Наконец, снизу послышался грохот входной двери, за ним – размеренные шаги. Определив на слух, что по лестнице не спеша поднимается один человек, я приготовилась ждать дальше. Каково же было мое удивление, когда из-за перил показалась полицейская шапка-ушанка. Глядя под ноги, к площадке приближался парень лет двадцати с небольшим. Он поднял на меня глаза, его худощавое лицо вытянулось от изумления.

– Гражданочка, это вас избивают? – спросил он высоким, давшим петуха на последнем слове, голосом.

– Нет, избивают мою соседку, – я указала на дверь. – Вам очень повезет, если она еще жива.

Мои слова подстегнули стража порядка. Понажимав на кнопку звонка, он прокричал:

– Это участковый, открывайте!

Его слова подействовали как волшебное заклинание. Дверь распахнулась. На пороге, запахивая халат, стояла Ольга. Ее волосы были растрепаны, глаза блестели, сломанный ноготь на большом пальце цеплялся за ткань.

– Твою мать, – пытаясь завязать пояс, выругалась она.

– Разрешите войти.

Не дожидаясь ответа, участковый отодвинул Ольгу от прохода и зашел в квартиру. Я забежала следом, на всякий случай прикрыв за собой дверь. Вопреки моим опасениям, Ольга и не думала убегать с места преступления.

– Кто из них ваша соседка?

– Она, – кивнула я на сидящую возле батареи Наталью.

– Гражданочка, давайте не будем снимать, – наконец заметил смартфон в моих руках участковый.

– Извините, больше не буду.

Я улыбнулась полицейскому и сделала вид, будто выключаю камеру. Его взгляд задержался на моем лице. Воспользовавшись заминкой, я переложила телефон вертикально в руку, так, чтобы глазок камеры по-прежнему оставался направленным на участкового.

– Как ваше самочувствие? – обратился он к Наталье. – Вам нужна медицинская помощь?

– Ага, психиатрическая! – подала голос Ольга.

– Гражданка, – оглянулся на нее участковый, – предъявите ваши документы.

– Вот еще, пусть психованная предъявляет.

– Я не врач, чтобы разбираться, кто из вас болен. Доставайте документы, удостоверяющие личность, все трое.

Я предвидела такой поворот, поэтому прихватила с собой паспорт. Пока Ольга и Наталья копались в сумочках, участковый успел несколько раз сравнить фото в паспорте с моим лицом, подолгу изучая оригинал, спросить меня о временной регистрации и даже заглянуть на страницу семейного положения. В паспортах Ольги и Натальи его заинтересовала только прописка.

– Гражданка, – обратился он к Ольге, – на каком основании вы проживаете в этой квартире?

– Пришла и поселилась без спроса, – ответила Наталья.

– Лохушка, закрой свой корявый рот! – ринулась в ее сторону Ольга, но участковый преградил ей дорогу рукой.

– Какое ты имеешь право унижать меня в моем же доме?!

– Я в Женькиной квартире имею больше прав, чем ты! – выкрикнула Ольга и повернулась к участковому: – Она его бывшая, а я настоящая.

Пигалица ткнула себя пальцем в грудь.

– Кто вообще такой этот ваш Женька?! – сорвался на крик полицейский.

– Хозяин квартиры, – раздался голос Евгения у меня за спиной. – А вы кто?

– Участковый уполномоченный полиции, Владимир Сергеевич Клинченко. В отделение поступил сигнал о конфликте между вашей женой и вот этой гражданкой.

– Меня Ольга зовут!

– На каком основании она проживает на территории вашей квартиры?

– Она моя гостья. Двоюродная сестра из Воронежа.

– Женя, ты что говоришь?! – взмолилась Ольга.

– В таком случае, оформите своей сестре временную регистрацию. Я могу прямо сейчас отправить ее в участок хотя бы на основании того, что она незаконно проживает в столице.

– Оформлю, – угрожающим тоном ответил Евгений, – и не временную, а самую что ни на есть постоянную.

Наталья закрыла лицо ладонями и отступила к окну. Штора рядом с ней зашевелилась.

– Мама, ты плачешь? – послышался голосок Артема.

Клинченко подошел к окну и приподнял занавеску.

– Это кто такой?

– Ее сын, – махнул в сторону Натальи Евгений.

– Ее… – всхлипнула соседка. – Кошмар какой!

– Парень, – погладил насторожившегося мальчика по макушке участковый, – хочешь посодействовать работе полиции?

– Ага, – закивал Артем.

– Тогда выходи из укрытия, будем заполнять протокол.

– Начальник, а может, обойдемся без протокола? – расстегнул дипломат Евгений.

Участковый мельком бросил на меня взгляд.

– Совсем без письменного свидетельства не обойтись. Если ваша… сестра согласится заполнить бланк объяснения, протокол можем не составлять.

– Соглашусь, еще как! Я вам щас такое объяснение накатаю, вы эту овцу в кутузку заберете.

– Гражданка, – принялся листать бумаги в папке участковый, – предупреждаю вас в первый и последний раз: унижение чести и достоинства другого лица карается наложением административного штрафа от одной до трех тысяч рублей.

– Вы ее вблизи видели? Это не лицо, а морда шарпея!

– Оля! – прикрикнул Евгений. – Закрой рот.

– Сам закрой, брательник хренов!

Пока Ольга писала объяснительную, а Наталья рыдала на моей плече, я то и дело ловила на себе взгляд Клинченко. Смотри, смотри, думала я, отводя глаза в сторону и надувая губки. В следующий раз приедешь на вызов быстрее и составишь протокол, чтобы задержаться подольше. На первый раз и бланк объяснения не так уж плох, но его явно недостаточно, чтобы подать на Ольгу в суд. На случай, если мои чары не подействуют, или подействуют не так, как надо, у меня есть видеозапись того, как Женя пытается подкупить участкового, а тот идет на уступки.

Испортив три бланка, Ольга все-таки написала на четвертом вменяемую объяснительную. Евгений выпроводил участкового за дверь и повернулся к жене:

– Думаешь, я это проглочу? – он стиснул кулаки, на скулах заиграли желваки. – Ни хрена, тупая уродина! Я научу тебя бояться полиции.

Он шагнул нам навстречу. Наталья до боли сжала мою талию руками.

– Только подойдите! – крикнула я, выставляя вперед смартфон.

– И что ты мне сделаешь, сопля? – наморщил он нос.

– Покажу видео с мобильного полицейским.

Евгений протянул руку к смартфону, но я среагировала быстрее.

– Даже не пытайся. Запись транслируется в интернете, на моем блоге. Сотни людей видели, как вы угрожали жене. Менты быстро найдут виновного, если с ней что-нибудь случится.

От моих слов Наталья испустила стон. Я не поняла, чего она боится сильнее: получить оплеуху от мужа, или засветиться в интернете. Завтра попытаюсь успокоить ее тем, что онлайн трансляция – всего лишь плод моего воображения, но как уговорить соседку дать интервью для репортажа, который увидит аудитория эфирного телеканала? Ладно, буду решать проблемы по мере их поступления. Сейчас, судя по тому, что Евгений переключился на выяснение отношений с Ольгой, я могу пойти к себе и заняться изучением документов на квартиру. Если хорошенько покопаться, обязательно найдется какая-нибудь лазейка.

В этот вечер Лилька так и не вернулась домой. Я сидела в тишине над бумагами и пыталась выкинуть из головы сон, о котором она рассказала мне ночью. Скорее всего, подруга придумала кошмар, чтобы вывести меня на признание, но то и дело мне мерещились шаги за спиной и скрип открывающихся дверец. В конце концов, я пересела на противоположную сторону стола, с которой обозревалась вся квартира, заметив про себя, что Зуйкову, с Лилькиной помощью, все-таки удалось выжить меня с любимого стула.

Из документов я выяснила, что Евгений купил квартиру, участвуя в долевом строительстве. Плату за будущее жилье он вносил в рассрочку, пока длилось строительство. Последний взнос пришелся как раз на канун бракосочетания. Новиков был прав: судя по квитанциям, Евгений купил квартиру до свадьбы. Но дата, которой оказалось заверено свидетельство о праве собственности, заставила меня вскочить и со второго стула. Квартиру зарегистрировали через полгода после свадьбы. Если это не решение проблемы, то хотя бы повод еще раз встретиться с адвокатом. Не глядя на часы, я выбежала за дверь и взлетела на следующий этаж. Стоя босиком в холодном подъезде, Наталья долго терла заплаканные глаза, прежде чем разглядеть строчку, на которую я ей указывала.