Перед поездкой на стадион «Жёффруа-Гишар» они побеждают «Ковентри», команду города-побратима нашего Сент-Этьенна. Дурной знак.
Покопавшись в архивах, Эрбен заметил, что «Ипсвич» всегда играл хорошо матчи на своем поле. Его поразили результаты таких встреч: 5:1 с «Салониками», 3:0 с «Богемией», 5:0 в «Лодзью»! Но он всегда испытызал трудности, играя за рубежом.
– Если мы не выиграем у них в гостях, мы должны их победить, – приказывает Эрбен, – с крупным, разгромным счетом на своем поле.
Но в Ипсвиче нас постигает настоящая катастрофа.
Невероятно! Необъяснимо! Непостижимо!…
Игра шла по тому же сценарию, что и в Гамбурге, но на сей раз «суперголубые» из «Ипсвича» выступали в роли «зеленых». Мы пропустили четыре гола. И сумели забить лишь один ответный!
Прошли годы с той поры, но я не могу найти никакого оправдания нашему проигрышу.
Ведь поначалу все шло хорошо, и уже через четверть часа Джонни Реп забил гол. Равновесие в счете, установленное Мэрайнером, не разладило игры. В перерыве счет оставался еще 1:1… Конечно, мы все были расстроены, возмущены, что оказался незасчитанным второй гол, который забил Джонни якобы из положения «вне игры».
Не имея особых шансов против «Ипсвича», мы все же в таком случае уже вели бы в счете. И исход матча, вероятно, был бы иной.
Пребывающий в легкой эйфории «Ипсвич», осмелев, начинает «давить», и у него все получается. Сразу же после перерыва тот самый Мюрен, о котором нас предупреждал Джонни, забивает нам гол. Мэрайнер увеличивает счет в самый разгар игры, а Уарк нас приканчивает за 10 минут до конца!
В «Сент-Этьенне» царит полная растерянность.
Но мы, как всегда, горим желанием дать ответ. Мы отыгрались на «Монако», разгромив его со счетом 5:1! Но это все равно не дает нам возможности сделать круг почета в Ипсвиче, на площади Корнхилл, где три года назад прошли парадом эти «суперголубые» со своим первым трофеем в руках – Кубком Англии. Там, где в прошлые века сжигали несчастных мучеников. В нынешней ситуации мы прекрасно чувствуем, как обугливаемся на костре, зажженном «Ипсвичем».
Вероятно, после провала в Англии можно говорить о начале падения «Сент-Этьенна», отягощаемого шумными скандальными разоблачениями незаконных финансовых сделок, беспощадными ссорами и достойным сожаления сведением личных счетов.
После встречи с «Ипсвичем» в команде что-то сломалось. Даже сам Роже Роше уже не был вне критики. Он уже не являлся недоступным для простого смертного президентом, который осуществлял свою непререкаемую власть.
Его прожекты, его амбиции все чаще подвергались осмеянию. Была ли это идея расширения стадиона и превращения его в своеобразный спортивный городок типа того, что имеет «Реал» (Мадрид) или «Ювентус», или же предложение создать при «Сент-Этьенне» большую «спортивную семью» вместе с провинциальными и региональными клубами. Так Роше утверждал, что Валенс, Руан и Ле-Пиу были естественными сателлитами «Сент-Этьенна». Ему на это отвечали, что пора спуститься на грешную землю…
Но самое худшее произошло, когда он объявил о своем намерении назначить главного менеджера клуба, который будет осуществлять связь между ним как президентом и тренером.
После того как «Ипсвич» выбил нас из турнира, пример английских клубов не давал ему покоя. Он мечтал о человеке, обладающем определенным положением, поднаторевшем во всех тонкостях организации профессионального футбольного клуба. Он собирался наделить его очень большими полномочиями, чтобы облегчить себе президентство.
Многие из нас полагали, что он имеет в виду Чурковича. Но кого в таком случае он должен заменить? Эрбена? Гароннэра? Может, и того и другого вместе? Во всяком случае, они оба начали несколько сторониться Роше.
Но все же Роше предстояло отметить свое двадцатилетие на посту президента.
Двадцать лет, подумать только!
Он представлял игроков своего клуба Де Голлю, Жискар Д'Эстену и Помпиду. Роше, если хотите, это – часть истории Пятой республики, истории французского спорта.
Этот человек познал все почести, оказываемые деятелям его ранга. Как человек он формировался в рабочей среде. «Прежде чем командовать, нужно самому познать свое главное ремесло» – поучал его отец. В шестнадцать лет он пошел работать на шахту. «Это приучило его – сообщала книга-мемориал" „зеленых“ – к преодолению трудностей».
Этот человек любил руководить, будоражить людей, создавать. Но, несомненно, он немного переусердствовал. И в конце концов устал.
Он мечтал, чтобы его клуб во второй раз завоевал титул чемпиона Франции. И это достойно увенчало бы двадцатилетие его президентства. Мы были намерены предложить ему этот трофей, для чего нужно было нанести поражение «Бордо» и обойти таким образом на финише «Нант». Финал, проведенный в истинно спринтерской манере: три победы подряд в трех оставшихся матчах, причем два на выезде.
Мы могли бы подарить ему и Кубок. Но, увы, четыре года спустя после своей знаменитой европейской эпопеи у «Бастии» пробудился вкус к международным состязаниям: она вышла победителем в финальной игре с нами на Кубок Франции.
Должен признаться, что я сильно колебался и не мог решить, стоит ли мне продлевать свой контракт еще на год. В любом случае я не хотел играть еще больше года в составе «Сент-Этьенна».
Между мной и Роже Роше тоже начались разногласия. Я чувствовал, что должен принять участие в ответном матче против «Ипсвича». Но я был болен и к тому же должен был участвовать в более серьезном для меня матче между сборными Франции и Нидерландов в Роттердаме.
Однако Роше настоял на моей игре с «Ипсвичем». Он так объяснял свою позицию: «Мишель должен прежде всего думать о том клубе, который дает ему работу…».
Роше настаивал на том, чтобы я продлил контракт еще на два года. Он перемежал свои советы мелкими придирками и упреками. Он все время подчеркивал, что я уже сыграл шестнадцать матчей в европейских кубках, и если буду продолжать в том же духе в составе «Сент-Этьенна», то это позволит наконец мне до конца раскрыться. Он считал свой клуб идеальным горнилом, в котором я могу закалить свой характер и в конечном итоге стать настоящим лидером в футболе. Он с завистью относился к моим результатам в составе сборной Франции и упрекал меня в том, что я незаслуженно отношу ее успехи на свой счет. Я отводил все его аргументы, но не очень при этом старался, так как понимал, что он говорит обо всем этом от чистого сердца. Однако я чувствовал, что интересы моей футбольной карьеры рано или поздно, а лучше как можно раньше, должны быть связаны с каким-нибудь сильным зарубежным клубом.
В апреле «Барселона», возобновив свой вояж по крупнейшим европейским клубам, сделала мне предложение. Ее примеру последовал «Наполи». Но английский «Арсенал» сделал мне более интересное предложение.
Я, правда, еще не чувствовал себя достаточно зрелым, чтобы сделать решительный шаг. И 12 мая, накануне встречи с «Нантом», я продлил свой контракт с «Сент-Этьенном» еще на год. В это время я уже оправился от трехнедельной болезни, вызванной травмой, полученной еще… в «Нанси». У нас с Кристель было достаточно времени, чтобы все подробно обсудить на досуге, вдалеке от круговерти постоянных матчей, не оставляющих почти просвета свободного времени.
Постепенно я начал улавливать «одышку» у клуба «СентЭтьенн», видеть те замаскированные конфликты, которые свидетельствовали о закате его царствования. Тем временем в самом городе нависла угроза закрытия завода «Манюфранс», и нормальный социальный климат начал постепенно ухудшаться.
Этот вопрос тоже не мог оставить меня безразличным. Все начинают беспокоиться, когда речь заходит о работе. Мне самому, выходцу из Лотарингии, района, страдающего социальными и экономическими неурядицами, лучше других известно, что означает закрытие завода, которое лишает несчастные семьи всякой надежды на лучшее будущее.
К Лотарингии я испытываю сентиментальные чувства. К Сент-Этьенну тоже, хотя я и не из этих мест.
