Саша никогда прежде не видел ее в таком состоянии, близком к истерике.

Узнав гостью, он почувствовал невольное облегчение. Больше всего беспокоила его мысль, что где-нибудь, подобно Анечке, исчез ребенок, а у Вероники Петровны маленьких детей не было. Если несчастье произошло со взрослым, то это все же не так страшно.

«Но с кем же оно могло случиться? — тотчас же подумал Саша. — Ведь после ухода на рыбалку мужа и сыновей Вероника Петровна должна была находиться дома одна».

Причина появления в их доме Вероники Петровны оказалась более неожиданной и более непонятной, чем даже очередное исчезновение кого бы то ни было — взрослого или ребенка, животного или птицы…

Когда с большим трудом удалось немного успокоить почти до беспамятства испуганную женщину, из ее бессвязных фраз и отдельных слов выяснилась суть дела.

Произошло отнюдь не исчезновение, а как раз обратное — ПОЯВЛЕНИЕ!

Но какое! И чье!

Оказалось, что Вероника Петровна прибежала к Кустовым не сразу после того, как в их доме, при закрытых дверях и окнах, «прямо из воздуха появилось дьявольское отродье» (так она выразилась), а спустя более чем час. Она твердо помнила, что в момент появления «отродья» на часах было пять минут седьмого. Только что ушли оба сына, муж и Коля Кустов. А она, закрыв за ними дверь, направилась в спальню, чтобы одеться и идти на базар. И вот, открыв дверь и переступив порог, услышала резкий пронзительный свист, не похожий ни на что, слышанное ею прежде, ее обдало отвратительным «до жути» запахом — и прямо перед нею, посреди комнаты, там, где только что никого не было, появилось э т о! Как о н о выглядело, из ее слов понять было невозможно.

Очнувшись, Вероника Петровна поняла, что лежит на полу своей спальни, вспомнила, что о н о должно быть где-то здесь, рядом, вскочила и в чем была «вылетела из дома, как ошпаренная». Действительно ли в этот момент в комнате находилось «отродье», она не знает. Может быть, оно исчезло за то время, пока она лежала в обмороке. Но отвратительный запах все еще стоял в воздухе.

Вот все, что удалось понять.

— Но неужели вы не можете хотя бы приблизительно описать это существо? — спросил Саша. — Был ли это человек, животное или птица?

— Какой человек, бог с вами! Это было не животное, не птица, а дьявольское отродье, говорю вам!

— Но согласитесь, — не удержался Саша, — что никто из нас никогда не видел «дьявольских отродий» и не может себе представить, как они выглядят.

— Оно было белое, как… как…

— Как снег, — подсказал Саша.

— Нет, еще белее!

— Белее снега? Ну хорошо! Уходя к нам, вы заперли входную дверь?

— Я не ушла, а вылетела, как ошпаренная, — повторила Вероника Петровна. — Хотела бы я посмотреть, как бы вы сами поступили на моем месте! Оно могло напасть на меня сзади. А насчет двери я совсем не помню, — прибавила она неожиданно совсем спокойно.

Видимо, заряд нервной энергии истощился.

— Я иду туда, — сказал Саша, поспешно надевая шинель. — Вы можете пойти со мной?

— Ни за что!

— Дайте ключ от входной двери.

— У меня его нет!

— Ну вот! А говорите, что не знаете, заперли дверь или нет. Раз ключ остался дома, значит, дверь открыта.

— Одному идти нельзя! — Александр Степанович тоже стал одеваться. — Одного я тебя не пущу. Какой оно было величины? — обратился он к Веронике Петровне.

Но та уже ничего не могла ответить. Уронив голову на стол, она плакала.

— Надо бы врача, — нерешительно сказал Саша.

— Ничего! Никакого врача не надо! — Антонина Михайловна гладила плачущую женщину по голове, как малого ребенка. — Принесите ей из дома шубу, валенки и какой-нибудь теплый платок, что найдете!

— Платок на сундуке в прихожей, — сквозь слезы сказала Вероника Петровна, — если только о н о его не сожрало.

Антонина Михайловна улыбнулась.

— Ну вот видите, — сказала она ласково, — слезы вам помогли, вы даже шутите. Это всегда так бывает.

Мужчины вышли на улицу. Валил густой снег. Даже противоположной стороны улицы не было видно.

— Вряд ли мы застанем его там, — сказал Саша. — За то время, пока она лежала в обмороке, оно могло убежать десять раз…

— Двери и окна были закрыты.

— Тогда после того, как Вероника Петровна покинула дом. Раз у нее нет ключа, она наверняка не заперла за собой дверь.

— Что это было, как ты думаешь?

— Кто его знает! Скорее всего какой-нибудь зверь из лесу в пятнадцати километрах отсюда. Исчезнув там, он появился здесь так же, как вчера появился у нас в отделении дедов бык, а в Фокино — Анечка, наш Белка и опять-таки тот же самый бык.

— Вокруг Н…ска ближе пятнадцати километров лесов никаких нет. Южная граница тайги далеко отсюда. Но если это был зверь, пусть не из леса, то почему он не тронул Веронику Петровну?

— Может быть, сам потерял голову от страха. Что удивительного! А может, просто он не хищный.

Разговаривая, они быстро шли к нужному им дому. Снежный заряд прошел, и заметно посветлело.

Три окна по фасаду были освещены, но опущенные занавески не давали возможности заглянуть внутрь с улицы. Саша перескочил через штакетник и обежал дом кругом.

— Все окна затворены и совершенно целы, — сказал он, вернувшись. — Задняя дверь заперта. Оно или там, или ушло через вот эту дверь.

— Она тоже заперта.

— Может быть, только притворена.

— Не мог же зверь, если он только не дрессированный, притворить ее за собой. Он там!

Саша вынул пистолет и отвел предохранитель. Потом левой рукой потянул дверь. Она легко открылась, но стоило отнять руку — вновь с негромким щелчком захлопнулась.

— Вот и ответ, — сказал Саша. — Вероника Петровна дверь не заперла, после ее ухода зверь покинул дом, а дверь за ним закрылась сама. Здесь нет французского замка. Все просто!

— Зайдем все же?

— Конечно! Надо взять платок, шубу и валенки. Не может же она возвращаться домой в одном халате и шлепанцах на босу ногу. Ну и убедиться, что дом пуст, все-таки следует.

Они не боялись, но почти инстинктивно хотели отсрочить решительный момент, надеясь, что по каким-нибудь признакам узнают заранее, там зверь или его уже нет. Не будь вчерашних таинственных событий, оба ни секунды бы не медлили (а всего вероятнее, не были бы здесь, так как не поверили бы ни одному слову из более чем странного рассказа гостьи). Пусть этот зверь был сам по себе обычный, давно известный представитель фауны Земли, ничем не примечательный и неопасный. Но появился-то он непонятно и таинственно! Не верить Веронике Петровне они не могли именно потому, что вчерашнее было еще совсем свежо в памяти.