– Как это?

– Ну, например, может намекнуть, что мост, по которому мы едем, не очень-то надежный. Она это понимает по запаху. Знаешь, парень, у нее ведь нюх как у волка. Когда я с ней, то могу ночью спать без задних ног, ничего не боюсь. Она чует опасность за версту, вот так-то!

– Ой-ой-ой! – чуть ли не горестно протянул Дэвид Трейнор. – Наверное, вам очень скучно иметь дело со всеми этими парнями, когда у вас такая лошадка!

– Да, – с унылым видом подтвердил Кид. – Ты прав, старина! Тоска зеленая со всеми этими людьми, особенно с теми, у кого всего лишь одно имя!

– Послушайте, а сделайте для меня одну вещь! Сделаете, а?

– Почему бы нет? Тем более, что прозвищ у тебя… ууу! Еще побольше, чем у меня самого!

– Покажите, что она умеет, можете?

– Конечно, с радостью. Только скажи что.

– Попросите ее встать на задние ноги. Пожалуйста!

Сколько Дейви ни старался, но так и не заметил, чтобы Кид сделал какое-нибудь движение. Однако кобыла послушно встала на дыбы, изящно перебирая передними ногами в воздухе в нескольких сантиметрах от восторженной физиономии мальчишки. Постояв так немного, легко опустилась на землю.

– Ух ты! – одобрил Дейви. – А что-нибудь еще? Вот чудо-то, правда? И погладить ее можно?

– Сейчас спрошу, – с важным видом подмигнул Кид, затем наклонился и что-то прошептал на ухо Дак Хок.

Умное животное насторожило уши, потом гибким, каким-то змеиным движением вытянуло шею и осторожно прихватило Дейви зубами за неровный ярко-желтый клок на лбу, по цвету сильно напоминавший выгоревшую на солнце траву.

– Хочешь прокатиться? – вдруг спросил Кид.

– Да ну?! Но ведь говорят, она только вам и позволяет садиться на нее! – изумленно выдохнул мальчишка, не веря собственным ушам.

– А вот мы сейчас и проверим! – Кид снова что-то прошептал на ухо кобыле и ласково погладил ее умную морду.

А потом… потом было настоящее чудо. Юный Дейви сел верхом на знаменитую кобылу самого Малыша Кида, и она помчалась как ветер. Мальчишка и опомниться не успел, как она пересекла дорогу, одним махом, будто птица, перелетела через высокую изгородь, и все это так легко, что он даже не успел испугаться. Сделав широкий круг по полю, лошадь помчалась назад, снова перескочила через изгородь и замерла в двух шагах от хозяина.

– Ну вот, теперь ты понимаешь, какая она у меня, – улыбнулся Кид.

– Ух ты! – кивнул паренек. – Словно в раю побывал. Это точно!

Наконец жители Драй-Крика осмелели настолько, что потихоньку двинулись к дому Билли Шея.

Дело было не в христианском чувстве милосердия по отношению к раненому. Всех снедало жгучее любопытство. Каждому хотелось самому увидеть то, что натворил там легендарный Малыш Кид. Кому же не хочется стать живым свидетелем столь неординарного происшествия? Ведь потом можно будет годами рассказывать о нем проезжающим через город да еще украшать повествование красочными деталями. А что может быть интереснее, чем свидетельство очевидца?!

Трудно поверить, но есть только одна вещь, которая ценится у жителей Дальнего Запада дороже золота – это хорошая история. И не важно, правдива она или нет, главное, чтобы выглядела правдоподобно. Причем популярны обычно две разновидности таких историй. Одни – когда рассказчики откровенно врут и сами при этом смеются. Слушатели воспринимают их довольно терпимо, многие даже любят эти сказки, особенно если есть над чем посмеяться. Но не они являются гордостью и отрадой истинных жителей Запада, а другие – настоящие, то есть те, где правда и вымысел столь тесно сливаются воедино, что различить их порой бывает трудно даже старожилам, которые собаку съели на разных байках. В их основе обычно лежит истинное событие, но в тех местах, где у слушателя захватывает дух, фабулу искусно украшают красочные детали, а мелкие подробности, не поверить которым просто невозможно, уводят еще дальше в мир приключений. К примеру, если на самом деле прозвучал всего только один выстрел, вам так и скажут, однако при этом почему-то выяснится, что двое бандитов, или индейцев, или мексикашек, в общем, тех, о ком идет речь, как раз в момент выстрела стояли друг за другом, а потому и погибли оба. При этом рассказчик сам подивится, как такое могло произойти, а потом, вдоволь насладившись изумлением и недоверием слушателей, подробно и со знанием дела объяснит, почему такое случилось. Еще одна характерная деталь – опытный рассказчик никогда не говорит от своего собственного имени. Все истории начинаются и заканчиваются словами «говорят» и «они». Кто эти таинственные «они», до сих пор остается загадкой. Эти загадочные личности наносят удар стремительно, точно падающий с неба сокол, и при этом способны появляться бесшумно, будто летучие мыши. «Они» знают язык птиц, а иногда и пчел, могут вслед за змеей протиснуться в самую узкую щель, чтобы затем, подобно магическому лучу, проникнуть сквозь толщу громадной горы только лишь для того, чтобы стать очевидцами очередного кровавого преступления. К тому же чья-либо душа для «них» – открытая книга, а уж прочитать самые сокровенные мысли у других «им» пара пустяков. Передвигаются «они» обычно со скоростью солнечного луча, вырастая как из-под земли то тут, то там, и все для того, чтобы подобрать крохи драгоценной информации, напоминая при этом курицу, трудолюбиво перекапывающую навозную кучу в поисках толстых дождевых червей. На Западе многие свято верят в могущество этих таинственных незнакомцев, в их сверхъестественную мощь и передают эти истории благоговейным шепотом из уст в уста, изумленно округляя глаза и с бешено колотящимся сердцем. Но немало и скептиков, которые, заслышав нечто подобное, лишь посмеиваются и пожимают плечами. Допытываться правды у рассказчика обычно бесполезно. Чаще всего он лишь зевнет вам в лицо и покачает головой: «Откуда мне знать, мистер? Говорят, вот и все!»

Так что можете сами решать, как вам быть, верить или не верить. Но большинство, надо сказать, верит. Именно поэтому бесчисленные истории о «них» множатся на глазах. Они ползут из конца в конец огромной страны, чудесные происшествия обрастают новыми, еще более захватывающими подробностями до тех пор, пока окутывающая их таинственная дымка не укрывает факты волшебной завесой, непроницаемой для человеческого глаза, будто звездная пыль.

Итак, толпа зевак, перешептываясь и переговариваясь, двигалась к дому Билли Шея. Потом, посовещавшись немного, самые смелые из них распахнули дверь и застыли на пороге, сраженные наповал. Впрочем, зрелище, представшее их глазам, могло бы зачаровать кого угодно.

Громоздкая мебель, которую, как правильно догадался шериф, Билли Шей навалил перед дверью, соорудив что-то вроде баррикады, чтобы не дать Киду проникнуть в дом, сейчас была раскидана и беспорядочными грудами громоздилась вдоль стен. Большая часть ее была сломана. Тут и там валялись стулья с вырванными или перекрученными ножками. А один из них, будто подброшенный неведомой могучей рукой, медленно кружился под потолком, накрепко запутавшись в толстой цепи, на которой висела тяжелая люстра. Вообще, судя по всему, Билли Шей не скупился, когда обставлял мебелью свой новый дом.

Что же это за рука? – подумали невольно вошедшие. Кому под силу зашвырнуть так высоко массивный стул?

Ясно было одно – в пылу схватки стулья использовались как метательные снаряды. Стены, пол, потолок – все было сплошь изрешечено пулями. Человек, попавший сюда, мог бы запросто вообразить, что здесь держал оборону целый отряд.

А на полу, возле подножия лестницы, опираясь широченными плечами на первую ступеньку, лежал Алек Три Карты. И больше уже не стонал. Его правая нога, изогнутая под каким-то немыслимым углом, была откинута в сторону, а в пальцах правой руки дымилась цигарка. Полузакрыв глаза, он курил, с блаженным видом втягивая в себя ароматный дым. Дыхание его было на удивление ровным. Впрочем, для истинных жителей Запада свернуть цигарку было всегда наивысшим наслаждением, перед которым меркла даже возможность выпить глоток виски.