Она открыла глаза, пробуждаясь от сна. Два пса-сторожа, спавших в изножье огромной кровати, подняли тяжёлые головы, настораживаясь.

Нет, они вновь никого не почуяли - продремали всю ночь. Никто и ничто не нарушало покой королевской опочивальни, в воздухе разливался запах роз, пьянящий и приторно-сладкий.

Она ненавидела розы, но раз в году, в этот день, они непонятным образом оказывались на столике в её спальне, и Королева ничего не могла с этим поделать. Это было напоминание из далёкого прошлого, напоминание о том, что путь к трону, пройденный ею, как раз лепестками роз усыпан не был. К власти каждый приходит по-разному.

– Я заслужила. - Королева встала и подошла к изящному столику. Вытащив из букета одну розу, она смяла бутон и разжала ладонь, позволяя лепесткам осыпаться на ковёр. Отбросив колючий стебель и успокоив встревожившихся и заворчавших псов, она вернулась в постель.

Ещё слишком рано. Ещё два часа до того момента, когда распахнутся двери, впуская стайку щебечущих служанок и её первого советника. В этот день она всегда просыпалась на два часа раньше обычного.

– Ты ведь знаешь, что я ненавижу розы? - спросила она в пустоту. - Знаешь, я сто раз тебе об этом говорила. Поэтому ты их и выбрала.

Королева откинулась на подушки, морщась от боли в плече: старые раны напоминали о себе. Вот уже десять лет прошло с того дня, когда…

Да, десять лет назад Королева Ярь взошла на трон, убив узурпаторшу и отомстив за гибель родителей и брата. Десять лет её народ живёт в мире и покое, процветает, благодаря благословению Короля. О том, какой ценой достигнуто всё это, Королева вспоминала лишь в этот день. Ей не давали об этом забыть.

– Да, да… - Она прикрыла глаза ладонью. - Ты никогда не умела прощать. Ты никогда ничего не забывала. Говорила, что не злопамятна, просто злая и память у тебя долгая.

Королева устало вздохнула и с тоской подумала, что этот букет - далеко не последний. Иногда прошлое нельзя оставить в прошлом, как бы этого ни хотелось. А ещё она в очередной раз убедилась, что нет врагов более жестоких, чем бывшие друзья.

Морской бриз играл моими волосами, бросал в лицо холодные солёные брызги. Я скинула куртку и сапоги, отложила в сторону ножны, оставшись в тонкой полотняной рубахе, насквозь пропахшей потом, и плотных мужских брюках, ставших бурыми от дорожной пыли. Ноги ныли: я всё же умудрилась натереть пару мозолей. Надо бы их подлечить, да жаль ману тратить: уж больно много её требуют от меня заживляющие заклятья, а до ближайшего мага-торговца, у которого можно пополнить запас, идти и идти. Так что пусть уж сами пройдут до утра, благо регенерация у меня - дай боги каждому. А пока обойдусь пластырем.

– Эх, Каримка, ну что стоило тебе принять предложение теневиков? Сидела бы сейчас в ложе, судила поединки. Так нет же, захотелось "свободным художником" остаться, ни от кого не зависеть. Получила что хотела? Вот и радуйся теперь! - За время, что я провела охотником, совершенствуя мастерство и зарабатывая на жизнь, у меня появилась неискоренимая привычка болтать самой с собой. Ещё одна странность, в дополнение и так не короткому списку.

Волны ластились к босым ступням, словно игривые котята. Умирающее солнце окрасило воды Бурного Океана в алый, кровавый цвет. Одна из волн выбросила к моим ногам веточку красных водорослей, что прозвали "вампирскими". Сейчас-то это подношение морских богов не опасно, а вот попав в их заросли на глубине, обратно не выберешься: буквально за минуту эти полуживотные-полурастения высасывают из попавшейся им жертвы всю кровь. Отсюда и цвет тонких игольчатых листьев, кстати, острых, как самые настоящие стальные иглы.

Что же… Предупреждение получено и проигнорировано. Это только новички помчались бы отсюда подальше, сразу растеряв весь энтузиазм. Тот, кто хоть немного попутешествовал, знает, что вампирские водоросли встретить можно на глубине от семи метров, не любят они отмели, тем более что по велению богов, вода у берега пресная, которой кровососущие растения боятся, как чумы. А заплыв устраивать я не собиралась - мне бы пот да пыль с себя смыть, чтобы в чистое переодеться, тут и по пояс зайти хватит.

Сбросив остатки одежды и захватив из тюка кусочек мыла и жёсткую мочалку, я зашла в воду. Пыхтя, словно нашедший яблоко ежик, я начала отмываться. Кожа тут же покраснела. Зато я теперь чистая, а раздражение через пару минут само пройдёт.

А я ведь опять похудела. И так непонятно в чём душа держится! Что ж такое? Нет, надо было всё-таки принять предложение. Ещё пара месяцев бродяжничества, и останутся от меня одни кожа да кости.

Закончив смывать с себя пыль, я вздохнула и помедлила. Волосы мыть ой как не хотелось, но раз уж выдалась возможность, ею воспользоваться необходимо. Выдернув шпильки и воткнув их в мочалку, плавающую неподалеку, я распустила косу. Пришлось вернуться ближе к берегу, чтобы вода доходила только до колен. Сейчас волосёнки казались серыми, почти мышиного цвета, немало пыли они собрали за неделю пути. Вновь вздохнув, я начала намыливать пряди, доходившие почти до талии. Промучавшись почти час и истратив остатки мыла, я всё же умудрилась промыть их все. Мокрые, они начали виться, а уж что будет, когда высохнут!

Собственно, поэтому я и скрываю их под капюшоном или шляпой. Обрезать жалко, но такие волосы только клановики да Владыки носят: те, кто давным-давно забыли, когда сражались на арене последний раз. Все свободные маги и воины стригутся коротко - своего рода цеховой знак наёмников. И если я буду разгуливать, сверкая своей гривой, меня не так поймут, и сразу найдутся желающие её укоротить. А мне жалко. Не для того столько маны в них вкладывала, столько монет потратила, чтобы избавляться от этой красоты. Собственно волосы да раскосые светло-карие, почти жёлтые глаза - вот вся моя красота и есть.

Выбравшись на берег, я плюхнулась на розовый песок и отдала волосы, которые до этого скрутила в узел и придерживала, на милость ветров. Будем надеяться, что в эту глушь никто не забредёт, а то примет меня неоперившийся охотник за русалку - и хана. Я отобьюсь, конечно, благо маны пока хватает: одним ударом всю дурь повыбиваю, но как это будет выглядеть! Меня же потом засмеют. Такие анекдоты мигом по миру расходятся, да ещё и обрастают невероятными подробностями. Однажды я рискую услышать о том, как любилась на берегу с русалом, где меня и застукали.

– О, Каримка! А ты чего забыла в этом секторе?!

К слову о русалах…

– Привет, Посейдон. Какими течениями тебя занесло в эту глушь? Неужели, не мог никого из подчиненных послать?

Морской бог по пояс высунулся из воды. Я подтянула колени повыше. Ветра пошли навстречу моей скромности и поутихли, золотые пряди плащом укрыли наготу от лукавых глазёнок хвостатого пройдохи. Посейдон обиженно насупился, щёлкнул пальцами, преобразовывая тело, и вышел на сушу. Я фыркнула:

– Постыдился бы! А ещё богом зовётся! Неужели жаль пару манок на одежду потратить, срам прикрыть?!

Посейдон покраснел, тут же сотворив себе некое подобие тоги. Помявшись, он сел на песочек рядом и стянул с голубых кудрей корону, украшенную жемчугом и причудливыми ракушками. Бросив символ своей власти рядом, он потянулся. Тонкая ткань затрещала, но выдержала. Вспомнив, что всё ещё сжимает в руке трезубец, бог отложил и его.

– Так ты не ответила, что забыла здесь? Я-то думал, ты давно у теневиков. Слышал, очень уж заманчивое предложение тебе сделали. Неужто отказалась?

Я кивнула. Будто он не знает, что я когда-то поклялась перед всей столичной ареной, что не вступлю ни в один клан и всего добьюсь сама. Добилась ведь! Заставила о себе говорить весь мир. Неужели теперь, когда я по-настоящему независима и свободна, я продамся за какие-то жалкие привилегии? Есть ещё порох в пороховницах, не все дороги этого мира ещё прошла, не вся пыль осела на моих сапогах. Это я и сообщила разом погрустневшему морскому богу. Значит, не ошиблась, не случайна эта встреча. Небось, собирался под шумок к себе в клан заманить. А вот фигу ему, с маслом! Мне, магу хаоса и порядка, идти к русалам, водникам?! Да я скорее себе горло перегрызу, чем совершу такую глупость! Стара я, чтоб менять ориентацию, да и хвост мне не к лицу: знаю, мерила.