я. Операция сама по себе была пустяковой. Нужно было разведать одно место в Етунхейме. Но получилось так, что мы немного сбились с маршрута и попали в Альвхейм,[31] где, как вы должно быть догадались, нас ждали не с букетами роз и фанфарами. В общем Фрея была серьезно ранена, и мне пришлось тащить ее к Источнику. Но и его священная вода, затянув раны, долго не могла вернуть ее к жизни. И тогда я решил попробовать так часто цитируемый в сказках прием… Однако несколько увлекся, и не заметил подходящих сзади Хеймдалла с Гуллвейг. Я думаю об их реакции рассказывать не надо. С Хеймдаллом мы даже подрались. Точнее он съездил мне по физиономии. Я же попытался объяснить им, что они всё не так поняли, но у меня плохо это получилось. В общем, в нашей компании возникла трещина…

Так как повествование веду я, то кажется, что и все события крутились вокруг меня. На самом деле это конечно не так. Враги девствовали по всем и по каждому. Но просто не всей подобной информацией я располагаю, да даже то, что мне все-таки известно не всегда кажется важным. Чужая болячка не болит, гласит народная мудрость. И, к сожалению, или к счастью, это так.