По крайней мере, книги не попадут в руки Аполона, а это всего важнее. Она почти не сомневалась, что одним из тех, кого император пришлет приглядывать за сыном, окажется прихвостень черного мага.

«Бедняга Леопольд, – думала она по дороге назад, – я не променяю все опасности и тяготы своей жизни на его нынешнее положение, ни за какие коврижки! Это ему нужен ангел-хранитель, а не мне».

Ничто так не бесило Тома, как безделье. И именно безделье снова погнало его в город. В поисках новых сведений он решил пройтись по всем своим любимым местечкам.

Он подумал было пойти в Храм, но потом решил, что это будет ошибкой, потому что ходили слухи, будто имперские солдаты хватают на улицах всех крепких мужчин и угоняют их на службу Бальтазару. А он не хотел попасться в такую облаву.

Вместо этого он пошел не к Джонасу, а в другую харчевню, куда обычно заходили сухопутные собратья речных бандитов и народ с верфи. Он тут уже несколько дней не бывал, так что новостей должна накопиться целая куча.

Слухи были верны – он уже не раз видел, как черные или наемники волокли куда-то сопротивляющихся или избитых до потери сознания людей, по большей части крепких и молодых мужчин. Ему удалось избежать патрулей, потому что он прятался, как только слышал вдали мерный топот сапог. Интересно, а император понимает, что делает? Вскоре в городе вообще некому будет работать – не останется ни рабочих в доках, ни ремесленников, никого! И былое богатство Мерины исчезнет бесследно.

Конечно, если только женщины как-нибудь не ухитрятся выполнять мужскую работу.

Он презрительно фыркнул. Женщины? Да никогда. Как можно затащить тяжелый груз на баржу, путаясь в юбках? Да еще если женщины согласятся на такую работу, они же предпочитают сидеть дома. Он не видел ни одной женщины в Мерине, которой хватило бы смелости занять место исчезнувшего мужа. Они, наверное, просто сидят по домам, воют да руки ломают.

Он шел через город от доков к тому месту, где в Мерину заходили сухопутные караваны. Там, как и возле доков, стояли склады и дома работников. Как и в доках, там были места, куда лучше не ходить без дела и без ножа. А соваться туда ночью, как он, было бы совершенным безумием, если только ты не был там своим.

«Руки Ангела» представляли два высохших голубиных крыла, прибитых гвоздями к косяку. Чтобы добраться до двери, Тому пришлось идти по узкой, вонючей, полной крыс, кошек и облезлых собак улочке, пока он не дошел до лестницы, ведущей вниз, в подвал одной из самых ветхих развалюх этого квартала. Он добрался до двери как раз, когда разверзлись хляби небесные. Он был рад, что успел нырнуть внутрь, как только отворили дверь.

Внутри воняло немытой посудой, немытым телом, немытым полом, подгорелой едой и пивом, так что этот запах мог просто сбить с ног непривычного человека. Но Том был к нему привычен.

«Ты вышел отсюда. Тут ты и кончишь, если не будешь осторожен и смышлен». Нет, куда лучше умереть в петле, чем пополнить ряды нищих пьяниц в углу «Рук Ангела» или еще какого заведения вроде этого.

Никто не приветствовал его – да и к лучшему. Сейчас опасно было называть имена, и никто не обращался к другому по имени без позволения. Он сел за свободный столик и ждал, пока одна из грязных подавальщиц, готовая за плату предоставить любые услуги, не подошла к нему.

Правда, это была отнюдь не черномазая волоокая шлюха, готовая на все, а перепуганный ребенок с круглыми от страха глазами, причем непонятно какого пола. Он стоял, дрожа, перед ним, что-то лепеча. Том так и не понял, чего в точности от него хотели, но решил, что ребенок спрашивает, чего ему подать.

– Виски, – он бросил монету на поднос. – И приведи Арда. Скажи – Том хочет с ним поговорить.

Ард Арнсон был хозяином харчевни. Немало монет перетекло из карманов Тома к Арду за те сведения, что он готов был продать И Ард наверняка будет рад получить еще раз мзду за беспокойство.

Ард сам принес ему виски – только такой крепкий напиток мог хоть как-то очистить стакан, в который его наливали. Виски было дрянное. Но пиво тут подавали еще более гадкое.

Ард принес два стакана и, крякнув, сам уселся напротив Тома.

– Где девочки? – без обиняков начал Том.

– А, эти чертовки, – прорычал Ард. – Их всех забрали в имперский бордель. Переловили всех девок на улице, кто попрятаться не успел. – Он показал на детей, обслуживавших посетителей. – Это все, что я смог достать. Правда, там, наверху я таки укрыл парочку шлюшек.

– М-да. – Том опустошил стакан одним глотком, прекрасно зная, что будет, если он выпьет его медленно. – Хреново.

– Да уж, – Ард последовал его примеру. – Тут и ребят вылавливают. Тут одни стариканы да бабки остались, убогие да дети. Для торговли это хуже некуда. Совсем кранты.

Том поразмыслил над его словами.

– Похоже, скоро имперских начнут топить в каналах. Ард с сомнением покачал головой.

– Ага. А поутру найдешь имперского типа у себя под койкой. У них патрульные все отмечены, и когда кто-то не приходит с дежурства, они знают, где именно он пропал. Тогда они идут рыскать по соседству. Нынче утром для устрашения повесили пятерых на улице Стекольщиков.

– А сейчас? – Том вертел в руках стакан. Не слишком многообещающие вести. Имперские войска на шаг опережают жителей Мерины во всем, что касалось возможного сопротивления, и играли они круто. Очевидно, такого слова, как правосудие, они не знали.

Ард словно читал мысли Тома.

– Да, они ведут себя грязно. Человек ведь надеется на закон. А тут пойми поди, что сейчас законно, а что нет! Нет больше закона!

– Это верно, – согласился Том. Затем добавил:

– Ты думаешь, что Храм...

– Да когда им было дело до нас, тем более сейчас, когда им нож к горлу приставили? – спросил Ард. – Да, слышал я о чуде и всем таком, но сразу после этого нагрянули имперские, поперли прямо в Храм, и никакие ангелы их не остановили. – Он грустно покачал головой. – Нет, Том, настали тяжелые времена, и вот что я тебе скажу – беги отсюда пока можешь.

Том еще кое-что узнал от Арда, но это было уже второстепенное. Имперские солдаты постоянно ходили тут с облавами, вылавливая всех мужчин, которые имели неосторожность вылезти на улицу. Некоторых отпускали, после того как им удавалось доказать, что они имеют работу или дело, и уплатили уже свой налог. Остальных объявляли нищими и забирали. Но куда, Ард не знал. И почему – тоже.

Том поразмыслил, пытаясь сложить все в единую картину, но все распадалось. Нет, не все. Все это бессмысленно, если считать, что император хочет сохранить Мерину в качестве дойной коровы. Ни один город не может жить без работников или если его купцы совершенно обнищали. Конечно, купцы всегда говорят, что правители выжимают из них все досуха, но у них всегда находятся деньги на свои нужды.

Но только не сейчас. Чтобы продолжать дело, купцу придется платить с каждого медяка барыша, причем сразу, за полугодовое разрешение. У некоторых прикоплены деньги на то, чтобы покрыть эти грабительские требования, а остальные? Тут три пути – либо прикрыть дело, либо найти партнера с деньгами, либо...

Если они немедленно не закроют лавки, не выплатив налог, то вскоре у них будет партнер. Придут имперские солдаты и конфискуют все подчистую, передав его имущество кому-нибудь из добропорядочных граждан империи, а несчастного купца или ремесленника сделают слугой империи, заставив отработать каждый час, который он проторговал без разрешения. Тут мало что остается – попытаться сбежать, рискуя быть объявленным бродягой и попасться в облаву, или оставаться слугой в собственном доме, стать рабом.

Нет, все это не имеет смысла, если император собирается сохранить Мерину. Но если вместо того, чтобы просто стричь овец, император намерен взять, кроме шерсти, еще и мясо, не думая о том, что потом уже нечего и не с кого будет стричь, то тогда все это обретает весьма зловещий смысл.