«Если сможешь, прости, любимая…» Если сможешь, прости, любимая. Если ты умеешь прощать. Или мне отомсти, любимая. Больше я не могу ждать. Глаз не видеть твоих, Слов не слышать. Это очень жестоко, пойми. И стучит теплый дождь по крышам. Тает лёд между людьми. Резать чёлку твою длинную Я хочу как прежде, хочу. Милая, моя Ляля, любимая, Я раскаиваюсь и молчу. «Позвони ко мне, позвони…» Позвони ко мне, позвони. Всё сказать тебе я должна. Не гони меня. Позови. Я нужна тебе. Я нужна. Позвони в мою дверь. Я жду. Знаю я, ты давно пришел. А к тебе я сейчас приду. Ведь тебе со мной хорошо. Позови меня далеко. Столько дней прошло. Тишина. Знаешь ты, мне с тобой легко. Я нужна тебе, я нужна. У телевизора Телеэкраны голубые, И фильмы длинной чередой, Совсем не те, совсем иные, Не те, что видели с тобой. Шаги чужие. Чужой кашель. Чужой звонок. Чужая дверь. Когда же встреча будет наша? Она не далеко теперь. Поет о том же Демис Руссос, Но только я уже одна. Мне очень грустно, очень грустно. И надоела Тишина. В поэму не ложатся строки. О чем мечтать, кого ругать. Когда прошли уже все сроки, И я устала очень ждать. О чем писать, еще не знаю. Куда от скуки мне бежать. Хочу весны, апреля, мая, Хочу свободою дышать. Мне грустно, скучно, одиноко. Тоскливо, тяжело, грешно. Та встреча далеко-далёко, А мне смешно, смешно, смешно. «Кончается месяц Нового года…» Кончается месяц Нового года. Наступит февраль, конец зимы. Пусть виновата только природа, В том, что с тобой расстались мы. Пусть виновата судьба в разлуке, Пусть виновата вся Земля. В том, что расстались наши руки. Только не ты, только не я. Только меня ни в чем не надо, Меня обвинять, ругать, обижать. Только себя ни в чем не надо, Винить, бранить, хулить, осуждать. Пусть виновата во всем природа. В том что с тобой потерялись мы. Что накануне Нового года Мы не выдержали Зимы. Нет не кори меня не ругай. Нет не вини себя. Бывает. В том что весна – обязательно май, Пусть природа весну ругает. О чём ты долго тогда молчала, Сбросив тяжесть златого венца. «И где начало того конца, Которым оканчивается начало?» 1980Козьма Прутков «На краю Земли, острее иглы, на хрустальной грани…» На краю Земли, острее иглы, на хрустальной грани Я всё сердце свое изранила, Утопила печаль в крови. Что грустишь? Не плачь, не реви. Не кончается юность с иголками и уколами – C’est la vie. Улететь, раствориться б вечности, Что же держит меня на Земле? Нет любви, нет во мне человечности. Сердца стук отсчитает мне, Как кукушка дни прокукует, дни без жалости, Дни без крови. Лучше – ночи, где я ликую от пространства, звезд и Луны. Где я с папой в лесу гуляю, где рисую красками радуги, Где в тумане и свете летаю и с Неба делюсь радостью. «Что ты, милый? Не волнуйся…» Что ты, милый? Не волнуйся. Что ты, милый? Не тревожься. Всё пойму, не беспокойся, И меня не кинет в дрожь. Ты вернешься очень скоро, Как всегда, я дверь открою. И с тобою я не спорю, Даже если прав порою. Очень трудно, очень плохо. Что же делать, все пройдет. Не хочу я плакать, охать. Что мне чуждо – отойдет. «Дайте губам напиться…» Дайте губам напиться, Дайте спастись от жажды. Это должно случиться. Встретились мы однажды. Дайте звезде погаснуть, Что бы она не видала. Пусть отвернется месяц. Дайте концу начало. «Здравствуй!» – Я не ответила, «Здравствуй!» – Я промолчала. Что ж ты звезда светлая Блестела, не закричала. Направь ты свое сияние — Всю остроту лучей — В сердце разъокоянное Больней, сильней, горячей. Поздно уже, иль рано. Странно это. Все странно. «Как же это, как же странно…» Как же это, как же странно, Новая на сердце рана. Там, где сердца не было давно, Вдруг забилось, застучало, И молчало, и кричало, Что любви мне чувство не дано. Пусть навеки и не надо Вспоминать былые мысли. Мы не вместе. И в награду Солнце спалит наши письма. День проходит без страданий. День с другой рукою связан, С музыкальною рукою. Истязай себя — Наказан. Мной, судьбою и природой. Счастье ты свое погубишь. Убегаешь. Ты ведь гордый. Но меня ты любишь, любишь. |
