Егора и Иринку с огорода хорошо видать: она – в красном, как мак, платьице, он – в синей матросской шапочке, играют возле деревянной часовни. Егор показывает, как залезать на старый корявый дуб с толстыми низкими ветками, и девочка аккуратно залезает и бережно спускается, не помяв своего красивого платья.

Дети подружились – так же, как и Аня с Кариной. Карина сразу заметила, что атмосфера в семье Семёновых тягостная, и попыталась ее развеять. В один из вечеров, когда Вадим был на дежурстве, они пришли с Иринкой в гости и разогнали давящую тишину. Дети с порога принялись играть, а Карина, отказавшись от угощения – «Вот забогатеем, тогда и пир закатим!» – достала… шесть новых незаточенных карандашей.

– Сейчас будем гадать, – распорядилась она. – Я прочитала в журнале. В любом доме есть домовой, и ему можно задавать вопросы. Сделай свои карандаши буквой П, вот так. Я тоже. Теперь соединим их концами – и спрашивай. Да что хочешь.

К удивлению Ани, карандаши начали сгибаться то вовнутрь, то вовне – это были да и нет. «Домовой-домовой, ты добрый дух?» – на всякий случай уточнили они сначала. «Нет», – отвечал домовой. Это было похоже на правду. «Домовой-домовой, тебе нравятся те, кто здесь живет?» – «Да», – отвечал домовой, и, хоть это и была хохма, на сердце стало посвободнее.

«Аню любит муж?» – спрашивала Карина. «Да», – отвечал домовой. «А он скоро найдет хорошую работу?» – «Нет». Жаль, нельзя было спросить, почему. Наверное, его возможности, как и у людей, были ограничены. Но Ане начинал нравиться разговор с домовым, который, по его словам, прежде был мужчиной – в его ответах была посторонняя логичность, и еще он довольно уверенно говорил о будущем, утверждая, что у Ани будет трое детей. «Второй ребенок будет мальчик?» – азартно спрашивала Карина. «Да», – отвечал домовой. «А третий – девочка?» – «Да», – отвечал домовой. Они попытались построить вопросы по-другому, но результаты не изменились – домовой был тверд. Аня развеселилась: она никогда не представляла других детей, кроме Егора. Ни мальчиков, ни девочек. Трое? И все мои? Нет, это для таких больших, сильных женщин. А Аня и с Егором чуть богу душу не отдала…

Потом она вошла во вкус и сама начала задавать вопросы – о Карине: «Что это все я да я! Домовой-домовой, у Карины появится друг?» – «Да», – отвечал домовой. «Настоящий? Достойный?» – «Да». Также дух точно знал, что это будет высокий блондин и что Карина выйдет за него замуж. И когда на следующий день Карине начал оказывать усиленное внимание темноволосый прохожий и она отметила неточность предсказания, Аня развела руками: «Ничего не поделаешь – придется красить».

… – Ты их видишь?

Аня огляделась. Красного, как мак, платьица и синей бескозырки возле деревянной часовни не было. И на старом дубе тоже. И вообще нигде.

– ВОТ и я не вижу. Минут, наверное, десять уже. Я сначала думала, что их из-за дуба не видать, потом – что они за часовней.

– Пойдем-ка поглядим!

Аня с Кариной побежали к часовне, но детей там не было. Они посмотрели по сторонам, попробовали покричать, поаукать – ответа не было. Мамы растерялись.

– Может, к роднику пошли, попить? – нерешительно предположила Аня. – Давай сбегаем.

Скоро они обежали уже все уголки, куда бы могли направиться дети: родник, солнечную лужайку рядом с ним, скамейку в тени под липой, мостик, аллеи. Заглянули за каждое дерево, кричали так, что всех птиц перепугали. Потом вернулись на огород – Егор с Иринкой, наигравшись, могли прибежать именно туда, где были мамы. Переглянулись. Пустота говорила о том, что положение, кажется, нешуточное. Куда же они могли деться?

А со стороны усадьбы приближалась пестрая шумная толпа туристов. День был субботний, экскурсии прибывали одна за другой, на стоянке уже выстроилось несколько автобусов и машины тех, кто приехал сам по себе. Да еще вереница свадебных автомобилей – молодожены по традиции едут сюда фотографироваться.

– Слушай, если их понесло к усадьбе, они же сейчас в толпе затеряются!

Забыв о вещах, оставленных на огороде, Карина с Аней побежали к барскому дому. По пути спросили у сотрудницы, ведущей экскурсию, не видела ли она их детей. Та так и ахнула:

– И давно ищете? С ума, что ли, сошли? Милицию скорее вызывайте! Увезут ваших ребятишек, и не заметите – видите, какой наплыв. Ищи-свищи потом.

Они в панике побежали назад – Анин мобильник был в сумке на огороде – и скоро уже на милицейском «козлике» медленно объезжали всю немалую территорию музея. Церковь, барский дом, выставочная «конюшня», дирекция в отдельном флигельке, еще один флигель – общежитие сотрудников, реставрационные мастерские, довольно запущенные усадебные аллеи, часовня, огороды – и по кругу назад. Пожилой усатый милиционер успокаивающим голосом расспрашивал, как малыши одеты.

И вдруг указал на молодоженов и их гостей:

– Вон красное платьице – не ваша девочка?

Нарядная группа расположилась на традиционном месте, у высокого крыльца барского дома, позируя свадебному фотографу. По обе стороны от невесты, держа ее кружевной шлейф, стояли с довольными мордочками мальчик в матросской шапочке и девочка в красном платье.

Карина и Аня кинулись к ним. Фотограф, заикаясь и косясь на милиционера, объяснял, что он тут ни при чем, что дети и предыдущей свадьбе позировали, что они здесь уже давно, он думал, это услуга такая предоставляется. Молодожены вообще ничего не понимали и нервно хихикали.

– Ладно, не будем портить людям торжественный день, – сказала Аня, отводя всех в сторонку, к скамейке.

– Мы не портили, – убедительно заговорила Иринка, заглядывая ей в глаза. – Они нас сами попросили, невеста и жених, не эти, но такие же красивые.

– У невесты был такой огромный хвост, – добавил Егор.

– Фата, – поправила его Иринка.

– Ну да, она везлась по траве – белая!

– Они нас сами попросили подержать, знаете, как в фильмах, и мы фотографировались, фотографировались! – Девочка мечтательно зажмурилась. – Потом другие тоже захотели…

– А о том, что мы чуть с ума не сошли, вы подумали? – завелась было Карина, но тут вмешался милиционер:

– Ну, раз все в порядке, я поехал.

Карина и Аня кинулись извиняться, провожая его до машины, а когда вернулись к детям, те, перешептываясь, протянули им целлофановый пакет.

– Это что? – не поняла Аня.

– Это нам свадьбы давали.

В пакете вперемешку с конфетами лежали доллары и сторублевые бумажки.

– Только этого еще не хватало! – Аня кинулась к барскому дому, но свадеб уже след простыл.

Карина, наоборот, смеялась:

– Ладно тебе, они же правда подумали, что мелюзга трудится. В зоопарке с обезьяной можно сфотографироваться, у Исторического музея стрелец с секирой стоит. А что! Нам за месяц столько не заработать.

Но Аня не успокаивалась:

– Егор, ты зачем брал деньги?

Егор неопределенно пожал плечами, а Иринка опять заговорила самым убедительным голосом добронравной девочки, которую совершенно не за что ругать:

– Я бы хотела Барби, и ее мужа, и детей, и, если можно, кукольный домик…

– Нашлась пропажа? – к ним подошла Мурашова. – Анечка, это мой добрый знакомый Илья Плотников, приехал к нам на лето поработать. Проводи его, пожалуйста, к реставраторам, вам по пути.

Рядом с Ларисой Ивановной стоял Анин студент из электрички – все в той же синей джинсовой рубашке, один глаз серый, другой зеленый – ни с кем не спутаешь.

ВАДИМ возвращался домой радостный: сменщик опять попросил за него поработать, но в последний момент вышел сам, и ночь спасена – можно не торчать в унылом магазине. А он уже отзвонил Ане, и она сказала, что заночует с Егором у родителей. Первым движением было отправиться в «зефир» и забрать своих домой, но Вадим притормозил. Он представил, что Аня пришла усталая, забралась в ванну или села есть, а тут он явится и помешает. Лучше позвонить, чуть попозже.