– В садике говорят, что это чурка в гараже сгорел, – радостно объяснил тот.

– Ну и хрен с ним, – равнодушно заметил отец.

Пройдет совсем недолгий срок, и о существовании Сортира на земле все навсегда забудут.

Полузнакомый осветитель, как ни удивительно, позвонил еще раз. Про странное приглашение к себе и не вспомнил. Сейчас он предложил что-то диковинное: ехать с ним в какое-то сельское поселение. Ему вдруг предложили там интересное занятие. Короткую, сильно оплачиваемую работу, больше похожую на интересную прогулку. Некий благородный физтруд на свежем воздухе.

В каком-то не то колхозе, не то рыбоводческом хозяйстве спускали воду в прудах, и понадобились люди в бригаду, чтоб сетями достать выращенную рыбу. За три – пять дней этой трудовой прогулки обещали двадцать тысяч рублей.

Лев сразу понял, что ничего из этого не выйдет. Безымянный знакомец опять болтает какую-то ерунду. Эта фантастическая деревня и эта фантастическая работа – какая-то авантюра странного знакомого, о которой он скоро забудет. Поэтому Лев сразу же на все согласился, чтобы быстрее отвязаться.

На прощание звонивший обещал, что за Львом заедет служебный транспорт. Лев согласился и на это.

Удивительно, но этот транспорт однажды действительно вдруг взял и приехал, рано-рано утром. За ним одним и даже оказалось, что это приличная легковая машина. Изобильная деревня, куда они поехали, оказывается, называлась Гороховое.

Постепенно проснувшись, Лев пытался расспросить о рыбном хозяйстве, куда он внезапно отправился. Что за странное сельское поселение, островок благоденствия среди океана разорения? Шофер почему-то молчал, вместо ответов иногда неопределенно хмыкал. А потом вдруг сказал:

– Красные леса начались. Значит, Гороховое уже близко.

Лев увидел заросли рябины. Теперь они тянулись и тянулись вдоль дороги.

– Это тебе не дикая ягода, – заговорил, наконец, шофер. – Это специальные сорта. Титан, Ликерная называются, Сахарная Петрова и другие толковые есть. У нас в Гороховом из него вино делали, хорошее. Реализовывали через рестораны, пивные и прочее. Только плохо пьют у нас вино, не любят, – Шофер помолчал. – По правде говоря, сейчас мы водку делаем и продаем. Ее народ лучше понимает. Сыры изготовляем, а основное – это рыба. Пруды цепочкой через нашу землю идут. В это самое время рыбу вынимаем. Дела делаются. Попробуешь в деревне пива нашего!

Особенно охотно шофер рассказывал о пиве. Очень его хвалил, с удовольствием вспоминал. Оказалось, что его варят специально найденные в окрестных деревнях лучшие пивовары. Простые частники в своих крестьянских дворах. Их обеспечивают сырьем, а потом забирают у них пиво, готовую продукцию.

– А главное у нас – рыба, угорь, – увлекшись, рассказывал шофер. – Выращиваем в прудах, коптим. От копченого угря – основной доход. В Гороховом большущие тайные коптильные цеха и склады.

– Почему тайные? – спросил Лев.

Шофер сразу же опять замолчал, так и промолчал весь остаток дороги. Наконец, появилась деревня. Деревянные ворота у ее края, на них некая непонятная надпись. Лев успел разглядеть какие-то латинские буквы. Они въехали в деревню. По ней катился таджик на велосипеде.

Сбоку пошли дома, Лев не сразу заметил, что все они одинаковые, одного непонятного проекта. Какие-то двухэтажные, с широкими балконами, почти тропические. Понять это сразу было сложно: хозяева как могли переделали жилье по собственному вкусу. Обнаружилось, что во дворах еще когда-то существовали бассейны, в основном теперь уничтоженные. Где-то на их месте стоял сарай, где-то оранжерея или гараж. В одном пустом явном заброшенном бассейне лениво ходили куры.

Дальше на углу строилось двухэтажное здание, наверху, не торопясь, возились рабочие. Тоже таджики, обнаженные по пояс, дочерна загорелые, даже сероватые от загара. А вот Лев увидел пруд. Его, будто декорации, огораживали, висящие на кольях, сети. Дальше на берегу стояли весы и большие баки на сваях. У воды сидел кто-то с удочкой, босой и с сигарой.

А вот из переулка возле магазина вышел Эдуардыч. В пиджаке, мешковато висевшем на его детском тельце и почти домашних тапочках.

– Ну и ладно. Вижу, довез, – сказал шофер, увидев его. Остановился рядом с ним.

Будто не замечая Льва, Эдуардыч сказал шоферу

– Командор велел тебе ждать нашу клиентку. Ходит она сейчас по деревне, такая беременная. Два дня ждала, пока магистр свое решение пришлет, сегодня дошло оно, по факсу. Отвезешь ее назад, в город.

Шофер недовольно отвернулся. И совсем внезапно выхватил из-под пиджака пистолет, вдруг выстрелил в кусты у дороги. Оттуда гигантским прыжком выскочила крыса и мгновенно исчезла.

– Сколько их собирается в последнее время! – сердито сказал шофер. – Как на митинг. Знают, что скоро рыбу будем доставать.

На этот выстрел вокруг почти не обратили внимания. Перед магазином, конечно, по деревенскому обычаю стояли мужики. Из них некоторые, молча, оглянулись.

– А я знал, что тебя здесь увижу. Как-то догадался, – сказал Лев Эдуардычу.

– Ну, а мы заметили, что ты нашими делами заинтересовался. Видели тебя во всяких кустах, за всякими заборами.

– Значит, это вы заглушили того винторогова в нашем дворе и в электробудку отнесли. И общагу нашу освободили. А бомжи с гранатометом тоже ваши были?

– Наши. И не бомжи они вовсе, – откровенно ответил Эдуардыч. – Они запасным вариантом считались. Рассчитывали мы, в основном, на снайпера. Наняли за совсем порядочные деньги специалиста из Украины. Аванс он получил, но в нужное время растерялся.

– Я видел. Наблюдал.

– Ну да, пригласили тебя, посмотреть. Заждались Сортира в преисподней. А мы служим подручными у чертей, поставляем к ним злодеев.

Они отошли к магазину и сели на кустарные скамейки, сделанные из автомобильных сидений. Рядом сидели и курили местные мужики.

– Значит, вы крутые пацаны, типа банды? – спросил Лев.

– Мы больше, чем банда. Мы народ. Народная самооборона, – ответил Эдуардыч. – Помогаем, даже спасаем и не требуем платы. Только иногда, вместо денег, нужна помощь в наших делах. Люди нужны.

«Так вот зачем меня сюда привезли», – понял Лев.

– Мы соль земли, – произнес Эдуардыч и показал на курящих рядом мужиков. – Но из одной соли ничего не сваришь. Русский народ теперь негорючий, сырой, излишне терпеливый. Приходится подбирать воспламеняющихся. Ты же мечтал погибнуть со стволом в руке.

– Да я не против, – неопределенно пробормотал Лев.

Сейчас он не мог знать, как сильно изменится его жизнь. Повернется в другую сторону на этой засранной гусями площадке перед магазином. С этого самого времени.

Сидящий рядом мужик вдруг бросил окурок и сказал:

– Тут самое главное – не бояться! Никогда. Ни богов, ни чертей! Здесь никто никого не боится.

– И не воровать, не грабить, не паразитировать на людском горе, – послышался еще один голос.

– Вы, вроде, приморских партизан? – спросил Лев.

– Да мало похожи, – ответил Эдуардыч. – Мы ничего не боимся, но при этом не такие дураки, как приморские партизаны. Чтоб штурмом посты ГАИ брать, а потом по лесам прятаться. Наш бунт осмысленный и с разбором. Следов мы не оставляем. И ментам тоже это нравится, они следов не любят. Мы не банда, – продолжил разговор Эдуардыч. – Мы орден, как в древности. Видел наш девиз над воротами? Pro domo sua. В защиту своего дома. Со всеми атрибутами. Братья-рыцари, командоры, приор, маршал. И наш основатель, великий магистр, он же гроссмейстер есть. Только его никто никогда не видел, он толи в Южной Америке толи еще где-то живет. В Эквадоре либо Либерии. Оттуда рулит.

– А эти таджики тоже рыцари? – Лев кивнул на нескольких, сидящих под ивой на берегу, таджиков, вокруг канистры пива, с неизменной здесь, похоже, копченой рыбой.

– Да они никто. А скоро их, вообще, здесь не будет. На днях многое здесь изменится, реорганизация у нас. Вот решится одна большая проблема, с деньгами.