Итак, ночь только начиналась. Юнцы разогревались с помощью разнообразных напитков, матери семейств следили за окнами, отцы семейств, опять же согласно обычаю, в меру отпущенного им природой темперамента, пытались освободиться от пут, приковывавших их к семейному ложу. Все шло так, как и должно было идти.

Лисандра не торопилась. Она знала, что потом, когда ночь преступной любви будет в разгаре, насытится станет гораздо легче. Так зачем же понапрасну рисковать?

Чем ближе она подлетала к центру города, тем больше становилось костров, а дым от них, казалось уже пропитал весь город. Молодежь шумела и веселилась. Молоденькие, едва достигшие совершеннолетия девочки, распевали заклинания на непонятном языке и крутили ритуальные волчки. Та, возле которой волчок останавливался, становилось на эту ночь жрицей преступной любви. Кроме заклинаний, выборы жриц сопровождались обязательным в таких случаях хихиканьем и истошным визгом.

Теперь Лисандра старалась лететь, прячась за крыши домов, а улицы пересекала лишь в самых затемненных и немноголюдных местах. Впрочем, рисковала она не сильно. Молодежь настолько была занята празднованием наступающей ночи преступной любви, что не обратила бы никакого внимания даже на пролетевшую прямо над ними эскадрилью вампиров.

И все-таки, для наблюдения вампирша выбрала самый затемненный, видимо нежилой дом. Подлетев к нему, она уже привычно уцепилась за край крыши когтями и повисла вниз головой.

Вот. Все. Теперь осталось только ждать. Если соперник не появится, она через пару часов насытится и опять будет ждать. Конечно, она могла попробовать найти соперника летая над городом. Но вампирше казалось, что этот метод успеха не принесет.

Только засада. А только ли..? Она подумала о том, что есть метод с помощью которого она может наблюдать не рискуя совершенно ничем. Особенно в эту ночь. На улицах так много костров и дыма... И этот соперник. В прошлый раз он ее заметил и сумел ускользнуть. Так почему бы не попробовать выследить его другим способом?

“Но ведь я не пользовалась им уже давным-давно, может быть лет двадцать-тридцать? – подумала вампирша. – Вдруг у меня ничего не получится, вдруг я уже разучилась?”

Она окинула улицу взглядом.

Как раз в этот момент один из парней подкинул в костер еще веток и дым от него стал гораздо гуще. Какая-то девчонка со смехом надела на голову венок из ромашек, знак того, что она выбрана жрицей преступной любви. Ей передали бутылку с акучей, и она сделала из нее несколько глотков.

“Все верно, – подумала Лисандра. – Только так я смогу выследить соперника. Держу пари, что он об этом способе и не слышал, а стало быть, все преимущества на моей стороне.”

Она прислушалась к своему телу, прислушалась по – особенному, так, как было нужно в этой ситуации и убедилась, что все в порядке. Она была готова, и никаких причин для того, чтобы отказаться от задуманного не существовало.

Ей не нужно было никаких заклинаний и ритуалов. Ей достаточно было сгруппироваться, овладеть своим телом, каждой его клеточкой, так, чтобы они подчинялись ей идеально, стали подвластны ее разуму.

Для того чтобы это случилось, ей понадобилось несколько минут. Хотя, сейчас Лисандру время не интересовало. Ничего, кроме собственного тела.

Она уже знала, она чувствовала как оно теряет вес, и словно бы распухает. Это был признак того, что у нее все получится как нельзя лучше.

Предвкушая удовольствие, Лисандра улыбнулась.

В самом деле, что может сравнится по остроте ощущений с полным обладанием собственным телом, с особым обладанием, которое и не снилось обычным людям?

Она знала, что остался еще один, последний барьер, перевалив который она сможет легко сделать задуманное. Барьер, непреодолимый для обыкновенного человека. Но только не для нее.

Так и получилось. Тело ее становилось все легче и легче, оно как бы расплывалось, растворялось в воздухе и последний барьер легко остался позади, поскольку она уже верила в то, что произойдет, она уже знала, что иначе быть не может.

И произошло.

Прекрасно понимая что все будет так, как она хочет, не испытывая ни капли сомнения, Лисандра растворилась в воздухе окончательно, превратившись в легкий, даже не очень плотный туман.

Мир снова перевернулся. Впрочем, на этом все не закончилось, ибо теперь, став другой, они и воспринимала его совсем по другому.

Ее тело разрослось, охватив собой дом, на краю крыши которого она только что висела, и улицу, с горевшим на ней костром и сидевшими возле него парнями и девчонками, и часть дома на противоположном конце этой улицы.

Все это стало как бы частями, составляющими ее тела, несомненно принадлежавшими ему, и одновременно не принадлежавшими, поскольку она не могла ничего с этими частями сделать, не могла ими овладеть и подчинить своим желаниям.

Впрочем, если парни и девчонки пробудут внутри ее тела достаточно долго... Нет, они были слишком трезвыми...

Один из парней поставил возле ног наполовину опустошенную бутылку и сказал:

– Что-то мне этот туман не нравится. Определенно не нравится. Какой-то он не такой.

Сидевшая рядом с ним девчонка с длинной, русой косой, презрительно хихикнула и проговорила:

– Только, не говори мне что ты боишься самого обыкновенного тумана!

– Я не боюсь его, – резко сказал парень, – Просто, не нравится он мне, совсем не нравится. Давайте уйдем. И кстати, не пора ли начинать штурм домашних очагов?

– Нет, еще рано, – сказал юнец, сидевший с другой стороны костра. – Ночь преступной любви только начинается. Ближе к полуночи – самое время. А пока, может и в самом деле уйдем? Не скажу чтобы этот туман мне не нравился, но все же, хочется чтобы он не забивал запах дыма от нашего костра. С детства люблю запах горящих веток медоносного дерева. Жаль, оно такое дорогое, а то бы я жег подобные костры хоть каждый день. Уйдем, а?

– Да ты спятил, – снова засмеялась девчонка. – Убегать от тумана? Да его, через несколько минут развеет ветер. Опять переносить костер... Давайте останемся здесь.

– И все же, сделаем именно так, – парень, который начал разговор, решительно встал. – Прямо сейчас. Моя маманька – она конечно, как и все женщины особым умом не блещет, но как-то в детстве она рассказывала мне о туманах, и говорила, что есть среди них такие, в которых люди испытывают страх. Это туманы вредные, и в них задерживаться надолго нельзя.

– О-го-го, так стало быть твоя маменька разбирается в туманах? – насмешливо сказала девица. – Может быть, ты еще веришь в дедовские суеверия?

– Да, верю, – решительно промолвил парень, и наклонившись, взял бутылку, – И мы сейчас же перенесем костер метром на сто дальше по улице. Не забывайте, ветки медового дерева из которых он сложен, покупал я.

Девушка с русой косой хотела сказать еще что-то язвительное, но тут другая девушка, как раз в этот момент собиравшаяся вертеть бутылочку, проговорила:

– Да ладно, чего ты к нему привязалась? Халборну не нравится туман. Это его полное право. Давайте и в самом деле перенесем костер. Разве трудно? Кстати, мне тоже этот туман не нравится. Он мешает следить за окнами вон того дома. А в нем живет продавец растительного молока. Тот еще тип. Видели бы вы какими масляными глазками он смотрит на меня, когда приносит к нам молоко! Нет, я ему сегодня устрою, ух устрою! Вот, а из-за тумана, я могу пропустить момент когда пора будет начинать. Так что, давайте перенесем костер.

И в подтверждение своих слов она схватила большую охапку веток медового дерева, лежавшую неподалеку от костра.

– А что? Перенесем! – поддержал ее кто-то из юнцов.

Сказано – сделано. Через несколько минут юноши и девушки перенесли костер шагов на сто дальше. Подкинув в него несколько веток, они опять расселись кружком и продолжили веселье.

“Ну и ладно, – подумала Лисандра. – Ну и хвост динозавра вам в руки. Конечно, можно было бы вас подразнить, погоняться за вами... но не буду. Я здесь для другого.”