Через секунду они уже неслись к выезду на широкую дорогу, огибающую озеро. Борн, затаив дыхание, наблюдал в зеркало заднего вида за тем, что происходило у входа в отель. Ситуация под освещенным навесом объясняла отсутствие дежурного. Между группой гостей и полицией возник скандал, и полицейские хотели записать фамилии каждого, прежде чем им разрешат покинуть отель. И все это, естественно, вызвало недовольство гостей.

– Поезжайте, – он вновь содрогнулся от острой боли, пронзившей его грудь. – Нас не видят.

Это была сверхъестественная, почти жуткая картина. Три треугольные фигуры выглядели точно так, как он представлял себе в своем воображении. На белой поверхности камня был изображен темный тонкий лес. Три одинаковых треугольника представляли абстрактное изображение крыш трех сельских домов в горной швейцарской долине, полностью занесенных снегом так, что нижних этажей уже не было видно. Поверх этих трех фигур готическими буквами было выведено название ресторана: «Альпенхауз». Немного ниже базовой линии, которая условно проходила через центры фигур, был расположен вход в виде двухстворчатой дубовой двери, похожей на арку собора. Каждая половинка двери была украшена массивными стальными кольцами, весьма распространенными в старинных альпийских замках.

Все, что он увидел, напомнило ему Цюрих, но в какой-то другой, очень далекой жизни.

– Мы приехали, – вздохнула женщина.

– Знаю.

– Скажите мне, что надо делать! – вскрикнула она. – Ведь мы проезжаем мимо.

– Езжайте до следующего угла и сворачивайте направо. Объедете этот квартал и снова подъезжайте сюда.

– Почему?

– Хотел бы я это знать.

– Что?

– Потому что я так хочу.

«Кто-то был там… в ресторане. Почему не появляются новые картинки в мозгу? Вот новое видение – чье-то лицо».

Они уже несколько раз проехали мимо ресторана. За это время туда вошли две парочки и группа из четырех человек. Из него же вышел лишь один человек, который пешком направился вдоль улицы. Судя по количеству припаркованных автомобилей, ресторан был заполнен только наполовину. Часа через два число посетителей возрастет, так как большинство жителей Цюриха предпочитает вечернюю трапезу ближе к половине одиннадцатого. Не было смысла ждать еще чего-нибудь. В его воображении за это время не возникло ничего нового. Он мог только сидеть, ждать и надеяться, что что-то произойдет. Что-то… Маленькая пачка спичек вызвала целую цепочку ассоциаций, в конце которых появилась осязаемая реальность. Вполне очевидно, что внутри ее скрывалась правда, которую он хотел открыть.

– Сверните направо и остановитесь перед последним автомобилем. Мы идем в ресторан.

Тихо, без комментариев и протестов, она сделала все, что ей было приказано. Ее реакция была значительно спокойней по сравнению с первоначальным поведением. Борн понял, что Мари Сен-Жак отлично усвоила урок. Невзирая на то, что может случиться внутри ресторана, он все же нуждался в ее помощи. Она должна помочь ему уехать из Цюриха.

Колечко на ее пальце сверкнуло в свете фонаря, когда машина встала у тротуара.

Женщина выключила двигатель и стала вынимать ключи, ее движения были медленными, очень медленными. Борн наклонился и взял ее за запястье. Она почти не дыша уставилась на него.

– Ключи возьму я, – заявил он.

– Конечно! – воскликнула она. Ее левая рука неестественно вцепилась в обшивку двери.

– Выходите и становитесь у капота, – продолжал Борн. – И не пытайтесь совершить глупость, это вам дорого обойдется.

– Почему я должна ее совершать? Вы же убьете меня, если…

– Ладно, ладно, – прервал он ее и открыл дверь с ее стороны.

Послышался резкий шелест платья, движение воздуха было более упругим, чем следовало. Дверь распахнулась, и женщина выскочила на улицу, но это не стало для него неожиданностью. Урок должен быть закреплен. Он резко схватил ее за волосы и втащил в машину. Она так согнулась, что ее лицо оказалось в нескольких дюймах от его лица.

– Я больше никогда не буду это делать! – закричала она. – Обещаю!

Борн закрыл дверь и вновь взглянул на нее, пытаясь разобраться в мыслях. Полчаса назад, в другом автомобиле, он был готов прикончить ее, если бы она ослушалась. Тогда он считал ее реальным врагом.

– Я больше не буду это делать! – повторила она.

– Вы попытаетесь, – возразил он. – Когда подвернется удобный случай, вы предпримете новую попытку. Поверьте мне, я не блефую, угрожая вам. Я буду вынужден убрать вас, хотя мне не хочется причинять вам зло. Поэтому, до того как я отпущу вас, вы должны подчиняться моим указаниям.

Он говорил правду, как он ее понимал. Простота принятия решения была для него удивительна, как и решение само по себе. Убийство было практическим делом, и больше ничем.

– Вы обещали отпустить меня, – снова заговорила она. – Когда?

– Когда я буду в полной безопасности. Когда ваши слова и поступки не будут иметь для меня никакого значения.

– Когда это будет?

– Через час или около того. Когда мы будем далеко от Цюриха, и я смогу отправиться туда, куда мне необходимо попасть.

– Почему я вам должна верить?

– Меня это не волнует, – он отпустил ее волосы. – Приведите себя в порядок. Вытрите глаза и поправьте прическу. Мы идем в ресторан.

– Зачем?

– Хотел бы я знать, – задумчиво произнес он, глядя через заднее стекло на входную дверь ресторана.

– Вы это уже говорили.

Борн внимательно посмотрел на нее, в ее широко открытые карие глаза, которые непрерывно смотрели на него с ужасом и удивлением.

– Я знаю. Поторопитесь.

Узкие лучи света играли на высоком потолке. Столы и стулья были сделаны из тяжелого дерева, в глубоких кабинах стояли свечи. Между занятыми столиками медленно двигался человек с аккордеоном, извлекая из инструмента приглушенные звуки баварской музыки.

Борн уже раньше видел этот большой зал. Потоки света на потолке и свечи отложились где-то в его памяти, объединяясь там со звуками музыки. Сейчас он и Мари стояли перед метрдотелем.

– У вас заказано, мистер?

– Если вы имеете в виду, зарезервирован ли у меня столик, то боюсь вас разочаровать. Нет, я не делал заказ, но мне рекомендовали именно ваш ресторан. Я надеюсь, что вы нас где-нибудь пристроите, желательно в кабине.

– Непременно, сэр. Сейчас еще рано, поэтому у нас есть свободные места. Сюда, пожалуйста.

Они прошли в кабину, освещенную мерцающей свечой.

– Сядьте возле стены, – проговорил он, когда метрдотель удалился. – Запомните, что я не остановлюсь ни перед чем, если вы вздумаете шутить.

– Я уже много раз говорила вам и повторяю снова: я не буду пытаться бежать!

– Надеюсь на ваше благоразумие. Закажите только вино, у нас нет времени.

– Я все равно не смогу есть, – она сжала руки, чтобы унять дрожь. – Почему нет времени? Чего вы ждете?

– Еще не знаю.

– Почему вы все время твердите: «Я не знаю. Мне хотелось бы знать…» Почему мы пришли именно сюда?

– Потому что я бывал тут раньше.

– Это не совсем ясный ответ.

– У меня нет причин вдаваться в детали.

В это время появился официант. Мари заказала вино, а Борн – виски. Он медленно оглядывал ресторан, пытаясь сосредоточиться на всем и ни на чем конкретно. Губка… Он готов был впитывать в себя все, что хоть как-то продвигало его вперед. Но ничего не получалось. В его воображении не возникло никаких новых картин из прошлого, ассоциируемых с этим местом, никаких мыслей при виде окружающей обстановки. Ничего…

Но тут он неожиданно заметил лицо в дальнем углу зала, пока только лицо. Оно было массивным и возвышалось над тучным и немного оплывшим телом. Полный человек находился в тени дальней кабины рядом с закрытой дверью. Его глаза были прикованы к Борну, его взгляд выражал смесь ужаса и растерянности. Этот человек был незнаком Борну, однако толстяк, по-видимому, узнал его. Он поднес свои дрожащие пальцы к губам и вытер уголки рта, после чего бегло осмотрелся по сторонам. Лишь после этого направился через зал к кабине, где находился неожиданный для него посетитель.