Заместитель окружного прокурора подошел к месту для дачи свидетельских показаний, открыл небольшую сумку и достал оттуда коробочку. Из нее он вынул нож, покрытый пятнами сухой крови.

- Лейтенант Трэгг, я хотел бы спросить вас, не видели ли вы когда-нибудь раньше этот нож?

- Да, видел. Я могу идентифицировать его, потому что на ручке нацарапаны мои инициалы. Я нашел этот нож под ковриком в багажнике автомобиля обвиняемой. Когда я его обнаружил, он был в точно таком же состоянии, что и сейчас, только к настоящему времени пятна засохшей крови подвергли химическому анализу в полицейской лаборатории, поэтому их вид несколько изменен. Нож в целом выглядит немного по-другому, потому что и ручку, и лезвие покрывали специальным составом, чтобы снять отпечатки пальцев.

- Были ли обнаружены чьи-либо отпечатки пальцев?

- Нет, сэр. Ручку очень тщательно вытерли, так что она оказалась абсолютно чистой.

- Это вывод свидетеля, - выразил протест Мейсон.

Лейтенант Трэгг улыбнулся и сказал:

- Я изменю свою фразу. На ручке не было никаких отпечатков пальцев, вообще никаких, даже самых слабых пятен. А, как человек с большим опытом работы по уголовным делам, - с видом победителя добавил Трэгг, - и давно занимающийся дактилоскопированием, я с уверенностью могу заявить, что подобное могло произойти только в том случае, если ручку тщательно вытерли.

- Собираетесь ли вы приобщить этот нож к делу, как одно из доказательств? - обратился Мейсон к Гановеру.

- Да, - ответил заместитель окружного прокурора.

- При сложившихся обстоятельствах, - заявил Мейсон, - у меня нет никаких возражений. Пусть он будет приобщен, как доказательство.

Судья Осборн был искренне удивлен.

- Конечно, - заметил он, - еще не сделана попытка доказать, что это и есть орудие убийства. Хотя очевидно, что покойная погибла от ножевого ранения, и что размеры этого ножа примерно совпадают с размерами раны, других доказательств не представлено.

- Ваша Честь, - снова заговорил Гановер, - у меня есть и другие доказательства.

- Заместитель окружного прокурора желает, чтобы этот нож был признан одним из доказательств, - сказал Мейсон. - Его идентифицировали, как нож, обнаруженный в автомобиле обвиняемой, и у меня нет возражений, чтобы он был приобщен к делу в качестве доказательства.

- Как орудие убийства? - спросил Гановер.

Мейсон холодно улыбнулся.

- У меня нет возражений, чтобы он был приобщен к делу в качестве доказательства, как нож, найденный в багажнике автомобиля обвиняемой.

- Прекрасно, - резким тоном ответил Гановер. - Пусть он будет приобщен на этих основаниях, а мы покажем связь в дальнейшем.

Судья Осборн поджал губы, словно размышляя, высказывать свое мнение или нет, и, наконец, заявил:

- Хорошо, нож приобщается к делу в качестве доказательства. Секретарь зарегистрирует его под соответствующим номером. Продолжайте, господа.

- Ваша Честь, - обратился Гановер к судье, - мне бы хотелось на какое-то время попросить лейтенанта Трэгга освободить место для дачи показаний и пригласить другого свидетеля, а потом вновь позвать лейтенанта.

- Не возражаю, - сказал Мейсон.

Трэгг встал.

- Сержант Холкомб, - пригласил Гановер.

Сержант Холкомб принял присягу, назвал полное имя, возраст, адрес, род занятий, а затем удобно устроился в свидетельском кресле.

- Вы знакомы с обвиняемой Марлин Марлоу? - спросил Гановер.

- Да.

- Вы говорили с ней об ее взаимоотношениях с Розой Килинг? Это предварительной вопрос, сержант. Просто ответьте "да" или "нет".

- Да.

- Когда?

- Семнадцатого числа этого месяца.

- В тот день, когда труп Розы Килинг был обнаружен в ее квартире?

- Да.

- Где происходил ваш разговор с обвиняемой?

- В Отделе по раскрытию убийств полицейского Управления.

- Сделала ли в то время обвиняемая Марлин Марлоу какие-либо заявления касательно своего пребывания в квартире Розы Килинг?

- Да.

- Что она сказала?

- Секундочку, - прервал Мейсон. - Не сделано должного предварительного обоснования. Свидетель не указал, было ли заявление обвиняемой добровольным или оно получено под давлением.

- Ваша Честь, в таком обосновании нет необходимости, - возразил Гановер. - Нам требуется только факт признания. А признание в чем-либо, противоречащем интересам, не обязательно должно даваться добровольно. Это установленное правило.

- Тем не менее, - продолжал Мейсон, - я считаю, что то, что мой уважаемый коллега называет признанием, затрагивает права подзащитной, так что я требую вначале выяснить, было ли признание добровольным. Ваша Честь, могу ли я задать несколько вопросов сержанту Холкомбу на этой стадии?

- Да, - разрешил судья Осборн.

- Когда обвиняемая сделала это заявление, присутствовало несколько полицейских? - спросил Мейсон сержанта Холкомба.

- Да.

- Они сидели вокруг обвиняемой?

- Они сидели таким образом, чтобы все было слышно.

- Как освещалась комната?

- Электрическим светом. Мы уже перестали пользоваться керосином, когда я начал работать.

В зале суда послышался смех.

- Но в комнате горела одна очень яркая лампа?

- Да.

- И она была направлена точно в лицо мисс Марлоу?

- Невозможно осветить комнату таким образом, чтобы часть света не падала на лицо допрашиваемого, - попытался объяснить сержант Холкомб. - Мы пытаемся обеспечить комфорт, но не можем это делать в такой степени.

В зале опять послышался смех.

- Лампа была установлена так, чтобы лучи света концентрировались именно на лице обвиняемой?

- Она просто сидела в лучах, - заявил сержант Холкомб.

- И смотрела на свет?

- Да.

- Кто задавал вопросы?

- Я.

- А другие задавали вопросы?

- Некоторые из них.

- А все не задавали?

- Ну, может и все задавали.

- Во время нахождения обвиняемой в комнате, заходил ли в нее кто-либо еще?

- Откуда мне знать? Я не следил за всеми входящими и выходящими. Возможно, кто-то заходил. А, может, и не заходил.

- Кто-нибудь заходил по вашему приглашению?

- Возможно.

- А вы случайно не просили зайти молодую женщину?

- Думаю, что, может, и просил.