НИНА. Прелестно, вот, оказывается, о чем думает по ночам обожаемый мною муж!

НИК. Ну зачем, зачем ты, Нина? Да мало ли бродит в голове всякой дряни, пока человек спит?

НИНА. Я воспитана в семье, где внутренняя чистота была одним из основных условий совместной жизни. Я читала только нравственные книги. Я преклонялась перед Федором Михайловичем Достоевским.

НИК. Достоевский-то тут при чем?

НИНА. Он никогда не изменял жене, даже в мыслях!

НИК. Первой жене или второй?

НИНА. Не ерничай!

НИК. Дорогая, извини, конечно, но еще во время нашей первой брачной ночи я пришел к выводу, что ты читала не только Достоевского.

НИНА. Что? Что ты сказал?!

НИК. Я что-то напутал? Ты читала исключительно Достоевского?

НИНА. Ты не смеешь упрекать меня в том…

НИК. Дорогая…

НИНА. В том, что я…

НИК. Милая, разве я упрекаю тебя? Наоборот, я всегда восхищался тем, какая у меня разносторонне образованная жена! Ну вспомни, вспомни, как блестяще ты могла порассуждать о последствиях сексуальной революции, как умела поразить собеседника хармсовским «без порока нет пророка» и знаменитым арцыбашевским «изгибы умственных зараз»?! Помнишь, Нин, помнишь?.. Вот они нас и посетили, эти… изгибы.

НИНА. Не нас, а тебя. Вернее, из-за тебя! Я всегда подозревала тебя в нравственной нечистоплотности!

НИК. Нина, не гипертрофируй ситуацию! Всему виной инфернальный подарок моего дедушки.

НИНА. А ты, конечно же, пай-мальчик!

НИК. Я не пай-мальчик, но и не мальчик-с-пальчик с кем попало! Я по жизни однолюб. Я люблю только тебя!

НИНА. Что и доказал сегодня при помощи двух голых женщин. Премного благодарна!

НИК. Нина, да пойми ты – это сны, это фантомы, это тайники бессознательных импульсов, наконец! Кстати, дорогая, Сальвадор Дали, тоже безумно любил свою жену, и при этом видел извращеннейшие сны!

НИНА. Слава богу, что ты не Дали. Страшно подумать, что появилось бы из этих часов!

НИК (примирительно). Нин, ну что ты как маленькая? Что тебе ни разу в жизни не снились голые мужики?

НИНА. Мне?.. Нет!

НИК. Не верю.

НИНА. Ну… не знаю. Не помню!

НИК. Ни-на…

НИНА. Было, но до тебя!

НИК. Вот видишь!

НИНА. Но не голые. И то один. И не мужчина, а мальчик…

НИК. Это интересно!

НИНА. Это было еще в школе.

НИК. Да брось, Нин! (Никита разваливается на тахте.)

НИНА. Но почему эти две? Что ты в них нашел? Ну, допустим, с секретаршей мне более-менее понятно, но Люся! Ее даже муж родной с трудом терпит, он же пять раз в неделю отводит душу на стороне!

НИК. Любовь, Нина, зла…

НИНА. Да какая там любовь. Ты мне мозги не пудри! Часто тебе снятся посторонние голые женщины?

НИК. Честно?

НИНА. Честно.

НИК. А ты как думаешь?

НИНА. Не юли. Я хочу знать, как часто тебе снятся голые женщины и почему они тебе снятся?

НИК. Нина… Нина, не стоит обсуждать этот вопрос прямо сейчас.

НИНА. Нет, именно сейчас мне будет очень интересно узнать причины, которые позволяют превращать твою голову в публичный дом!

НИК. Нина, прекрати немедленно! Это становится просто невыносимым! Ты делаешь оскорбительные сравнения. Я понимаю твою нервозность и не снимаю с себя некоторую вину, но не настолько, чтобы спокойно терпеть, когда мою голову сравнивают с борделем! Я не позволю!

НИНА. Он не позволит!

НИК. Да, я не позволю! Я – филолог, Нина! Я – читающий человек. Через мой мозг прошло гигантское количество литературы и, естественно, далеко не вся она о цветах и бедах трудового народа. Да, читая «Любовника леди Чаттерлей» временами я испытывал наслаждение весьма далекое от чисто эстетического! Да! Мы с тобой полдня обсуждали этот роман, и ты прекрасно ориентировалась в теме!

НИНА. Это был обычный филологический треп.

НИК. Мы с тобой прочли «Жюстину» де Сада! Причем ты прочла ее трижды!

НИНА. Я прочла ее с отвращением.

НИК. Скажи, дорогая, что заставило тебя несколько раз читать этот философско-порнографический бред, от которого сам маркиз отрекся под конец жизни, убоявшись сгореть в аду?

НИНА. Я все три раза читала эту книгу с глубоким отвращением.

НИК. Но читала!

НИНА. О ней говорили все знакомые!

НИК. И тебе не снился потом клубок совокупляющихся тел, из которого торчали в разные стороны в лучшем случае руки и ноги?

НИНА. На мое счастье я не помню снов!

НИК. А я помню! Помню и ничего с собой не могу поделать!

Часы бьют один раз, из них выходит Люся-2, шествует к магнитофону, включает его и начинает вальсировать по комнате.

НИК. Не вздумай ее останавливать.

НИНА. Слава богу, ученая.

Раздается звонок в дверь.

НИНА. Который час?

НИК. Семь… Восемь. Или девять!

НИНА. О Господи! Это Зеленые. (Смотрит на Люсю-2.) Или Зеленый пришел за своей женой!

НИК. Ты опять за свое! Посмотри в глазок, они там вдвоем, голову даю на отрез. Только дверь не открывай – не расхлебаем до конца своих дней!

Звонок продолжает зудеть.

НИНА. Ну, эротоман, что теперь будем делать?

НИК. Почем я знаю?.. Ее же голыми руками не… Стоп-стоп-стоп. Нина! Халат!

НИНА. Какой халат? Зачем?

НИК. Любой, быстро!

Нина снимает свой халат. Никите набрасывает его на Люсю-2 осторожно за плечи ведет ее к шкафу. Нина уже профессионально открывает створку. Люся-2 скрывается в шкафу.

НИК. Сработало. Иди открой.

НИНА. Сам открой, я не одета.

НИК. А, может, совсем не открывать?

НИНА. А чего ты боишься?

НИК. Я боюсь? С чего ты взяла?

НИНА. Тогда открой.

НИК. Хорошо, я открою. Если ты так хочешь.

Никита идет в прихожую и тот час возвращается.

За Никитой входит Максим. Один, без Люси. Нина сверлит взглядом Никиту.

МАКС. Ну вы, ребята, спите! Мы едем или как?

НИНА. Куда?

МАКС. На шашлыки, вроде… Я что, не вовремя? (Игриво.) Может, мне погулять полчаса?

НИНА (набрасывая платье). Макс, а что ж ты один?

МАКС. В смысле?

НИНА. Где ты Люсю потерял?

МАКС. В машине она.

НИНА. Ты в этом уверен?

МАКС. А что такое?

НИНА. Ты давно ее видел?

МАКС. Машину?

НИНА. Жену.

МАКС. Минуту назад, а в чем дело?

Никита бросается к окну.

НИК. Нина, глянь-ка! Похожа?

Нина пристраивается к мужу.

НИНА. Весьма отдаленно.

МАКС (выглядывая в окно). Что значит «весьма отдаленно»? Вам не кажется, ребята, что вы сегодня очень странные, оба?

НИНА. Очень может быть.

МАКС. Так, юмористы-сатирики, хватит чудить! Даю вам десять минут на сборы. (По-армейски.) Время пошло! А я пока чай сварганю, вы же не против, надеюсь? (Хохочет.)

Макс высовывается в окно и кричит: «Люда! Людмила! Поднимайся, чаю попьем, они еще не готовы, представляешь?»

МАКС (направляется в кухню). Давайте-давайте, не стесняйтесь!

Макс выходит на кухню и гремит посудой. Доносится его жизнерадостный монолог:

«Мясо купили идеально свежее, свежее может быть только теленок на лужайке. Замочили в белом вине, лучок нарезали кольцами, все честь по чести, живьем можно есть. Душа переполнена восторгом и аппетитом – не знаю, чем больше! И вообще, я уже давно понял, что шашлык – это не еда, вернее, не просто еда! Шашлык – это вселенский феномен, дающий людям ощущение полноты бытия. Шашлык явление непреходящее! Все проходит: любовь, войны, жизнь, – но шашлык будет жить вечно…»