И тут опять напрашиваются весьма конкретные выводы. 1. Уже в 37 году в массовом порядке проводились ПОВТОРНЫЕ АРЕСТЫ. Человека арестовывали не за какую-либо пусть даже выдуманную провинность, а просто за то, что он однажды уже «сидел». 2. В самой системе ГУЛАГа в широких масштабах применялась практика, когда после отбытия назначенного приговором заключения зэк без суда и следствия получал НОВЫЙ СРОК по любому надуманному предлогу. Шла война. Десятки миллионов советских людей оказались на оккупированной территории. Многие миллионы солдат погибли и попали в плен. Миллионы солдат находились в действующей армии, несшей всю войну ни с чем не сравнимые потери. Другие миллионы бесконечной чередой выдвигались на смену убитым и раненым. Даже сравнительно многолюдный СССР не мог похвастаться неисчерпаемостью своих мобилизационных резервов. Не удивительно поэтому, что пополнение ГУЛАГа частично происходило за счет собственных внутренних резервов.

Теперь несколько слов о судьбе Варлама Шаламова на воле. Отсидев свой последний срок (в общей сложности 18 лет), он два года вынуждено отработал на Колыме в местах заключения – ему просто не разрешили оттуда уехать. Потом он еще три года не мог попасть домой – бывшие заключенные не имели права проживать в столицах и крупных городах. Только в 1956 году после полной реабилитации Шаламов наконец-то вернулся в Москву. Семья за годы заключения распалась, здоровья на Колыме не прибавилось. Значительную часть отпущенных ему вольных годов (двадцать лет) он проработал над главным трудом своей жизни – книгой «Колымские рассказы». Но и здесь советская действительность жестоко посмеялась над Варламом Тихоновичем. В СССР при его жизни книга так и не увидела свет. «Колымские рассказы» пришли к отечественным читателям только во времена горбачевской перестройки – спустя шесть лет после смерти автора. Потерявший зрение и почти без средств существования последние три года своей жизни Шаламов провел в доме инвалидов и престарелых. Умер он в 1982 году.

Необходимо подчеркнуть следующее обстоятельство: неравнодушные любящие литературу современники знают биографию замечательного писателя Варлама Шаламова только потому, что он стал знаменитым. А сколько таких же и еще более трагических судеб замечательных людей – деятелей и жертв той эпохи так и остались неведомыми?! Зато хорошо ведомы судьбы их палачей. Тут речь идет не о конкретных биографиях. В данном случае не имеет смысла проводить специальные исследования. Хотя нет сомнений – сравнительная статистика оказалась бы очень впечатляющей. Можно не сомневаться: подавляющее большинство клеветников-доносчиков, преступных судей, отмороженных прокуроров, бдительных надсмотрщиков, безжалостных палачей и после разоблачения «культа личности» жили вполне благополучно, ни в чем особенно не нуждаясь. Они уходили на заслуженный отдых обеспеченными людьми и умирали не в домах инвалидов и престарелых, а в кругу любящей семьи. Подобная реальная действительность являлась для существующей в СССР системы показательной и вполне справедливой, поскольку именно такие кадры выражали истинную суть действующей власти и являлись ее настоящей и надежной опорой.

Подобные исторические экскурсы еще и еще раз позволяют показать истинное положение дел в партии и государстве ею возглавляемом. С 1929 года СССР, как бы ни расшифровывалась сия аббревиатура и какой бы ни была в этом зааббревиатуренном государстве Конституция, по сути дела являлся монархией. После 1938 года – абсолютной монархией. Жители поголовно превратились в крепостных, а узники ГУЛАГа – в рабов. Все государственные и общественные институты, официальная идеология, средства массовой информации (точнее – пропаганды) исполняли роли бутафории, ширмы, дымовой завесы и прочего камуфляжа, необходимого для сокрытия реального положения дел. Вот в число таких бутафорских принадлежностей входили ВКП (б) -КПСС, органы советской власти, пресловутая диктатура пролетариата, союз рабочего класса и беднейшего крестьянства, профсоюзы и та же демократическая (без кавычек) Конституция, основные положения которой полностью противоречили творимому в стране беспределу.

После смерти коммунистического императора (1953-ий) власть в Советском Союзе автоматически перешла в руки высокопоставленных партийных чиновников – наследников и сподвижников Сталина. В том же году между ними произошла яростная схватка за власть, результатом которой стало уничтожение одного из самых одиозных деятелей сталинского режима – многолетнего главы комиссариата/министерства внутренних дел Берия, персонально ответственного за многие злодеяния кровавого режима. Подобный исход схватки обусловлен целым рядом обстоятельств. Перечислим наиболее важные из них. Во-первых, соперников Берия (прежде всего Хрущева и Маленкова) поддержала группа влиятельных военачальников – в том числе маршалы Жуков и Конев. Такая поддержка вполне естественна: армия и ее руководство сильно пострадали от сталинских репрессий. И не только непосредственно в годы «большого террора», когда во главе главного карательного аппарата стоял Ежов. Так что отношение генералитета вооруженных сил к органам внутренних дел соответствовало тому, что эти органы содеяли по отношению к армии. Во-вторых, Берия, закусив удила, неудержимо рвался занять место Сталина. Многие члены Политбюро не зря опасались такого развития событий. Некоторым их них при новом «коммунистическом» лидере явно бы не поздоровилось. В-третьих, руководители партии и государства просто по человечески устали жить в обстановке вечного страха за свою жизнь и жизнь близких людей. Такой же психологический настрой преобладал в значительной части партийного аппарата и вообще в номенклатурных кругах. В-четвертых, члены Политбюро прекрасно знали, что с возрастом у Сталина заметно обострялось всегда владевшее им чувство подозрительности, что он собирается раскрутить новый виток репрессий, при этом планирует резко обновить круг своих непосредственных соратников – номенклатурную элиту. При такой ситуации многие из ближайшего окружения коммунистического императора рисковали не только портфелем, но и головой. Еще не успела выветриться память о недавнем «ленинградском деле» и расстреле Вознесенского и Кузнецова. Не приведет ли в исполнение планы своего непосредственного шефа Лаврентий Берия, если государственные бразды правления перейдут в его руки?

Таковыми оказались некоторые предпосылки прихода к власти Хрущева, разоблачение на XXII съезде партии «культа личности Сталина» и последовавшей хрущевской оттепели. Оттепель, однако, длилась недолго. Даже при небольшой степени свободы коммунистическая идеология и, следовательно, правящая партия начинали испытывать заметное давление со стороны достаточно грамотных и думающих групп населения. А после ликвидации Берия, после обнародованной на съезде информации о преступлениях режима, персонифицированных, правда, в образе одного деятеля, после так называемого разоблачения «антипартийной группы Молотова-Маленкова-Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова», после массового возвращения из ГУЛАГа доживших до освобождения заключенных и сравнительно масштабной реабилитации репрессированных населению «страны Советов» было над чем задуматься. Но, как и следовало ожидать, социальная система, существовавшая в СССР, могла функционировать только будучи застегнутой на все пуговицы, только с закрученными до предела гайками, только отделенная от цивилизованного мира железным занавесом. Эти самые гайки власть начала закручивать еще при Хрущеве. Номенклатура, несколько лет назад напуганная предсказуемостью нового витка террора в связи планами выживающего из ума Сталина или с возможностью прихода к власти Берия, теперь испугалась оттепели, испугалась первых робких порывов весеннего демократического ветра. Так что ожидаемая многими нормальными людьми принципиальная либерализация режима не произошла.

А вскоре номенклатурная элита решила отправить в отставку главного, пусть и непоследовательного, десталинизатора и автора оттепели Хрущева. Правда, возвращения во власть отлученных от партии главных сталинистов во главе с Молотовым не последовало. Но деятельности антихрущевской кремлевской команды во главе с Брежневым-Сусловым оказалось достаточно для возникновения ползучей полуофициальной, однако же, систематической реабилитации Сталина и сталинизма. Хотя при Хрущеве система ГУЛАГа, слава тебе, Господи, приказала долго жить, и никакого массового террора при Брежневе не произошло, тем не менее, репрессии против инакомыслящих (диссидентов) продолжались. Не было массовых посадок, не было расстрелов по политическим мотивам. Но политические заключенные в стране Советов никогда не переводились. А выполнение Устава правящей партии, как и при Сталине, по-прежнему оказывалось делом абсолютно невозможным.