Ее крик спас мне жизнь. Когда я, очнувшись от оцепенения, поворачивался к ней, то успел расслышать резкий свистящий звук за своей спиной и заметить чью-то чужую тень на полу передо мной. В тот же миг что-то больно задело мне плечо: клинок лопаты просвистел мимо моего лица буквально на расстоянии нескольких дюймов. Я ухватился левой рукой за черенок, одновременно нанеся удар правым локтем.

И почувствовал, что попал нападавшему точно в челюсть. Используя лопату как рычаг, я отбросил нападавшего к себе за спину и сделал подножку. Он споткнулся об мою ногу, не удержал равновесия и упал на колени. Нападавший оставался на коленях лишь несколько мгновений, после чего поднялся на ноги и повернулся ко мне лицом, четко выделяясь на фоне темного дверного проема.

Наконец-то я, удостоверился: передо мной действительно был Калеб Кайл. Он больше не притворялся немощным, скрюченным артритной болью старикашкой — стоял прямой, высокий, худой, но жилистый, в синих джинсах и такой же рубашке. Да, он мог считаться пожилым человеком. Однако, я буквально физически ощущал его силу, ярость, способность и желание причинять боль и страдания: все это исходило от него волнами, подобно печному жару. В глубине его расширенных ненавистью глаз, казалось, тлел красный огонь. Я тут же вспомнил злобный огонек в глазах Билли Перде. И подумал о молодых женщинах, повешенных на дереве, о той боли, что выпало им испытать от рук Калеба Кайла, о своем деде, которого всю жизнь преследовали кошмары. Какие бы мучения ни пережил сам Калеб Кайл, он стократ выместил их на окружающем его мире.

Калеб взглянул на мертвого сына у своих ног, перевел взгляд на мое лицо. И его ненависть окатила меня новой волной. В глазах старика засветился глубокий, злобный ум. Он манипулировал всеми нами, десятилетиями избегая поимки. И на сей раз ему почти удалось исчезнуть. Однако теперь это стоило ему жизни сына. Что бы ни случилось потом, сегодня возмездие настигло Калеба: малую часть долга он уже заплатил — за несчастных мертвых девушек, оставленных висеть на дереве, за Джуди Манди, которую, я был в этом уверен, именно он утащил в глухомань Великих Северных лесов.

— Нет... — выдохнул Калеб. — Нет!

Я начинал понимать, почему он так безумно хотел, чтобы у него родился мальчик. Если бы Джуди родила девочку, то в приступе ярости Калеб мог бы убить ребенка. И попытался бы еще раз зачать мальчика. Он хотел того же, что и многие мужчины на земле: увидеть свое подобие, лучшую часть самого себя, продолжающуюся в другом человеческом существе. Кроме того, он жаждал видеть продолжение именно мерзкого и уродливого в себе — способности и дальше пожирать чужие жизни.

Калеб Кайл сделал шаг вперед. Я поднял пистолет.

— Назад! — приказал я. — Держи свои руки так, чтобы я мог их видеть.

Он покачал головой, сделав тем не менее несколько шагов назад и разведя руки в сторону. Калеб не смотрел на меня, глаза его были накрепко прикованы к телу сына; переместился поближе к Уолтеру, который сидел, прислонившись здоровым правым плечом к стене, с лицом, залитым кровью. В невредимой правой руке он удерживал пистолет, но никак не мог сконцентрироваться. Было заметно, что боль сильно мучает его. Сам я тоже, скажем так, пребывал не в лучшей форме. К этому времени Эллен еще оставалась на лестнице, и я сделал ей останавливающий жест рукой, добавив на словах, чтобы она там и находилась. Она замерла. Но я услышал ее плач.

Калеб снова заговорил:

— Ты умрешь за то, что сделал с ним, — он презрительно сплюнул на пол. И сосредоточил все свое внимание на мне. — Я тебя запросто разорву на части голыми руками. А потом буду глумиться над потаскушкой, пока она не сдохнет. Брошу ее тело в лесу, чтобы его сожрали дикие звери...

Я ничего не отвечал на его угрозы, только предупредил возможные действия:

— Давай двигай назад!

Мне вовсе не хотелось оказаться слишком близко к нему: ни в коридоре, ни на крыльце. Он по-прежнему был опасен. Я сознавал это, даже держа его под прицелом.

Калеб продолжил отступление: он медленно спускал по ступеням, пока не оказался во дворе. Снег сыпался на его обнаженную голову, на вытянутые в стороны руки; свет из окна заливал его, и я смог разглядеть торчавшую из пояса за спиной рукоятку пистолета.

— Повернись! — громко приказал я. — Встань боком ко мне.

Он не шевельнулся.

— Повернись! Или я прострелю тебе ногу, — пока я не был готов его убить.

Он хмуро взглянул на меня. Потом все-таки повернулся направо.

— Протяни руку назад. Большим и указательным пальцем возьми пистолет за рукоятку и отбрось его от себя.

Он проделал эти манипуляции, забросив пистолет в обрезанные розовые кусты за крыльцом.

— А сейчас медленно поворачивайся лицом ко мне.

Он подчинился.

— Так вот ты каков, Калеб Кайл.

Он ухмыльнулся — серый ледяной паразит, пожирающий жизни.

— Калеб Кайл — это просто имя, парень. Оно ничем не хуже других, — он снова сплюнул. — Ты все еще дрожишь?

— Ты старик, — ответил я, — тебе самому впору бояться. Этот мир будет судить тебя строго. Но не так строго, как тот, другой.

Он открыл рот в ухмылке: за зубами клокотала слюна.

— Твой дедушка боялся меня, — проронил он, — а ты похож на него. Выглядишь напуганным.

Не ответив на колкость, я вместо этого бросил взгляд на мертвого Каспара.

— Вот лежит твой убитый сын. Его мать — Джуди Манди?

Калеб оскалил зубы и сделал чуть заметное движение, словно собирался броситься на меня. Я немедленно выстрелил ему под ноги. Пуля взметнула снег с грязью и остановила его.

— Не смей! — пригрозил я. — Лучше скажи: ты прикончил Джуди?

— Клянусь, я увижу тебя подохшим, — прошипел он.

Калеб уставился на труп Каспара; желваки на его скулах заходили ходуном, когда он стиснул зубы, чтобы преодолеть раздирающую его боль... Он походил на изображение какого-то древнего демона: жилы на шее набухли, как тросы; обнажились длинные желтые зубы.

— Я прибрал эту тварь, чтобы размножаться, когда подумал, что мой пацан потерян для меня навсегда.

— Тварь? Она что — мертва?

— Не понимаю, какое тебе до этого дело. Она истекла кровью, когда родила мне парня. Я так и бросил ее подыхать, потому что больше в ней не нуждался.

— Так... А сейчас — назад!

— Я пришел сюда за своим парнем. За тем парнем, которого, как я думал, потерял. Эта старая шлюха забрала его у меня. Шлюхи и сукины сыны прятали от меня парня.

— И ты их всех убил?

Он гордо кивнул головой:

— Всех, кого нашел.

— А Гарри Чут, инспектор леса?

— Нечего ему было сюда соваться. Я не щажу никого, кто переходит мне дорогу.

— Даже собственного внука?

Глаза Калеба блеснули: в них на секунду мелькнуло нечто вроде тени сожаления.

— Промашка вышла. Просто попался под руку... Да он был слабачок. Не выжил бы там, куда мы собирались.

— Тебе некуда идти, старик. Они забирают твой лес. Ты же не сможешь убивать каждого встречного.

— Я знаю места. Всегда найдется место, куда можно будет податься.

— Больше нет таких мест. Осталось только одно приготовленное специально для тебя.

Краем уха я услышал шорох от движения на лестнице: Эллен не послушалась меня и приблизилась-таки к Уолтеру. Надо было это предвидеть.

Калеб бросил взгляд через мое плечо:

— Твоя, что ли?

— Нет.

— Вот дерьмо-о! — протянул он. — Я видел тебя, углядел в тебе твоего деда. Но, наверно, мои глаза подвели меня, когда я связал ее с тобой.

— Ты собирался прихватить и ее как материал для размножения?

Калеб покачал головой:

— Она предназначалась для парня. Для обоих парней... Да пошел ты, мистер Паркер! Пошел ты на хрен за то, что сделал с моим пацаном!

— Нет, — спокойно возразил я, — это тебя ко всем чертям собачьим. — Я прицелился из пистолета ему в голову.

Позади меня что-то невнятно простонал Уолтер. Эллен выкрикнула своим странным, надтреснутым голосом:

— Берд!