© Наталия Осадчая, 2015

© Екатерина Килаянц, иллюстрации, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Лена и Леша – двойняшки, но родились они в разные дни. Лена родилась ночью, в 23 ч. 50 мин. 28 февраля, а Леша – в пять минут первого 29 февраля. Лена везде и во всем считает себя главной: во-первых, она старше Леши на пятнадцать минут, во-вторых, Лена почти на полголовы выше Леши, ну а в-третьих, у нее день рожденья каждый год, а у Леши – раз в четыре года. Леша, конечно же, получает подарки ежегодно, как и Лена, 28 февраля, но сестра вредничает и говорит, что он не имеет права пользоваться ее днем, когда у него есть свой. Леше на это возразить нечего, и ему приходится мириться с главенством сестры.

Зато Леша учится лучше Лены, и еще ни разу в жизни не получал двоек, а вот Лена постоянно изобретает всяческие способы, как избавиться от двоек в дневнике. На самом деле она могла бы двоек не получать, а может быть, и троек, но Лене жалко тратить время на учебу, потому что она обожает детективы, которые читает даже на уроке под партой. Лена хочет стать великой сыщицей. Если она не читает, то ведет наблюдения за всем, что происходит вокруг, и записывает увиденное в большую толстую тетрадь: кто вошел в подъезд и кто вышел, во сколько это было, что за одежда была на человеке, какая у него походка, озирался ли он по сторонам и что, по предположению Лены, у этого человека на уме. А еще она смогла накопить денег и купить где-то на распродаже планшетник, и теперь все подозрительное не только заносилось в толстую тетрадь, но еще и фотографировалось.

Когда папа подарил им на день рожденья один компьютер на двоих, Лена решила создать «единую базу наблюдений» в компьютере. Но создание «базы» оказалось очень сложным и нудным делом. Лена хотела заставить Лешу «набивать базу», но Леша вдруг оказался не таким уж податливым, и впервые за десять лет сказал сестре твердое «нет».

– Ах, так… – воскликнула Лена, замахала руками, но не нашлась, что сказать дальше.

Леша осмелел и сел за компьютер поиграть в «стрелялки». На самом деле он больше любил «искалки», но ни за что бы не признался в этом сестре, которая наверняка бы сказала, что он все повторяет за ней, потому что «искалки» – это игры для сыщиков.

Лена, поняв, что возразить ничего не может, заняла свой наблюдательный пост на подоконнике, забравшись на него с ногами.

– Папа приехал, что-то большое привез, – со свойственной ей вдумчивостью к деталям, произнесла Лена. – Ого, да это велики!

Леша отпустил джойстик и бросился к окну, а Ленка специально подняла колени, чтобы Лешке ничего не было видно. Брат, не раздумывая стукнул ее по ногам, за что тут же получил в ответ затрещину. Смолчать Лешка не мог и начал стаскивать Ленку с подоконника. Падая, девочка вцепилась в штору, сверху посыпалась штукатурка, и сестра рухнула на пол вместе со шторой и карнизом.

– Тебе теперь влетит! Это ты виноват! – завопила Ленка, пытаясь сдержаться, чтобы не заплакать. Лешка стоял растерянный и испуганный, понимая, что ему действительно влетит.

От страха он забыл про папу и велики, но папа сам вошел в комнату, весь стремительный и улыбающийся. Жалкое зрелище валяющейся в шторах Ленки и стоявшего рядом испуганного Лешки сразу же прогнало с его лица улыбку.

– Та-ак, – медленно произнес папа. – И кто же это сделал?

Странно, но Ленка не закричала «он», и не показала на Лёшку пальцем.

– Она сама упала, – прошептала сестра, и Лёшка согласно кивнул.

– Сама? – нахмурился папа. – Значит, и компьютер сам выключится сейчас.

Он подошел к компьютеру и сразу же выдернул шнур из розетки, смотал его и положил в карман.

Ленка поднялась, потирая локоть.

– Пап, а кому ты велики привез? – как ни в чем не бывало, спросила она.

– Хотел одним хорошим детям на лето, но таких у нас в доме не нашлось, – строго сказал папа.

– Мы больше не будем, – хором, как после репетиции, заныли дети.

Папа не мог долго сердиться на своих двойняшек.

– Наша бабушка Василиса, – раскрыл он тайну, – наконец-то согласилась уйти на пенсию, и поэтому ждет вас на все лето к себе в деревню.

– И мы не поедем в лагерь? Совсем? – робко спросил Леша.

– Нет! Долой казенные борщи, да здравствуют деревенское молоко и яйца! – торжественно провозгласил папа, и они втроем закричали громкое «ура».

И в этот момент в комнату вошла вернувшаяся с работы мама.

– А кто это сорвал штору с карнизом? – услышали они строгий голос.

– Это не мы, она сама, – хором ответили папа, Лена и Леша.

Если бы вы в начале июня зашли в комнату двойняшек, то решили бы, что дети уезжают из города навсегда. Из шкафа были вывалены на пол все вещи, детективы стопками толпились на столе, стульях и подоконнике, а посреди комнаты стояли два больших чемодана, в которые Ленка каждый день укладывала вещи, чтобы достать их утром, подвергнуть резкой критике и сесть за новый список того, что ей обязательно понадобится во время каникул.

Лёшка в этих сборах участия не принимал. Он решил, что вещи соберет перед отъездом, в пятницу, и ему вполне хватит небольшого рюкзачка. Мама разрешила взять Лёшке свою электронную книгу, чтобы дети читали литературу, заданную на лето. Она закачала книги Ленке в планшетник и Лёшке на «ибукс».

Ленка вряд ли прочтет хоть одну, а потом, наверняка, передерет пересказ у Лёшки из дневника читателя. Лёшка решил справиться с заданием до отъезда и читал с утра до вечера.

Целую неделю дети находились в предвкушении поездки, ожидая необыкновенных каникул. Лёшка решил, что на все лето он превратится в индейца: сделает себе лук со стрелами, повязку из перьев на голову, а велик станет его верным конем. Возле деревни, где живет бабушка, есть лес, и Лёшке предстояло стать следопытом, определять, какой зверь прошел по тропинке, какие птицы прячутся в ветвях. В лесу он обязательно сделает шалаш, вернее, вигвам, где положено жить любому добропорядочному индейцу.

Ленке он про свои планы не рассказывал, потому что она опять скажет, что он все повторяет за ней, и что следопыт – это тот же самый сыщик.

Ему очень хотелось заиметь лупу как у сестры – большую, с ручкой, как у настоящих сыщиков, но индейцы с лупами не ходили, потому что у любого индейца должен быть зоркий глаз, иначе какой же это индеец?

В четверг вечером мама заглянула к ним в комнату и забрала один чемодан, строго потребовав, чтобы Лена прекратила свои бесконечные сборы и навела порядок. Сестра весь вечер пыхтела, чтобы втиснуть вещи в оставленный чемодан, а Лёшка лежал на своем диванчике с книгой и тихонько посмеивался над ней. Ленка видела его ухмылку, злилась, но ничего не говорила.

Она все-таки смогла собрать необходимое, и наутро даже не стала перебирать чемодан заново, а проспала до обеда, не обращая внимания на шум, который Лёшка создавал умышленно, начав собирать свои вещи. Он положил в рюкзак пару шорт, джинсы, спортивный костюм, несколько маек с трусами, носки, кеды и зарядку для книги и телефона. Всё уместилось идеально.

Ленка продолжала спать, мама и папа должны были прийти с работы после обеда. Лешке стало скучно. В томительном ожидании он не мог не читать, ни даже играть, и сестра не просыпалась из вредности, хотя Лёшка несколько раз кричал ей:

– Папа с мамой пришли, мы уже грузимся!

Лёшка решил выйти на улицу.

Двора, где бы можно было с ребятами погонять мяч или просто побегать, у них не было – все свободное пространство давно заняли машины. Многие мальчишки уже разъехались – кто в лагерь, кто в деревню.

На скамейку у соседнего подъезда присела старушка с хозяйственной сумкой и дрожащими руками принялась что-то искать в ней, твердя одно и то же слово: «Украли! Украли!».