– Тао…

Гортанное шипение непроизвольно сорвалось с его губ. Он не помнил, что оно означало. Прежде, чем он понял, что происходит, он уже повернулся, и его правая нога рванулась вперед тараном, сокрушая левую почку рыбака.

– Че-сай!

Рыбак отпрянул назад, затем бросился вперед, не помня себя от боли и ярости. Его руки были распростерты, словно клешни краба.

– Свинья!

Жан-Пьер согнулся, разворачивая свою правую руку, чтобы ухватить левое предплечье нападающего, дергая его вниз, затем вверх, и выворачивая по часовой стрелке, потом опять дергая и, наконец, освобождая совсем и успевая при этом нанести пяткой удар в поясницу.

Француз растянулся на груде сетей, его голова врезалась в выступающий планшир.

– Ми-сай!– Он вновь не понял значения этого выкрика.

Рыбак держался за живот руками. Жан-Пьер обрушил левый кулак на тазовую часть, выступающую перед ним. А затем ринулся вперед, напирая коленом на горло противника. После этого он вскочил на ноги, возле него оказались двое оставшихся рыбаков. Капитан дико кричал, останавливая их:

– Доктор!.. Помните о докторе! Прекратите!

Слова капитана не возымели действия, на палубе происходило прямо противоположное. Незнакомец схватил запястье приближающегося к нему человека, дергая его вниз и поворачивая против часовой стрелки единым мощным движением. Человек заревел от непереносимой боли: его рука была сломана.

Сжав руки в виде тисков и вращая ими, как кузнечным молотом, он ударил рыбака в горло. Тот проделал сальто в воздухе и рухнул на палубу.

– Ква-сай!

Четвертый рыбак попятился прочь, не отрывая глаз от Жан-Пьера. Все было кончено. Трое из членов экипажа потеряли сознание, жестоко наказанные за издевательства. Кто-то, без сомнения, должен будет ответить за то, что началось в рыбацкой лодке в четыре утра.

Слова Ламоша были разделены на равные порции, содержащие изумление и негодование одновременно:

– Я не знаю, откуда вы пришли, но с моей лодки вы уйдете навсегда.

Человек без прошлого понял ненамеренную иронию в словах капитана.

«Я не знаю, откуда я пришел».

– На острове вам больше оставаться нельзя, – заявил доктор Восборн, входя в полутемную спальню. – До сих пор я препятствовал нападению на вас, но уже ничего не смогу сделать после этого побоища на борту лодки.

– Меня спровоцировали.

– Но зачем же было наносить увечья? Сломанные руки, разбитая голова, покалеченная шея. Это просто уничтожение!

– От меня бы уже несло мертвечиной, если бы я поступил иначе. – Жан-Пьер помолчал, но заговорил снова, не позволяя доктору прервать его: – Мне кажется, что нам надо поговорить. Кое-что произошло, ко мне пришли новые слова. Мы должны поговорить.

– Должны, но не можем. У нас нет времени. Вам необходимо срочно уехать, и я уже все подготовил.

– Прямо сейчас?

– Да. Я всем сказал, что вы ушли в деревню, скорее всего, за выпивкой. Вас будут разыскивать родственники рыбаков. Вооружились все до единого: ножи, колья, возможно, даже ружья. Когда они не найдут вас в деревне, они придут сюда и не остановятся, пока не разыщут вас.

– И все это из-за драки, которую я не начинал?

– И все это из-за того, что вы покалечили трех человек, которые на месяц потеряют заработок. Есть и еще кое-что, более важное.

– Что?

– Оскорбление… Жители острова весьма чувствительны к подобным вещам.

– Но это смехотворный повод для мести.

– Только не для них. Они защищают свою честь. А теперь поспешим, соберите все свои вещи. Неподалеку отсюда есть лодка, и капитан согласился спрятать вас и доставить на побережье в полумиле к северу от Ла Сьота.

Человек без прошлого задержал дыхание и прошептал:

– Значит, время пришло.

– Да, пришло, – повторил за ним Восборн. – Я думаю, что понимаю ваше состояние. Чувство беспомощности, дрейф без компаса и курса. Я был вашим компасом, а теперь меня с вами не будет, и я ничего не могу с этим поделать. Но вы должны верить мне – вы не беспомощны и найдете свой путь.

– В Цюрих, – добавил пациент.

– Да, – согласился доктор. – Здесь я собрал кое-что для вас. Все это в прорезиненном мешке. Обмотайте его вокруг пояса.

– Что это такое?

– Все деньги, что у меня есть, около двух тысяч франков. Это немного, но для вас это будет поддержкой. И мой паспорт: он может вам пригодиться. Мы оба одного возраста. Паспорту восемь лет, люди с годами меняются. Не позволяйте никому внимательно его изучать: это просто официальный документ.

– А что же вы будете без него делать?

– Вряд ли он мне понадобится, если я не получу от вас известий.

– Вы очень порядочный человек.

– Думаю, вы тоже… По крайней мере, я узнал вас с этой стороны.

Человек стоял, держась за поручни и наблюдая, как вдалеке тают огни Порт-Нойра. Рыбацкая лодка уносила его в темноту, точно так же как пять месяцев назад.

Но теперь он несся в другую бездну.

Огней не было на всем обозримом пространстве французского побережья, только отблески луны в волнах прибоя позволяли разглядеть контуры скал. Лодка находилась в двухстах ярдах от берега. Капитан махнул рукой в сторону побережья.

– Между этими скалами имеется небольшой пляж. Вы легко доберетесь до него, если будете плыть, держась правее. Мы можем подойти еще на тридцать или сорок футов, но не более.

– Вы сделали больше, чем я ожидал. Благодарю вас.

– Не стоит. Я просто плачу свои долги.

– И я один из них?

– Почти так… Доктор на Порт-Нойра вполне прилично заштопал трех моих ребят после того шторма пять месяцев назад. Вы были не единственным, кто в него угодил.

– Шторм? Вы знаете меня?

– Вы лежали белый как мел на докторском столе, но, кроме этого, я ничего не знаю и знать не желаю. У меня не было ни денег, ни улова, но жизнерадостный доктор сказал, что я могу заплатить, когда представится для этого возможность. Вы и есть моя плата.

– Мне нужны документы, – произнес человек, чувствуя в собеседнике источник поддержки. – Мне нужно переделать паспорт.

– Почему вы спрашиваете об этом меня? – удивился капитан. – Я лишь обещал высадить вас на берег, и это все. Я не могу доставить вас в Марсель. Я не могу рисковать, потому что на побережье постоянно бродит полиция. Они охотятся за наркотиками.

– Ваше поведение свидетельствует о том, что я смогу достать документы в Марселе, а вы можете мне в этом помочь.

– Я этого не говорил.

– Нет, вы сказали. Вы отказались доставить меня в Марсель, но в то же время дали понять, что поговорите со мной в Марселе, если я смогу попасть туда самостоятельно. Вот что вы мне сказали.

Шкипер молча изучал лицо незнакомца. Решение еще не было отчетливым, но оно уже созрело.

– Есть кафе на площади Сарацинов, к югу от Старой Гавани. «Ле Бок де Мер»… Я буду там ночью, между девятью и одиннадцатью. У вас должны быть деньги, хотя бы часть для аванса.

– Сколько?

– Это вы решите с тем, с кем будете договариваться.

– Я должен знать хотя бы приблизительно. Сколько?

– Будет дешевле, если вы имеете документ для переделки. В противном случае, его необходимо будет выкрасть.

– Я уже сказал вам, что документ у меня есть.

Капитан пожал плечами:

– Полторы-две тысячи франков. Долго еще мы будем терять время?

Пациент подумал о прорезиненном мешке, обмотанном вокруг талии. Денег катастрофически не хватало. Но ему необходимо было получить паспорт, паспорт для поездки в Цюрих.

– Я достану их! – решительно сказал он, сам не понимая, откуда взялась эта решительность. – До вечера.

Капитан всматривался в дымку береговой линии.

– Дальше мы продвигаться не можем. Теперь добирайтесь сами. Запомните, если мы не встретимся в Марселе, вы никогда меня не видели, а я не видел вас. Никто из моей команды не видел вас раньше.