— Итак, — вслух сказал он, — первое сообщение поступило сегодня от лесника. Поэтому начнем с черного кота. Он исчез в пятнадцати километрах южнее Н…ска и аналогично вчерашнему случаю с белым котом Кустовых должен появиться в пятнадцати километрах южнее Фокино.
«Но почему же именно Фокино? — явилась мысль. — А не наоборот? Почему возвращения должны происходить к западу от места исчезновения? Но тогда нет никакой гарантии, что и „волга“ полковника появится в Фокино, а не в тридцати километрах к востоку от него, по другую сторону Н…ска. Как раз в колхозе, где работает Степан Никифорович. Впрочем, вероятности равны, и за Фокино те же пятьдесят шансов из ста, как и за колхоз!»
Но это, внешне такое логичное, соображение почему-то не успокоило старшего лейтенанта. Он смутно чувствовал, что во всех его рассуждениях кроется какая-то огромная, ускользающая от него ошибка.
По телефону доложили, что обещанные исполкомом машины прибыли.
Кузьминых снова обратился к карте. От него ждали указаний, а он никак не может сосредоточиться. Мысли все время уклоняются куда-то в сторону!
Но в сторону ли?
Старший лейтенант взял линейку, вспомнив при этом, как вчера с помощью этого же треугольничка Саша Кустов определил место появления Анечки.
На карту легли две прямые линии.
Одна — от колхоза, через Н…ск, до Фокино. Другая — от дома лесника, через птицеводческую ферму, до Н…ска. Но линия вчерашних событий включала в себя места исчезновений и появлений, тогда как сегодняшняя — только исчезновений! Кузьминых продолжил вторую линию к северу от Н…ска и к югу от опушки леса…
Несколько секунд он бессмысленно смотрел на то, что изобразила его рука. Все время ускользающая мысль была совсем близка, здесь, рядом… Кузьминых вскочил!
Вот где проклятая ошибка! И не только его, но и Саши Кустова, потащившего за собой все начальство туда, где бежевая «волга» и люди появиться не могут!
Ведь Фокино лежит к западу от Н…ска!
Вчера все было бы правильно. Вчера полоса исчезновений шла с востока на запад и все появления произошли на этой же линии. А сегодня полоса легла с юга на север!
Так почему же они не обратили внимания на это важное обстоятельство и по-прежнему считали, что появления будут происходить по-вчерашнему? Непростительная невнимательность! И в особенности непростительно это для Кустова, которому доверили руководство.
«Эх, Саша, Саша! Как же ты так оплошал, парень!»
Но Кузьминых тут же сообразил, что осуждает Кустова совершенно напрасно. Первое сообщение от лесника поступило уже после отъезда Кустова в Фокино, и Саша ничего не мог знать о том, как и куда пролегла сегодня полоса. А не зная, имел полное право думать, что «волга» появится в Фокино. Полное право!
«Выходит, больше всех виноват я сам», — подумал Кузьминых.
Надо было как-то выходить из положения. Посылать машины с встречающими в лес явно бессмысленно. Значит, следует исходить из предположения, что все исчезнувшие появятся к северу от места исчезновения. Ничего иного не оставалось!
«Будем действовать так, а там посмотрим!» — решил он.
Но все же собаки, кошки и куры — это было одно, а «Волга» с полковником, водителем и тремя московскими учеными — совсем другое!
Старший лейтенант в третий раз обратился к карте.
Так и есть! В пятнадцати километрах на север от центра города, от точки, в которой произошло исчезновение машины, четыре глубоких оврага пересекали место, где недавно был лес, а теперь свежая вырубка с бесчисленными пнями и штабелями бревен. Более неудобное, даже опасное место для появления машины и людей трудно найти!
Вчера бык оказался в запертом кабинете, сегодня «волга» может очутиться в овраге, или на штабеле, или просто на пнях, откуда ее придется вытаскивать, быть может, краном, а вот люди… Как они перенесут подобное «приземление»?
Кузьминых несколько успокаивало все то же соображение, что пятьдесят процентов шансов за юг. Возле дома лесника, насколько он помнил и мог судить по карте, никакой опасности для пассажиров «волги» не было.
Хорошо, если бы так!…
Те, кто сейчас ожидают бежевый автомобиль полковника Хромченко в деревне Фокино, конечно, уже не могут успеть перебраться на вырубку, к оврагам, ехать туда надо через Н…ск. А он сам не имеет права покинуть город, пока не вернется Аксенов. Значит, придется послать к оврагам грузовик с двумя милиционерами и на всякий случай с врачом, носилками и всем необходимым для оказания первой помощи. А в дом лесника можно дозвониться по телефону, пусть они с женой наблюдают за прилегающей местностью и держат связь с дежурным по отделению.
Решив так, Кузьминых совсем успокоился. Можно начать действовать…
Через десять минут, разослав машины и оставшись в отделении совсем в одиночестве, если не считать дежурного, старший лейтенант позвонил в Фокино.
Ему долго не отвечали — видимо, в сельсовете никого не было. Наконец старушечий голос ответил, что «никого, однако, нет, все на выгоне».
— А послать туда некого? — спросил Кузьминых. — Дело очень важное.
Получив отрицательный ответ, он попросил, как только кто-нибудь придет, передать, чтобы позвонили в милицию Н…ска.
Вот только теперь, в ожидании событий, старшему лейтенанту, действительно, стало скучно. Делать было совершенно нечего. И стрелки часов словно застыли на одном месте…
Кузьминых подошел к окну, но, как и следовало ожидать, сквозь обмерзшие стекла ничего не было видно.
Внезапный, пронзительно звенящий звук, уже знакомый старшему лейтенанту, но во много раз более громкий, чем вчера, раздавшийся позади него, заставил Кузьминых вздрогнуть и стремительно обернуться.
НА ЕГО СТОЛЕ СИДЕЛ БОЛЬШОЙ ЧЕРНЫЙ КОТ СИБИРСКОЙ ПОРОДЫ!
Кузьминых взглянул на часы.
Тринадцать часов двадцать одна минута!
Наступило время возвращения исчезнувших три часа назад.
Кот, разумеется, лесника. И где-то вот сейчас появилась «волга» — быть может, в овраге, быть может, колесами вверх, быть может, с мертвыми пассажирами!…
Но нет! «Они» не должны допустить, чтобы пострадало пять человек. Никак не должны!
