– Может, это было бы и к лучшему, – проворчал огнемет.

– Ну, ты даешь... – проговорил Христиан.

– А что такое? – бросил огнемет. – Помочь вам я обещал – и помогу. А вот с чего это я вас любить должен? Незачем мне это делать... Ладно, давайте-ка начинать. А то мне обратно в болото пора. Не обедал я еще сегодня.

– Давай начинать, – согласился с ним Хантер. – Тебя как, повыше поднять?

– Обязательно. Возьми меня на руки и самое главное, жми сильнее на живот. Струя огня будет длиннее и гуще. Понял?

– Еще бы.

– И это... хорошо бы их поближе подманить. Чтобы они в кучу собрались. Огненную жидкость экономить надо.

– Хорошо.

Хантер взял огнемета на руки и встал рядом с баррикадой, так чтобы его не было видно убийцам.

– Давай, подразни их, – сказал он Христиану.

– Это я сейчас, – озорно улыбнулся мальчишка.

Он вскочил на верх баррикады и замахал руками. Фанатики перестали петь и все еще слегка покачиваясь, удивленно уставились на мальчишку.

А тот, приплясывая и гримасничая, закричал:

– Эй, вы, олухи царя небесного. Дубины стоеросовые! Что же вы не пытаетесь нас убить? Что, взяли? И не возьмете. Куда вам!

Реакция убийц была точно такой, на которую рассчитывали охотник и его ученик. Молча вытащив кинжалы и ножи, фанатики скопом, кинулись к баррикаде.

Христиана с нее как сдуло. Прекрасно понимая что сейчас начнется, он отскочил в сторону и прижался спиной к стене храма. А фанатики подбежали к баррикаде и навалились на нее. Толчок был так силен, что верхняя скульптура свалилась вниз и рухнула внутрь храма.

Фанатики радостно завыли.

Однако, это было только на руку Хантеру.

Передние убийцы уже готовы были ринуться внутрь храма, когда охотник появился перед ними и нажал огнемету на живот. Жаркая струя ударила из пасти динозаврика и словно огненное щупальце охватило нападавших.

Все это произошло так неожиданно, что убийцы в первое мгновение не могли понять что же произошло, а когда поняли, и кинулись назад, было уже поздно...

Минут через пять все было кончено. Удрать удалось всего лишь половине осаждавших, да и то, почти все они получили довольно серьезные ожоги.

Смердело паленым мясом. Христиан сидел недалеко от баррикады, закрыв лицо ладонями. Хантер спустил огнемета на землю. Тот улыбнулся. Зубы его все еще светились красным.

– Как? – спросил огнемет. – Здорово?

– Куда уж лучше, – мрачно сказал Хантер.

– Не пойму я вас, людей, – пробурчал огнемет. – Вроде бы все получается так, как вы хотели, а вы все же недовольны. Нет, по-моему, вы и сами не знаете что вам нужно.

– Наверное так, – сказал Хантер.

Он подошел к Христиану и положил ему руку на плечо.

– Пошли, парень. Нам надо отсюда уходить, пока враги не опомнились. Пока есть возможность.

– Кстати, насчет уходить... – сказал огнемет. – Может, мне уже пора вернуться в родное болото? То есть, я считаю, что слово мое выполнено, а стало быть...

– Нет, – покачал головой Хантер. – Еще не все. Вот когда мы выберемся их города, тогда будет все. На окраине я тебя прямиком в болото и выпущу.

– Да к вам, после этой бойни, никто и подойти не посмеет, – сказал огнемет.

– Конечно, если ты будешь с нами. А если нет, то тут фанатики и попробуют сквитаться. Давай, начал дело, так доведи его до конца.

– О, святой болотный царь, – пробормотал огнемет. – Воистину, эти люди ненасытны и угодить на них невозможно. Ладно, прах с тобой, поехали!

– Поехали? – удивился Хантер.

– Ну конечно. Чтобы отбить возможное нападение, тебе придется нести меня на руках. А как иначе?

– Придется, – согласился охотник.

Христиан отнял ладони от лица и ошарашено помотал головой.

– Как они горели, как они горели! – пробормотал он. – И кричали. Им было очень больно.

– Да, им было больно, – жестко сказал Хантер. – Им было больно. Только, не забудь, что сумей они до нас добраться... Ладно, все это не имеет сейчас значения. Пошли. Мы еще в городе, и убийцы в любую секунду могут напасть опять.

– Ты прав, – вяло сказал мальчик.

И все же, встал он быстро, поспешно сунул за пояс нож Хантера, собственную дагу, и сказал:

– Я готов.

– Вот и отлично, – промолвил Хантер. – Из тебя выйдет настоящий охотник.

Что еще он мог сказать? Бывают ситуации, в которых что ни говори, что ни делай, все равно чувствуешь себя негодяем, пусть даже, ты и действовал абсолютно правильно.

А правильно ли?

“А что еще я мог сделать? – спросил у себя Хантер. – Сдаться на милость этих идиотов? Так они бы нашего благородства не оценили. Они бы с большой радостью нас на кусочки, этими самыми ножами...”

Он хорошо понимал что прав. И также прекрасно видел, что объяснить свою правоту мальчику не сможет. Или сможет? Все таки, Христиан прожил несколько лет на дороге и навидался на ней многого. Конечно, не такого, но все же...

“Что ты делаешь? – спросил у себя охотник. – Вместо того чтобы заниматься самокопанием, давай-ка братец делай отсюда ноги. Уходить пора, уходить.”

Он наклонился и осторожно взяв огнемет поперек туловища, поднял его на руки. Правая ладонь уверенно легла на живот динозаврика, теперь, не такой уже упругий, как десять минут назад.

Старательно обходя все еще дымящиеся трупы, они двинулись прочь от храма.

Улица все еще была безлюдна. Окна одного из домов мимо которого они проходили, были открыты. Из них неслись крики и стоны. Видимо, в него забежало несколько обгоревших фанатиков. Досталось им, конечно, по первое число.

Больше никто на охотника и его ученика напасть не посмел. Огнемет щурился и окидывал дома самодовольным взглядом. Он уже, видимо, представлял как расскажет своим товарищам об этом приключении.

Христиан молчал и похоже, о чем-то напряженно думал. Однако, рука его лежала на рукояти даги, и чувствовалось, что он готов в любой момент начать драться. Хантер тоже особенных тем для разговоров придумать не мог. Он хмурился и думал о том, что жизнь устроена довольно паршиво.

Он никак не мог понять, как получается, что не плохие, не хорошие, самые обычные люди становятся пленниками какой – нибудь абсурдной идеи? Почему она овладевает ими, заставляя забыть о том, что они люди, почему во имя ее они способны на любое преступление, пусть даже эта идея совершенно пустая и глупая? Сумасшествие? Нет, это что-то другое...

“Что-то ты, брат, не о том думаешь, – сказал он себе. – Еще ничего не кончилось. Ты еще даже не вышел из города. Будь настороже. На тебя могут напасть в любую секунду.”

Он окинул взглядом ближайшие дома. Они казались пустым. Никто не подходил к окнам, никто не пытался на Них взглянуть.

– Ну, и нагнали же мы страху на этот город, – вполголоса сказал Хантер.

– Хвастун, – ухмыльнулся огнемет. – Вы-то тут при чем? Если бы не я...

– Кстати, – сказал Хантер. – А родственники тех, погибших, когда мы покинем город, они не придут чтобы тебе отомстить?

– Ни за что, – ответил огнемет. – А если и придут...

Он зловеще улыбнулся.

Хантер кивнул.

– Так я и думал.

Мимо, один за другим проплывали дома. Шаги Хантера и Христиана звучали глухо, тяжело. И пустота, странная, иссушающая душу пустота, убивающая радость по поводу того, что они так удачно избежали смерти.

Да, смерти.

Хантер подумал, что большинством поступков людей управляет наверное самое сильное из всех чувств, которые они могут испытывать. Страх смерти. Может и фанатиками люди становятся лишь потому, что та глупая, лживая идея в которую они верят, сулит либо возможность о нем забыть, либо отрицание смерти, а стало быть и отрицание страха перед ней?

А смерть, эта такая дама, которая собственного отрицания не выносит. И неизбежно приходит.

“Вот забавно, – подумал он. – А может я и сам фанатик? Может быть, идея уничтожить всех черных магов, тоже является не более чем фанатичной?”

Они миновали последний дом и оглянулись.

Город остался позади. Безмолвный, казалось опустевший город, в котором поселился страх. Об этом страхе забудут не скоро, очень не скоро.