Но нет никого, кто мог бы вместо нее закрыть врата.

— "Я — источник надежды…"

Руки Труф горели. Она связывала себя волей и честью, жаждой познать и оправдать возложенные на нее надежды. Труф вдохновляло все то, что привело ее к этой минуте.

— "Я — дверь в каждой стене…"

Труф чувствовала приближение таинственного мгновения, чувствовала всю ответственность своего дерзновенного решения. Она ясно видела, как где-то далеко, в бесконечности, колыхнулись и уравновесились чаши великих весов и врата между мирами закрылись навсегда. Даже если бы Труф захотела отказаться от того, что ей было предназначено, и повернуть все вспять, она уже не могла бы этого сделать, время ушло. В глазах стоящих на пути жутких чудовищ исчезла последняя надежда, в страхе и ужасе они попятились, предчувствуя надвигающуюся на них сокрушительную силу. Труф вытянула вперед светящиеся ярким огнем руки и закричала, выпуская ее из себя. Молнии блеснули из ее пальцев, слезинками покатились по ним капли крови. Врата закрылись. Труф закрыла их навсегда. Оставалось свершить еще одно дело.

— "Я — ключ ко всем замкам…"

Ключом были ее тело и душа. Потеряв свои земные формы, сейчас они стали другими. Труф продолжала петь одна, Торн ничем не мог больше помочь ей.

— "Я — тот, кто запирает все врата…"

Словно кровавые капли, слетали с языка Труф тихие слова. Труф чувствовала невероятную боль, но продолжала говорить. Если она не закончит начатое, все может повториться с самого начала. К чему тогда все ее страдания?

— "Я — великая колдунья. Никто, кроме меня, не может сомкнуть врата между мирами!"

Внезапно все исчезло — и гора, и фантастические армии. Стало необыкновенно светло.

Труф очнулась, открыла глаза и увидела, что лежит в грязи. Таинственное видение исчезло, вокруг было темно и сыро. Она попыталась вспомнить, что произошло, но сознание отказывалось повиноваться ей. Мелькнули какие-то странные обрывки видений, незнакомые лица и тут же растворились.

Не исчез только выбор, который она сделала осознанно, и теперь ей предстояло до конца дней следовать ему.

Труф почувствовала, что от сырости она начинает леденеть. Голова болела, во рту была страшная сухость. Дождь, по-видимому, давно прошел, Труф слышала тихие, далекие раскаты грома.

Труф встала на колени и осмотрела себя, с головы до ног она была запачкана липкой, вязкой грязью.

— Отец, — позвала она и тут же закашлялась. Грязь была и во рту. Она сплюнула.

— Я здесь, — послышался голос Торна.

Труф увидела его, он стоял между колоннами, прижимая к груди "Страдающую Венеру". Труф поднялась. Смахнув грязной рукой налипшие на глаза и лоб волосы, она произнесла:

— Ты… Я…

— Получилось, — шептал он. — Мы закрыли врата. — Слова его казались Труф только намеком на то, что он должен был сказать ей: как ей, видевшей рай, дальше жить в этом мире, среди теней? — Я всегда говорил, что это возможно, — не замечая сомнений Труф, сказал Торн. — А теперь, дорогая моя дочка, прости меня. Вчера я не был с тобой достаточно откровенен, я не все сказал тебе. Когда-нибудь ты поймешь меня, во всяком случае, я на это надеюсь. А сейчас я должен уйти… Я ухожу, прости меня.

Труф понимала, что Торн недоговаривает, стоя на горе у врат, она все почувствовала.

— Куда ты уходишь? — спросила она, и голос ее прозвучал требовательно. — Почему ты хочешь уйти, когда я только-только обрела тебя?

— Я буду всегда любить тебя, Труф. Но в ту ночь, когда умерла твоя мать, я вернулся сюда, чтобы взять ее обратно. Силой своей крови я открыл врата, и за это страшное прегрешенье теперь я должен получить адекватное наказание. На меня наложена епитимья, и я должен ее нести. Прощай.

— Нет! — Труф вскочила и бросилась к нему, но было уже поздно.

Вспыхнул яркий свет, и Торн исчез. Пространство между колоннами было пусто, и только на растущем неподалеку дубе чья-то невидимая рука вырезала символ круга истины.

Вместе с Торном из этого мира исчезла и "Страдающая Венера".

Почти целый час Труф пробиралась к Вратам Тени. Когда она подошла к дому, там царил полный хаос. В воздухе висел сильный запах гари, повсюду стояли машины — полицейские, пожарные и "скорой помощи". Привлеченные сильным огнем и воем сирен, приехали даже несколько зевак из Убей Тень. Труф увидела, как на носилках вынесли Хиауорда, рядом с ним шла медсестра, держа в руках капельницу.

Что произошло? Лавируя между машинами, Труф побежала ко входу в надежде увидеть Айрин и Лайт или хотя бы кого-нибудь из круга.

— Постойте, мисс, — остановил ее рослый пожарный в пропахшей дымом тяжелой защитной куртке. — Туда нельзя.

Труф заметила несколько шлангов, протянутых в окна дома, заглянула внутрь и увидела лужи воды на деревянном полу. В доме продолжал гореть свет, придавая всей картине пожара странный, сюрреалистический оттенок.

— Там моя сестра, — умоляющим голосом воскликнула Труф, пытаясь вырваться.

— Там уже никого нет, — возразил пожарный. — Эй, Джон, подойди сюда, тут какая-то девушка говорит, что в доме находится ее сестра! — прокричал он мужчине, стоящему неподалеку.

К Труф подошел полицейский с болтающейся на поясе рацией. Взяв Труф под руку, он повел ее от входа.

— Идите с ним, мисс, он поможет вам отыскать сестру, — отделался от Труф пожарный.

— Как вас зовут? — спросил полицейский, не обращая внимания на хрипы, треск и вопросы, сыпавшиеся из рации. — Вы живете здесь?

— Меня зовут Труф Джордмэйн, я жила здесь некоторое время, проводила исследования. А сейчас здесь осталась моя сестра. Вы не знаете… — хотела спросить Труф, но полицейский перебил ее:

— Все, кто был в доме, вышли. Подождите, может быть…

— Труф! — Лайт бросилась к Труф, едва не сбив ее с ног.

— Слава Богу, с тобой все в порядке, — воскликнула Труф. — Но ты вся мокрая.

Девушка все еще была в зеленой мантии с накинутым поверх знаменем. Труф видела его в храме. Длинные серебристые волосы медиума намокли и спутались, на щеке виднелись свежие царапины.

— Мне все равно, — воскликнула она с вызовом в голосе и прижалась к Труф. С ее одежды текли тонкие грязные струйки, но Труф не замечала ничего. Главное — Лайт осталась жива.

Полицейский понял, что он больше не нужен, и отошел в сторону. Но Труф догадывалась, что эта индифферентность временная, скоро начнутся вопросы, на которые придется отвечать. Не исключено, что будет и расследование, даже скорее всего будет.

Сейчас нужно узнать самое главное.

— Где Пилгрим? — спросила Труф. — Где он?

— Вон он, — ответил внезапно появившийся Майкл.

Труф посмотрела на него. Укутанный одеялом, усталый, он ничем не напоминал того залитого кровью Майкла с огненным мечом в руках.

Да и не привиделось ли все это Труф? Она посмотрела в ту сторону, куда-он показал, и увидела Пилгрима. Спотыкаясь, с наручниками на запястьях, он тащился между двумя санитарами к полицейской машине.

— "…властители тьмы в подземельях и океанах, возвышающихся в свечах, услышьте! К вам взывает поющий дождь в темноте и камни с гор морских", — бормотал он, вращая дикими, безумными глазами.

Труф смотрела на него и видела то, что, кроме нее, не мог видеть никто, — цепи, навечно приковавшие Пилгрима к его безумию.

Кто сделал это? Майкл? Или он был всего лишь помощником исполнителя? Не важно, главное то, что врата закрыты. Труф посмотрела в глаза Майклу и поняла, отчего он так настойчиво отговаривал ее. Он хотел лишить ее возможности взять на себя ответственность, не дать ей пойти по дороге, на которой она сейчас так твердо стояла.