Литмир - Электронная Библиотека
A
A

15) Июля 22. Жил в одном ските многолетний старец и ослабел силами. Труд, который он до сего времени исполнял, пришлось разложить на других. Это старика очень стесняло, и чтобы не есть даром хлеба, он решился уйти в Египет. Там же жил с ним в ските другой старец Моисей, который ранее бывал в Египте и вообще был человек очень опытный; он сказал старцу: «не ходи в Египет, – там много женщин, и ты соблазнишься».

А старец этому не поверил и даже обиделся.

– Что ты мне несообразное говоришь! – возразил оя Моисею. – Ты бы должен постыдиться даже вспоминать мне об этом! Или ты не видишь, как я стар, и все тело мое уже одряхлело и умерло!

Моисей же все стоял на своем и говорил, что как человек ни будь стар, но пока он жив, ему, все равно, не безопасно побывать в Египте.

Старец так рассердился, что назвал Моисея нескромным и соблазнительным, а сам сейчас же встал и ушел от него в Египет. Слава же этого старца была столь велика, что его уже и в Египте знали, и об его замечательной жизни рассказывали друг другу. А потому, как только старец появился в Египте, так и стали приходить к нему разные люди за духовными наставлениями и исцелениями. И сначала все шло очень хорошо, но один раз «прииде также по вере Божий послужити ему и некая дева». Она была чем-то неисцелимо больна, «но по лете единем старец исцели ее и впад с нею в грех и она явися непраздна». Люди, приходящие к старцу, стали замечать особенное положение девушки и начали говорить об этом различно. «А простая же чадь прямо вопроси ее: откуду се имаши?» Девушка отвечала им: «от старца». Одни ей верили, а другие не верили, ибо «бе той старец вельми многолетен». Но старец, услыхав эти разногласия, сам подтвердил слова девушки. Он сказал: «се аз сотворих сие, и вы сохраните отроча рождающееся». «И ради просьбы его бысть родшееся отроча отдоено». Спустя же некоторое время в ските был праздник и собралось много народа, и тогда посреди толпы вдруг появился оный старец, «нося на раме своем отроча отдоенное», и вошел в церковь и, оборотясь к скитникам, сказал: «Видите ли это дитя? Это есть плод моего непослушания. Берегите себя от этого, потому что ежели такое дело могло случиться со мною, при моей старости, то тем легче это может случиться со всяким в молодости».

«И видевшие это все заплакали».

16) Июля 25. В одном египетском монастыре был знаменитый, «славный» дьякон. Случилось, что местный князь той страны преследовал одного простолюдина, у которого была очень красивая жена. Преследуемый, укрываясь от князя, прибежал с семьей в монастырь, чтобы здесь сохранили его жену от страстных преследований неистового князя. Монахи приютили супругов, но муж от этого ничего не выиграл, ибо тут «удариста во дьякона неприязненные силы вражия», и с женой простолюдина таки случилось то самое, чем угрожало ей неистовство князя. Дьякон, заменивший князя, был изобличен и пристыжен, и его определили «погребсти живого в темницу», и так и сделали. Дьякон долго оставался замурованный, но в крае том настала продолжительная засуха, и сколько ни молились о ниспослании с неба дождя, – дождя все не было. Тогда явлено было одному старцу, что надо «извести наружу и поставить к служению сокрытого славного дьякона». Сделали по этому внушению, и когда размуровали затвор «и дьякон изшед и вземши сан свой» начал молебствовать – «сошел дождь на землю»

17) Августа 12. В царствование Леона, царя константинопольского, жил один очень славный и богатый человек, который при том был и чрезвычайно добр, но в то же время был и большой грешник. Он имел неодолимое влечение к красе женщин и находился в постоянном с ними обращении, и так к этому привык, что каков был смолоду – точно таким же оставался и в старости, – «занеже устареся в нем той злой обычай». В таком страстном обдержании этот именитый и добрый человек и умер. При погребении его у патриарха Гермогена и епископов, а также и у мирских знатных лиц в Византии возникло огромное недоумение: как почитать этого усопшего, за праведника или за грешника, и в каком месте он должен быть помещен после смерти, то есть в раю ли с праведниками, – чего он был достоин по свойствам своей доброй души, или в аду с грешниками, куда ему следовало идти за свой любострастный «обычай». Долго об этом рассуждали важнейшие духовные люди в Византии и никак не могли придти к решению. Тогда захотели вопросить Небо, и патриарх Гермоген повелел всем монастырям и затворникам молиться, чтобы «явлено было о человеке сем пользы ради человеческие». И Небо ответило: открыто было некоторому затворнику следующее: «видел он. местонекое, имущее одесную рай, а ошую езеро огненное, и между ближнего рая и страшного пламени стояше привязан умерший муж и зле стенаше, позирая на рай. А ангел господен говорил ему: „напрасно, человече, стонеши, ибо ради милосердия твоего избавлен еси от муки, – за скверну же любострастия лишен рая“».

Преследованное нами в семнадцати «прилогах» ясно показывает, что из тридцати пяти случаев, где имеет место любовный соблазн, – в семнадцати случаях женщины Пролога не обнаруживают никакого обольстительного коварства для совращения мужчин, а, напротив, мужчины сами увлекаются в эту сторону с чрезвычайною неразборчивостью и легкостью.

Этим кончается первая категория женских лиц, за которою следуют другие, представляющие собою характеры более сложные и более интересные.

II

Прямыми соблазнительницами женщины Пролога являются в следующих историях:

18) (1) Октября 7. В Александрии был славный художник, делавший необыкновенно изящные вещи из серебра и золота. Его звали Зенон (в Прологе он называется «златокэзнец»). Он был потаенный христианин. По художеству его ему нигде не было равного. Самые именитые женщины роскошного города наперебой непременно хотели иметь украшения, сделанные этим искусным мастером, а Зенон не успевал исполнять всех делаемых ему заказов. Богатые щеголихи Александрии шли наперебой одна перед другой и платили очень дорого, чтобы перещеголять друг друга, но только и это не помогало. Тогда в Александрию приехала из Антиохии одна молодая красавица, необычайно своенравного и настойчивого характера. Она имела привычку ни пред чем не останавливаться для достижения своей самомалейшей цели, а цель ее в Александрии была превзойти здесь своею пышностью всех александрийских женщин. Имя ее было Нефорис или Нефора. Вся Антиохия знала ее как самую первую красавицу, затмевавшую собою всех иных в роще Дафны. Она захотела во что бы то ни стало иметь «головную утварь на красоту своего тела» и не послала звать к себе художника, потому что знала, что Зенон откажется, а она взяла золото и драгоценные камни и сама пошла к нему и стала его «умолять» сделать для нее такое головное украшение, которое как можно более шло бы к ней и еще сильнее возвысило «красоту ее изящного тела».

Зенон, удаляясь от шума, жил за городом в красивой местности, до которой было довольно далеко. Нефора шла сначала тенистою аллеей, по которой ей встречались рабы, несшие в паланкинах женщин, и с грохотом проезжали колесницы на конях с подстриженными гривами, потом путь становился безлюднее и тише. От аллеи начинались мелкие свертки по тропинкам в удолья, утонувшие в рощах. У одного из этих свертков под ветвистым деревом сидел старик и кормил своего верблюда. Нефора спросила его, где живет Зенон златокузнец. Он ей указал на поляну, где зрели ароматные дыни, меж сирени, жасминов и роз, а сзади катился ручей и за ним в чаще кустов стоял белый домик. Вокруг было тихо – только черные дрозды сидели на белом карнизе и пели. Дверей не было видно. Нефора ударила три раза в стену – и перед ней раздвинулась панель и ее встретил Зенон.

Он был поражен и недоволен ее посещением, но принял ее в свою мастерскую. Это была большая, квадратная комната без окон, – свет проникал в нее через потолок, сквозь фиолетовую слюду, отчего все вещи казались обвитыми какою-то тонкою дымкой. По середине комнаты стоял бронзовый ибис и из его клюва струилась свежая вода; в углах помещались обширные тазы, в которых рос златоглавый мускус и напоял всю атмосферу своим запахом. Все стены были покрыты художественными произведениями искусства. Здесь были и Апис, и фараоновы кони, и шесты, и посуда.

4
{"b":"49454","o":1}