– Ну, хорошо, пусть я буду подонок, – сказал Дима, отдышавшись, – и дальше что? Не будете же вы на меня в милицию теперь заявлять. Да и за что?

– Как за что? – крикнул Олег с кресла, в котором его безо всяких усилий удерживал Антон, – Да вот за наркотики на тебя и стукнем! Думаешь, это западло? А что девушка под машину бросилась – не западло?

– Ну, знаешь, – как-то сразу обиделся Дима, – все-таки разница есть. Должны же быть хоть какие-то пределы.

– Еще скажи – понятия! – выкрикнул Олег и Горский, сквозь неожиданный смех, сказал:

– Ну, я думаю, мы без милиции обойдемся.

– Я не сомневаюсь, – ответил Дима, всем своим видом показывая, что он оценивает слова Олега как неуместную, но все-таки шутку, – мы тут все свои.

С этими словами он вдруг полез в карман и достал пейджер. Он быстро посмотрел на экранчик и деловым тоном сказал:

– Простите, ребята, дела, надо бежать. Клиенты не ждут.

Антон так и не понял, не то он не услышал звонка, не то Зубов просто придумал этот вызов, чтобы поскорее уйти.

Уже с порога комнаты Дима обернулся к Горскому:

– Ты звякни, скажи, как тебя вставило. Интересно же.

Когда за Зубовым закрылась дверь, Антон освободил Олега, который повел себя странно: тут же взял страницу газеты «Сегодня», лежавшую на столе у Горского, и начал аккуратно заворачивать в нее что-то, зажатое в кулаке.

– Ты чего? – опешил Антон

– Это волосы Зубова, – сказал Олег, – впрочем, ногти, конечно, было бы лучше… или зубы… но я побоялся, что силы не хватит. Я же не боксер.

– А зачем они тебе?

– Не понимаешь? – удивился Олег, – Слышь, Горский, он еще спрашивает – зачем? А скажи, у меня натурально получилось?

– Не очень, – сказал Горский, – я догадался. Особенно когда ты реплики с места начала подавать.

– Это я для правдоподобия… чтобы он не подумал, что я быстро остыл.

Олег сунул кулек в карман и сказал:

– Представляешь, менты меня останавливают, обыскивают, думают, что там трава – а там волосы. Ты, кстати, знаешь пиздатую историю про Пушкина?

Горский не знал, и Олег в красках рассказал известную московскую байку, про человека, родители которого давно, еще в шестидесятые, подозревали, что онпокуривает травку . И однажды они в кармане его пиджака нашли пакетик с какой-то органической субстанцией, явно растительного происхождения. Решили проверить что это. Мама велела привязать себя к стулу, папа свернул цигарку, она ее выкурила и, в общем, даже что-то почувствовала. Голова закружилась, то-се…

– А зачем к стулу привязывать-то? – спросил Антон.

– А она боялась, что вдруг буянить начнет или там в окно решит прыгнуть, – предположил Олег и продолжил: – Сын приходит домой, родители ему все рассказывают, так, мол, и так, нам все известно, не отпирайся, а он в ужасе говорит: «Мама! Что ты наделала! Это же былгроб Пушкина ». И выясняется, что он ездил куда-то по пушкинским местам, а там, в шестидесятые, как раз Пушкина перезахоронили… и он отщипнул от гроба кусочек. Типа на память. А мама его и выкурила. Он потом хвастался, что его мать – единственный человек, который курил гроб Пушкина.

– Самое характерное, – сказал Горский, – что ее вставило.

– Неудивительно, – вспомнил васину комнату Антон, – Пушкин же был эфиоп. Как Хайле Силассе.

Олег поднялся.

– Пойду, чайник поставлю, – сказал он, – а то цеплять не цепляет, а сушняк налицо.

Когда он вышел, Антон спросил Горского:

– Юлик, а для чего ему волосы?

– Ну, в магии, наверное, будет упражняться. Не знаешь что ли, для чего людям волосы.

– Не, все-таки цепляет, – сообщил всем вернувшийся Олег, – я на кухне думал о том, что будет, если электрический чайник еще на плите подогреть. Совершенно ебнутая идея, да?

Антон кивнул и в свою очередь спросил:

– А ты из волос Зубова куколку будешь делать?

– Конечно. А как же иначе? Не в милицию же идти. Как-нибудь сами разберемся.

Антон пожал плечами. Он верил в магию – после того количества психоделиков, которые он принял, трудно было бы в нее не поверить – но допустить, что кто-то из людей его круга собирается ей всерьез заниматься, было как-то странно.

– А какая магия? – вежливо спросил он.

– Я бы описал это как смесь кроулианства и вуду, – ответил Олег.

– А… – протянул Антон, – каждый мужчина и женщина – это звезда. Как же, как же.

Эта фраза была единственным, что он знал о Кроули. Антон сам уже не помнил откуда.

– Типа того, – ответил Олег.

– А как вуду сочетается с Кроули? – спросил Горский.

– Легко, – Олег заметно возбудился, – вуду вовсе не догматическая религия. Она позволяет принимать в себя фрагменты любых практик и религий мира – от католицизма до кроулианства. Думаю, даже у Билли Грэхема можно что-то взять – неясно, правда, для чего.

– А ты из Димы сделаешь зомби? – поинтересовался Антон.

– Зачем? – удивился Олег, – просто убью.

Антон вежливо рассмеялся. «Вот человек, с которым я бы кислоту принимать не стал», – подумал он и тут же снова рассмеялся, вспомнив, с кем только ему не доводилось, как выражался Никита, «преломлять марку».

– И давно ты практикуешь? – спросил он.

– Да уж года полтора. Вот, машину себе наколдовал. Правда, она поломалась сейчас… так что надо еще работать и работать. Это тебе не бизнес – тут деньги легко не даются.

– Понятно, – Антон кивнул, – как травы не будет, к тебе приду.

– Ну, не знаю, – протянул Олег, – для других колдовать всегда сложно… совсем другое дело.

– А ты проходил посвящение, стал магом, да? – Антону было с одной стороны интересно, с другой – немного странно. Почему-то ему казалось, что настоящие маги не говорят о своих магических занятиях. Скорее он бы поверил в то, что маг – Горский.

– Меня скорее следует назватьфилью-ди-санта , – ответил Олег.

– А что это… – хотел было спросить Антон, но Олег, словно прочитав его недавние мысли, прервал его:

– Чего мы все об умном. Может, дунем на дорожку – и я пойду?

Когда за Олегом закрылась дверь, Антон сказал Горскому:

– Мне вот всегда было интересно: если вуду такая успешная практика, почему вудуисты, как правило, такие бедные люди? То есть я равнодушен к деньгам, но если бы их можно было наколдовать – я б не отказался.