В это время в приемной с грохотом упало кресло.

- Начинается... - пролепетал директор.

В приемной с грохотом полетело второе кресло.

- Японская гиена! - послышался из-за двери визгливый китайский голос.

- Китайская собака! - зарычал в ответ японский голос.

- Я тебя сейчас стрелять буду!

- Я тебе сейчас голову оторву!

Директор вцепился в рукав секретаря.

- Отойдите от двери. Ложитесь на пол... Сейчас будет стрельба. Они вдребезги разнесут приемную... Послал бог секретаря болвана!..

Директор и секретарь легли на пол и прижались к паркету.

- Бегите за полицией, - прошептал директор.

- Бегите сами, - прошептал секретарь.

В приемной щелкнули курки.

- Вытащили маузеры... - прошептал директор.

- Начинается! - шепотом заплакал секретарь.

В приемной воцарилась гробовая тишина, и раздался ледяной японский голос:

- Молись, китаеза!

- Молись, японская... г... гейша!.

- Что же ты не молишься?

- А ты чего не молишься?

- Эх ты, обезьяна! Патроны на тебя жалко тратить, а то бы я давно прострелил твой дурацкий лоб.

- Сам осел.

- От такового слышу.

- Может быть, мне тоже, гадина, на тебя жалко патроны тратить.

- Еще бы не жаль! Небось каждый патрон денег стоит.

- А что же ты думаешь, они у нас даром, на деревьях растут? Н-да-с. Нынче патроны кусаются.

- Между прочим, извините за нескромный вопрос, почем за патрончики платите?

- По двадцать центов штука. А вы?

- Мы тоже по двадцать.

- Ужасная дороговизна!

- Уж и не говорите!

- Прямо не знаю, что и делать, хоть совсем не воюй. Одно разорение, верите ли.

- Золотые слова.

- Простите за нескромный вопрос: где товар берете?

- Да здесь и беру. А вы?

- Представьте, и я здесь.

- Черпаем, так сказать, из одного источника, хе-хе!

- Прямо грабеж среди бела дня!

- Золотые слова. Форменный грабеж.

- И не говорите!

- Что же вы стоите? Прошу вас, садитесь.

- Да и вы тоже... стоите... почему-то...

- Простите, не имею чести...

- Генерал Бей Ву-хо. А вы-с?

- Генерал Ки-Ки-мора.

- Так вы говорите, двадцать центов за штуку?

- Двадцать.

- Вот и воюй... хе-хе!

- Послушайте, как вы думаете, а что, если, так сказать, в организованном порядке...

- Представьте себе, у меня такая же мысль...

- А вы придвигайтесь к столу...

- А вы пистолетик... того...

- Пистолетик мы спрячем... Зачем же нам пистолетик? Мы сейчас... хе-хе... вместо пистолетика лучше автоматическую ручку... У вас случайно листика бумажки не найдется?

- Листика бумажки? Всегда! Извольте-с.

В приемной снова наступила тишина, нарушаемая изредка шепотом.

- Экие ведь разбойники... Да ведь этак скоро и воевать порядочным людям невозможно будет.

- Пишите, пишите...

- Джон, - прошептал директор, - там что-то творится странное, пойдите узнайте...

Секретарь осторожно пробрался в приемную и через минуту вернулся обратно, бледный, дрожащий, покрытый холодным потом. Его глаза остекленели.

- Перегрызли друг другу горло? - шепотом спросил директор.

- Хуже.

- Задушили друг друга?

- Хуже.

- Сделали друг другу харакири?

- Хуже.

- Н-не понимаю.

- Они... - пролепетал секретарь, - они... вместе... пишут ультиматум... с требованием... снизить цены... на... маузерные... патроны...

Вы думаете, что это плод больной фантазии? Ничего подобного!

"Оба противника в дальневосточном конфликте снабжаются одними и теми же фабрикантами оружия.

В связи с этим заслуживает быть отмеченным любопытный случай, сообщенный в парламенте депутатом лейбористской партии Мортаном Джонсом. Некая фабрика занята выработкой маузерных патронов для Японии и для Китая.

Представители обоих заказчиков случайно оказались на этой фабрике в одно и то же время, и их по недоразумению посадили в одну и ту же приемную. Там они начали беседовать между собой о дороговизне вышеозначенных патронов и в результате согласились послать фирме совместный ультиматум с требованием снизить цены".

("Известия", 10 марта 1933 года.)

Империалисты - хорошие хозяйственники. Уж если убивать рабочих и крестьян, то, по крайней мере, по дешевке!

1933

Иностранные газеты сообщают: "Около полугода назад германское министерство земледелия поручило директору берлинского социального музея профессору Гильцгеймеру установить, какие собачьи породы должны почитаться истинно германскими, то есть существующими на территории Германии с древнейших времен.

Профессор Гильцгеймер произвел ряд специальных раскопок на местах, где некогда были расположены древние германские селения и становища. Ему удалось найти большое количество собачьих скелетов и даже хорошо сохранившихся трупов.

На основании этих находок он установил, что некоторые породы собак являются для Германии коренными, другие же были привезены позже из чужих стран и только портили истинно германскую расу".

Истинно германскими собаками следует считать, согласно профессору Гильцгеймеру, датских догов (любимых собак Бисмарка) и жесткошерстных фокстерьеров, вошедших ныне в моду под названием "Рик" и "Рек".

Надо полагать, что вскоре все собаки неарийского происхождения будут вырваны с корнем и счастливая Германия поднимется на новую ступень национального процветания.

Но, разумеется, одними собаками дело не ограничится. Уж если вырывать, так вырывать! С корнем так с корнем!

И мы не сомневаемся, что на днях берлинцы будут свидетелями следующего величественного зрелища.

Прелестный летний день. Берлинский зоологический сад. По тенистой аллее солидно движется авторитетная комиссия по немедленному изъятию и ликвидации всех животных неарийского происхождения.

Впереди идет профессор Гильцгеймер. Вид у него строгий, но справедливый. Могучие морщины украшают его великолепный лоб мыслителя и гуманиста. Лоб Гауптмана с легкой примесью Геринга.

За профессором следует ассистент, а за ассистентом - бравый отряд штурмовиков.

Авторитетная комиссия деловито переходит от клетки к клетке.

Профессор не любит долго размусоливать. Его решения быстры, почти молниеносны. Сразу видно, что почтенный профессор в деле определения арийства и неарийства съел собаку. Разумеется, собаку арийского происхождения, по меньшей мере датского дога.

- Следующий! - браво восклицает профессор.

- Слон! - так же браво отвечает ассистент.

- Вырвать с корнем!

- Почему-с?

- Потому, что еврей.

- Слон - еврей?

- Еврей. Не видите - нос крючком. С корнем!

- Слушаюсь.

- Следующий!

- Страус.

- С корнем!

- Слушаюсь.

- Дальше!

- Лев.

- С корнем!

- Но простите... Они-с, так сказать, в некотором роде царь зверей...

- Вас не спрашивают! Не видите - курчавый. Еврей. С корнем! Дальше!

- Соболь-с.

- С корнем!

- Соболя с корнем?

- С корнем. Еврейская фамилия. Дальше.

- Очковая змея.

- С корнем!

- Почему?

- Потому, что это не очки. Это пенсне. Акушерка. Я ее знаю. С корнем!

- Слушаюсь.

- Дальше!

- Дальше аквариум, господин профессор.

- Сыпьте. Что это?

- Селедка!

- Сами понимаете. Еврейка. С корнем. Дальше.

- Кит.

- С корнем!

- Еврей, что ли?

- Кит не еврей, но три дня скрывал в своем чреве еврея без прописки. С корнем!

- Слушаюсь.

Через два часа все было кончено. В Берлинском зоологическом саду не осталось ни одного животного. Профессор обвел сверкающими глазами пустые клетки и с удовлетворением спросил:

- Все?

- Все.

- Отлично. А это?

Профессор наклонился к одному из бравых штурмовиков и, надев очки, стал внимательно всматриваться в какую-то точку на его воротничке.