– Дотронься до себя там, дорогая. До того места, которое набухает и твердеет, как твои клубничные соски. Поласкай себя. Позволь мне увидеть, как ты кончишь...

Она сделала все, о чем он просил, и даже больше. Откинув бессильно голову на подушку спинки и не сознавая, что издает тихие эротичные стоны, Джейн отдалась удовольствию запретных ласк.

– Быстрее, Дженет. Еще, еще!

Она чувствовала, что парит на краю, отчаянно балансируя над пропастью, приближая развязку...

– Ну же, Дженет, давай!

Его голос прозвучал пронзительным звериным рыком.

Джейн словно только и ждала этой команды. Она взвилась над бездной, устремляясь в звездное небо, а потом, всхлипывая и сотрясаясь, стала медленно возвращаться к действительности. Ее сердце колотилось как бешеное, во рту пересохло, бедра подрагивали, когда тело переживало последние отголоски сладких спазмов.

Джейн сделала судорожный вдох, потом еще, словно разучилась дышать. Теперь ей надо было вспомнить, как ее зовут и кто она есть...

Сидя напротив в состоянии мучительного возбуждения, Этан уловил момент, когда Джейн, придя в себя, со свистом втянула в легкие воздух и, издав испуганный всхлип унижения, начала суетливо возиться с платьем, торопясь прикрыть голое тело. Он бесстыдно смотрел, как она прячет под смятыми юбками колени, и даже не попытался отвести глаза, когда она, воюя с корсажем, стала натягивать его на обнаженную грудь; он считал, что заслужил каждый миг этой сладкой муки, и не хотел лишать себя ни единого момента удовольствия.

Более того, Этан был совершенно уверен, что после сегодняшнего представления никогда уже не увидит Джейн снова, никогда не получит привилегию любоваться ее полной белой грудью, ее молочно-белыми ногами...

Интересно, известны ли случаи гибели мужчин от сексуального перевозбуждения? Прислушиваясь к болезненной пульсации в паху, которую никак не мог усмирить, он не сомневался, что теперь Джейн его возненавидит. Этан выполнил свою миссию, и она постарается защитить свою голубую кровь от его дурной крови, как бы ни умолял он ее о прощении. И уж конечно, впредь он уже не посмеет к ней приблизиться.

Экипаж остановился. Сквозь пелену тумана Этан осознал, что они прибыли к месту назначения. Неужели прошло всего полчаса с тех пор, как они выехали из Мейвелл-Хауса? Три четверти часа максимум. Ему показалось, что он провел в карете с Джейн целую вечность. Ну разве это не мука? Никогда не иметь то, чего хочешь больше всего на евете, – как же это ужасно!

Отбрасываемый домом свет наполнил салон экипажа теплом, и Этан заметил, что Джейн уже почти пришла в себя. За исключением двух-трех выбившихся из прически прядей и немного помятых юбок, она выглядела почти так же, как в тот момент, когда чуть не вечность назад вошла в карету.

Едва Роберт успел открыть дверцу, как Джейн проворно спрыгнула на землю и исчезла в гостеприимно распахнутых дверях дома, после чего Роберт снова вернулся к карете.

– Вы не идете, сэр?

– Нет. – Этан вздохнул. Джейн пробудет в гостях многие часы... столь необходимые ему, чтобы лучше осознать случившееся.

Коротко кивнув, Роберт направился к лошадям, и, оставшись один в темноте, Этан позволил себе слегка расслабиться. Джейн одержала над ним победу, хотя и не подозревала об этом.

Он всегда знал, что не может иметь то, что имеют Коллис или Этеридж, поскольку слеплен из другого теста. К таким, как он, женщины не возвращаются и ничего не ждут от них, кроме мимолетного удовлетворения. Неудивительно что никто и никогда его не любил: да и с чего бы вдруг? Отец считал его слабым, эгоистичным, безнравственным, и каждый день своей жизни Этан старался доказать обратное, пока не обнаружил, что сказанное отцом – истинная правда.

Потом появился некто... Леди Джейн Пеннингтон заставила его мечтать о большем... Увы, это не сулило ничего хорошего ни одному из них. Рано или поздно он бы перестал удовлетворять ее требованиям. Этан не сомневался: рано или поздно она захотела бы того, чего он не смог бы ей дать. И Джейн, сойдись она с ним ближе, осталась бы ни с чем, как и все, кто когда-либо от него зависел.

Сегодня он сделал попытку защитить ее от этого. Он хотел сломать ее, шокировать, заставить перешагнуть через себя, уязвить ее душу настолько глубоко, чтобы она сбежала от него не оглядываясь.

В итоге сломанным оказался он сам. Весь прошлый опыт не смог подготовить Этана к привилегии и чести стать для леди Джейн Пеннингтон первым, кто откроет ей мир сексуального удовольствия.

А это определенно означало, что он погиб.

– Боже, что я наделал? – простонал Этан, ничуть не сомневаясь, что сколько бы он ни обращался к небу, его там все равно не услышат.

Едва Джейн поднялась по ступенькам крыльца и вошла в холл, как к ней тут же устремилась леди Босуэлл. Судя по визгливому сопрано, доносившемуся из зала, музыкальный вечер был в полном разгаре.

– Прошу простить за опоздание. Движение на дорогах такое ужасное...

– Джейн, дорогая! Ты не заболела? – Леди Босуэлл с беспокойством оглядела гостью. – Ты вся горишь!

Джейн повернулась к зеркалу. Боже праведный! Неудивительно, что хозяйка так всполошилась. Она с трудом узнавала себя в бледном создании с яркими пятнами нездорового румянца на щеках, лихорадочным взглядом, смотревшим на неё из зеркала.

– В карете так трясло. – Джейн прижала руки к лицу.

«Я не хочу здесь находиться, не хочу быть в Лондоне и не хочу больше оставаться одна. Я хочу домой, хочу увидеть Матушку сейчас, иначе больше никогда-никогда ее не увижу».

У нее защипало в глазах, и Джейн испугалась. Если она заплачет, то затопит Лондон слезами и превратит в Венецию. При этой мысли она неудержимо расхохоталась.

– Думаю... мне лучше вернуться домой, – с трудом выдавила она.

Леди Босуэлл горячо закивала:

– Да, дорогая, вероятно, ты права. Я велю слуге вызвать карету к подъезду...

Джейн на мгновение задержала дыхание. Если бы они только знали!

Уж лучше ей снова оказаться в карете с Этаном Деймонтом. С ним по крайней мере ей не нужно скрывать смятение и боль, и к тому же она сможет наконец дать волю своему гневу...

Но как это возможно? Неужели она все еще ему доверяет после того, как он подверг ее столь постыдному унижению? При воспоминании о своем простодушии Джейн вздрогнула. Она делала все, что нашептывали его губы, послушная каждой эротической команде, каждому восхитительному, божественному, непередаваемому...

Когда карета, скрипя колесами, обогнула угол и остановилась перед крыльцом, Джейн поняла с шокирующей бесповоротностью: что, попроси он, она охотно проделала бы все снова.

Когда дверца кареты распахнулась и Джейн вернулась на место, которое так стремительно покинула минуту назад, Этан не поверил своим глазам.

– Я думал, карету должны переставить...

– Да, – равнодушно бросила Джейн. – Ее возвращают в Мейвелл-Хаус.

Внезапно Этан ощутил невероятное возбуждение. Он не рассчитывал увидеть ее так скоро. В паху у него все еще горел огонь желания, и он лишь начал свыкаться с мыслью, что потерял Джейн навеки.

А она? Кажется, она ничуть не страдает от унижения, боли, жгучего стыда, сидя напротив него прямая, словно заводская труба, с высоко вскинутым подбородком и сухими глазами.

На него свалилась настоящая беда. Это была единственная здравая мысль, проскочившая в смятенном сознании Этана.

– Мистер Деймонт...

– Да?

– Мистер Деймонт, полагаю, нам нужно кое-что обсудить.

– И что же это?

– Ваша связь с моим дядей, лордом Мейвеллом. – При чем здесь Мейвелл? Или...

– Похоже, я больше не в состоянии что-либо прогнозировать, – произнес он растерянно.

– Зато я в состоянии. Мой дядя пытается склонить вас к преступлению, мистер Деймонт. Он изменил короне.

В этот миг она была воплощением добропорядочного достоинства и непоколебимой правоты. Она спасала его. Боже, как это трогательно!