«И поднялось все множество их, и повели Его к Пилату» (Лука, 23:1). Что же представляло собой это «множество»? Матфей говорит: это были все те же «книжники со старейшинами народными и весь синедрион», то есть все те же представители «судилища». В переводе на нормальный язык «книжники» — это храмовые писцы (так их в то время величали), «старейшины народные» — начальники храмовых служб, а что собой представлял пресловутый «синедрион» — мы уже знаем. Нет сомнений, что к Пилату отправились всего лишь несколько самых представительных из них. Так во всяком случае было в то время принято.

Итак, Иисуса привели к прокуратору. Но такое развитие событий никак не устраивало Пилата поскольку рушилась вся пирамида ухищрений, выстроенная им для своего оправдания перед кесарем! Он лихорадочно ищет выход из затруднительной ситуации, он тянет время. «Пилат спросил Его: Ты царь Иудейский? Он же сказал ему в ответ: ты говоришь. И первосвященники обвиняли Его во многом. Пилат же опять спросил Его: Ты ничего не отвечаешь? видишь как много против Тебя обвинений. Но Иисус и на это ничего не отвечал, так что Пилат дивился» (Марк, 15:2–5). Действительно, для прокуратора было непривычно, что обвиняемый не оправдывался, но на данном этапе такое поведение Иисуса устраивало Пилата, оно давало ему время на обдумывание. Он несколько раз прерывает разбирательство, он ищет наиболее выгодное для себя решение.

Наконец, нашел: а что если предложить им отпустить мятежника?.. Если сработает эта наживка, и иудеи из сострадания и национальной солидарности попросят отпустить мятежника, тогда еще не все потеряно, и можно осуществить свой первоначальный замысел. Конечно, Пилат и не рассчитывал на простодушие искушенного в интригах первосвященника, расчет строился на чувствах «книжников» и «старшин народных» — людей более простых. Но… не сработало. Они тоже были «не лыком шиты» и разгадали замысел прокуратора. Их ответ свел на нет весь тщательно выстроенный план Пилата: «Если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю» (Иоанн, 19:12).

В этой ситуации уже не сработала и линия защиты самого Иисуса. В последний момент он попытался «пронести чашу сию мимо себя» и на очередной вопрос прокуратора ответил: «царство Мое не от мира сего… Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего». Но эти высокие материи прокуратора абсолютно не волновали, бросив пренебрежительное: «Что есть истина?» — он выносит свой вердикт — распятие (Иоанн, 18:36).

На кресте, в назидание будущим «мессиям» на трех языках было начертано: «Иисус Назорей, Царь Иудейский». Надо отдать должное страдальцу — назореем он действительно был…

Иисус до конца верил в свое предназначение. Он думал, что в последнюю минуту Господь проявит свою силу и чудом подтвердит его миссию. Верил до последней минуты! Верили и распятые с ним сообщники. Один из них, не выдержав мук, упрекнул учителя: «Если ты Христос, спаси Себя и нас» (Лука, 23:39). Но чуда не произошло. Последний стон Иисуса был исполнен горечи и упрека: «Боже Мой, Боже Мой! для чего ты Меня оставил?»

Так, 15 нисана 36 года, в первый день Пасхи закончил свои дни странствующий раби из Галилеи, несостоявшийся Мессия, сын мятежного раби из Гаммалы — Иешуа бен Иуда…

Что же касается Иуды Искариота — не предавал он Иисуса! В это время племяннику «Христа» было всего семнадцать лет. Это был восторженный и до фанатизма преданный последователь своего дяди. Только юный возраст не позволил ему войти в совет общины, поэтому Иисус удалил его с «Тайной вечери». По законам ессеев в совет общины можно было войти в тридцатилетнем возрасте. Юноше Иуде из Крайота, благодаря его кристальной честности, и доверили казну общины — пресловутый «ящик». Пора бы снять позор двухтысячелетней клеветы с жертвы культа личности Иисуса.

Миновали пасхальные празднества, отмеченные казнью Иисуса в субботу 3 апреля 36 года. Но омрачила ли она жителям Иерусалима празднование Пасхи? Скорее всего, нет. Только для немногочисленных последователей Иисуса и его родных праздничные дни действительно обернулись трагедией — не стало близкого человека и учителя. Для остальных казнь осталась незамеченной. Казнили римляне иудеев до того, будут казнить и после… Наместник Сирии Луций Вителий убрал Пилата и отправил его в Рим к императору Тиберию отчитываться. Ушел со своего поста и первосвященник Иосиф по прозвищу Каиафа, он передал власть и полномочия своему тестю Анне. Жизнь текла своим чередом, шел 37 год новой эры.

Марцел, новый прокуратор Иудеи немного разрядил напряженную обстановку в провинции. Он вернул из башни Антония в Храм ритуальные облачения первосвященника, подчеркнув этим жестом независимость жречества в ритуальной стороне религиозной жизни иудеев. Казалось, снова наступило золотое время, и можно, наконец, спокойно приступить к решению срочных проблем. А их накопилось достаточно. Бытовые и нравственные нормы повседневной жизни только складывались и требовали осмысления и кодификации. Примеры разногласий и борьбы мнений можно увидеть во всех Евангелиях. Многие высказывания и указания Иисуса, воспринимаемые христианами как положения «Нового завета», на самом деле являлись точкой зрения большинства фарисеев и вошли впоследствии в канон еврейской жизни, но многие были и отвергнуты… Во всяком случае, эти разногласия между Иисусом и фарисеями носили формальный характер, а его высказывания, вошедшие в Евангелия, являются образцами всего лишь внутренних фарисейских споров. Ведь шло становление поведенческих норм.

Ярким примером этих «принципиальных» разногласий может служить история с омовением рук. Пришли к Иисусу «Иерусалимские книжники и фарисеи и говорят: „зачем ученики Твои преступают предание старцев? Ибо не умывают рук своих, когда едят хлеб“. По Марку было так: эти же фарисеи „увидевши некоторых из учеников Его, евших хлеб нечистыми, то есть, неумытыми руками, укоряли. Ибо фарисеи и все Иудеи, держась предания старцев, не едят, не умывши тщательно рук; и пришедши с торга, не едят не омывшись. Есть и многое другое, чего они приняли держаться: наблюдать омовения чаш, кружек, котлов и скамей. Потом спрашивают Его фарисеи и книжники: зачем ученики Твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб?“» (Марк, 7:2–5).

У Луки в этом эпизоде не ученики Иисуса, а сам учитель пренебрег обычаем: «один фарисей просил Его к себе обедать; Он пришел и возлег. Фарисей же удивился, увидев, что Он не умыл рук перед обедом» (Лука, 11:37–38). Вся история понадобилась евангелистам для того, чтобы подвести читателя к ключевому изречению Иисуса: «Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека» (Марк, 7:15). Согласитесь, между требованием соблюдать чистоту и осквернением огромная дистанция! Скорее всего, эти некорректные выводы не принадлежат Иисусу, а являются плодами творчества самих евангелистов. Что же касается правила омовения рук, то оно стало в Иудее законом в конце девяностых годов нашей эры и во времена Иисуса лишь активно обсуждалось (к слову, в Европе такого закона не было никогда, а правила гигиены начали прививаться лишь в 17 веке н. э.).

Вполне естественно, что немногочисленные последователи Иисуса (а было их в Иерусалиме около 120 человек (Деяния 1:16)(тоже, будучи фарисеями, принимали живейшее участие в становлении этих обычаев. Кстати, они были искренне убеждены в том, что Иисус действительно воскрес, и не скрывали этого. Провозглашая воскресение из мертвых своего учителя, они волей или неволей, вошли в конфликт с саддукейской верхушкой и самим первосвященником. Саддукеи отрицали бессмертие души и, само собой, не могли потерпеть проповедей о воскресении конкретного человека, тем более в Храме.

Все семейство первосвященника Анны отличалось крутым нравом, беспощадным правосудием и строгим соблюдением храмового ритуала. Так во всяком случае говорит Иосиф Флавий. Терпение первосвященника Анны лопнуло, когда ему донесли, что Петр не только вылечил именем Иисуса хромого в Храме, но и проповедовал во всеуслышание, что исцеление это произошло «ради веры во имя Его» (Деяния, 1:2-16). Более того, Петр утверждал: «Итак твердо знай, весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса, которого вы распяли» (Деяния, 2:36). Это было уже слишком, заявление Петра было не только богохульством, но и прямой клеветой на первосвященника и Синедрион. Анна распорядился арестовать Петра и Иоанна: «Когда они говорили к народу, к ним приступили священники и начальники стражи при храме и саддукеи, досадуя на то, что они учат народ и проповедуют в Иисусе Воскресение из мертвых; и наложили на них руки и отдали под стражу до утра; ибо уже был вечер» (Деяния, 4:1–3).