Как я могу тревожить тебя и дразнить,
Детка! Любила тебя я все время.
Ты могла бросить меня, могла изменить.
Видишь, я вынесла дней этих тяжкое бремя.
Да, ты умеешь, умеешь бросать.
Дать ответ ты смогла на неспрошенное.
Ты не знаешь-зачем тебе знать,
Что гордость тобою скошенная,
Тихо гордость моя плелась, спотыкаясь,
Светила Луна, а вокруг летали слова
«никогда», «нет», «никогда».
Я одинока была. Мне плакать хотелось.
Хуже того – мне не хотелось жить.
Я подошла к телефону рассеянно, что бы спросить,
Последний раз спросить:
– Деточка, мы помиримся?
– Нет!!!
Больно мне, боже – такой ответ.
– Мы будем дружить?
– Никогда!
Холодно, страшно, обидно… да, никогда.
Мы помирились, должна это зло забыть.
Я не забыла и помню до мелочей.
Я не могу, не смогу тебе мир заменить,
Я лишь люблю тебя еще горячей.
Я ненавидеть право тебя должна,
Вместе с твоими делами напастями.
Но жизнь почему-то, ужасно, ужасно сложна.
И ненавидеть тебя пыталась напрасно я.
Шла моя гордость, подкошенная, одинокая.
Гордость согрелась моя у чужого огня…
Только должна обладать я всеми пороками,
Чтобы навеки суметь разлюбить тебя.
Странно? Так в жизни часто случается.
Любят тебя сильнее – ты холодна.
Вдруг холодеют – и сердце твое загорается.
И продолжает коптить у чужого огня.
Нет! не ждала я такого письма от тебя.
Ведь это же я любила тебя всегда,
Разве тебе не хватает меня?
Не без меня пуста, а без тебя Земля!
