– Да я не знаю… Вот недавно новых печай понаставили.
Гурьев взял у Феликса пропуск. В крайнем правом углу стояла синяя звездочка с номером 49 в центре. Всё в порадке, допуск открыт. Гурьев с удовлетворением кивнул головой и продолжил:
– Теперь слушай, зачем мне всё это надо и твои задачи. Я хирург, хоть и занимаюсь тонкой антигенной картиной мозга с самой курсантской скамьи. В силу моей первичной специализации мне многого в НИЛ-5 не светит, если я начну работать в одиночку. Ну напишу докторскую, дорасту до полковника, а потом уйду с со своих третьих ролей на пенсию. Такой вариант меня совершенно не устраивает, но и переломить ситуацию сил пока нет. Пока. Мне нужны масштабные исследования и своя научная школа. Создать такое в НИЛе сейчас невозможно, но возможно создать это вне НИЛа в станах Академии, а потом готовую систему перетащить в НИЛ. Этим я и хочу заняться с твоей помощью. Мне нужны преданные рабы, которые были бы способны провести тонны тематических исследований в самых различных областях. Пока я могу гарантировать их будущую карьеру только своим словом, однако в случае успеха наша группа будет стоять очень высоко. С нашей руки Советское Государство решит проблему воспитания нового человека, а то и вообще будет править миром. И пойми, это не мания величия, я знаю на какой золотой жиле мы можем оказаться. Будете генералами, профессорами и большими начальниками. Конечно в очень отдаленной перспективе и при условии самотверженной научной работы.
Ты пойдешь на Кафедру Гистологии углубленно осваивать мирную науку о структуре тканей. К военным преподавателям не подходи. Найди кого из гражданских, ту же Хиловскую, например. Мотив понятен, мальчик хочет экзамен успешно сдать, вот и прогибается в научном кружке. Там от тебя требуется основательно освоить все доступные нейрогистохимические методики – чтобы знал, как мозги под микроскопом смотреть. На методах, что есть в учебной программе, особо не задерживайся, иди на «протравку» лектинами с пероксидазой и коллоидным золотом, на радиоизотопные методы – короче стань спецом в чисто лабораторном деле. Никакого материала себе не собирай, не трать на эту бузу времени, материала на кандидатскую к шестому курсу я тебе на блюдечке подам. Защитишься и не заметишь, да всего в двадцать пять лет, да по спецтеме! После Гисты пойдёшь на Патан. Там одни офицеры, но недавно пришел один толковый капитан по фамилии Сидоркин, приклеешься к нему. Цель таже – методики изучения тканей мозга. После Патологической Анатомии пойдешь на Судебку и Токикологию без смены темы.
Ну а параллельно зайдешь к нам. Завтра зайдешь. В НИЛовский отдел тебя не пустят. Туда необходим спецдопуск, который для тебя мне не выбить раньше третьего-четвёртого курса. Зато можно прийти в «Центр Крови и Тканей», в нашу «ширму». Сейчас там ни одного слушака-ВНОСовца нет, никто не знает эту шарашку, так что флаг тебе в руки. Найдешь там одну бабку, зелёную юбку, по фамилии Зайчик, а по званию полковник медицинской службы. Зовут её Алефтина Ивановна, но по характеру она далеко не зайчик, а скорее волк. Попросишься к ней под научное руководство. Полковничиха эта самый крутой спец в Академии по определению аутоаллергических реакций, доктор наук и очень сильный иммунолог. Работает она только по межкафедральным темам и формально подчиняется Академии. Никакой официальной секретности, хоть и сидит со мной в одном и том же здании. Не ссылаясь на меня, тебе надо к ней влезть в доверие и освоить ВСЕ её методы исследований. А это крайне сложное дело, так как иммунологию тебе придется выучить куда лучше, чем её знают твои преподаватели. За такое поведение курсу к четвёртому к тебе прилипнет кличка «попрыгунья-стрекоза», как называют всех занимающихся наукой, кто не способен усидеть на одной кафедре. Ты не переживай. Чёрт с ними, с кафедрами. Направление то у тебя будет одно, плюс курсе на четвёртом я тебя вообще за пределы Академии выведу – в режимных институтах будешь основную науку делать. Рано ещё об этом говорить. Но если всё получится, то я тебе засекречу твою конкурсную работу, припишу ей не много ни мало, а два нуля. Результат – курсе этак на пятом пройдешь спецсобеседование, гарантирующее целевое распределение – устрою прямиком к себе в отдел начальником Патогистохимической Лаборатории. Слабо лейтенантом на полковничью должность? Так что думай…
Ещё одну задачу я тебе поставлю – ты должен выбиться в научные активисты курса. Это легко, нормальный научный работник ненавидит бюрократией заниматься, конкуренции на эту общественную должность нет. Надо тебе это лишь с одной единственной целью – знать каждого курсанта, перспективного с научной точки зрения. У наиболее ярких будешь брать конкурсные работы, научные рефераты и тезисы докладов, а потом их тихонько таскать мне – нам ведь ещё с десяток человек рекрутировать придется, правда в их случае я надеюсь обойтись без подобных откровений. Да, блатников сразу обходи стороной – нам с ними не по пути. Короче, работы – две академии за один срок закончить! Ну а если все это не по тебе, тогда что ж… Ты без блата – выпускаешься на общих основаниях в войска, а потом сам выбиваешься куда сможешь. Зато будут шесть ярких лет в Академии – музеи и театры, девочки и пьянки. Хорошее, кстати, время. Так что выбирай.
– А я уже выбрал. Я в рабы хочу. К вам.
Пачка сигарет опустела. Гурьев скомкал её и затоптал в сугроб. Потом подвёл к своему новенькому «Жигуленку», пока грелся мотор, поучил ещё пять минут Фила уму-разуму и отвез его прямо к общежитию первого курса. Когда Феликс наконец добрался до кровати шёл четвёртый час ночи.
