– Идет, но за это ты мне будешь должна пару матчей с «пиратами», когда начнется хоккейный сезон.

– Идет. Перезвони мне и расскажи, какие у ребят планы. Я закажу столик к обеду и присоединюсь к вам после собрания. И поищу билеты. Что-нибудь еще?

– Как насчет животного, бурного секса?

– Соседи будут жаловаться.

– А они симпатичные?

– Очень.

– Ну, если они будут завидовать, я подумаю, что смогу сделать для них.

– Почему бы тебе для начала не подумать, чем ты можешь помочь мне?

– О'кей, но, когда я тебя доканаю, мне же надо будет заняться чем-то еще для собственного удовольствия.

Не уверен, но мне показалось, что ее смех прозвучал чуть принужденно.

Вернувшись домой, я позвонил в Западный Манхэттен. Луис и Эйнджел не любили, когда им звонили на мобильный, потому что – как несчастный Хойт убедился на собственной шкуре – такие разговоры можно отследить. Мои приятели из тех, кто порой бывает причастен к разным сомнительным историям, и закон не всегда им приветливо улыбается. Эйнджел был грабителем, причем высокого класса, хотя сейчас официально отошел от дел благодаря совместному капиталу, который они заработали на пару с Луисом. Состояние карьеры Луиса в настоящий момент оставалось более темным: в прошлом он был киллером высшего класса. Сейчас Луис редко брался за дело, и деньги для него были не главное: в первую очередь его интересовал моральный аспект. От его рук погибали редкостные мерзавцы, и, возможно, благодаря ему мир становился чуть лучше без этих тварей. В применении к Луису понятия морали и законности заметно усложнялись.

Раздалось три гудка, и голос, полный обаяния разъяренной кобры, шипящей на мангуста, произнес:

– Да?! – чувствовалось к тому же, что его обладатель порядочно запыхался.

– Это я. Я так понимаю, ты еще не проштудировал главу о телефонном этикете в той книжке, которую я тебе дал?

– Я выбросил этот кусок дерьма в помойку, – ответил Эйнджел. – Тот парень, что шнурует ботинки леской, наверное, все еще пытается толкнуть ее на Бродвее.

– Ты изрядно пыхтишь. Можно поинтересоваться, что же я прервал?

– Да лифт не работает. Я услышал телефонный звонок на лестнице. Я с органного концерта только что.

– И что ты там делал? Передавал кружку для пожертвований?

– Очень смешно.

Понятно: Луис по-прежнему не оставляет попыток раздвинуть культурные горизонты Эйнджела. Ему не откажешь в настойчивости и оптимизме.

– Ну, и как прошло?

– Похоже на то, что тебя заперли на два часа с призраком оперы. У меня разболелась голова.

– Вы в Бостон не собираетесь?

– Луис намыливался. Он думает, что это стильно. А я люблю Нью-Йорк. Бостон как старая часть Манхэттена за Четырнадцатой улицей – ты представляешь все эти маленькие улочки, пересекающиеся одна с другой? Словно Твилайт в Виллидже. Мне не нравилось туда ездить, даже когда ты там жил.

– Ты закончил? – прервал я его.

– Ну, похоже, что так, мистер Гребаный Торопыга.

– Я поеду в следующие выходные. Может быть, сходим с Рейчел пообедаем. Не хотите составить нам компанию?

– Подожди, – я расслышал приглушенный разговор, а затем глубокий мужской голос возник в трубке:

– Тебе чего надо от моего парня?

– Да Боже ж мой, – ответил я, – просто пытаюсь поддерживать отношения, но, похоже, все так запущено...

– Мы будем в «Корни Плаза». Звони, когда закажешь стол в ресторане.

– Так точно, шеф. Что-нибудь еще?

– Узнаешь, когда надо, – буркнул он, и линия погрузилась в тишину.

Да, книжку мисс Меннерс о хороших манерах точно было жалко.

Ничего необычного в выписках по кредитной карте Грэйс Пелтье не оказалось. А по телефонным счетам было понятно, что она звонила Марси Бекер в мотель ее родителей. Был еще разговор по домашнему номеру в Бостоне, который сейчас оказался отключен. Я предположил, что, скорее всего, это номер Эли Уинн. А еще было несколько звонков в офис Братства в Уотервилле. В тот же день я позвонил в Братство по тому же номеру и услышал автоответчик. Он предложил мне набрать «один», если я хочу сделать пожертвование, «два», если хочу прослушать молитву специально для этого дня, и «три», чтобы поговорить с оператором. Я нажал тройку, и, когда оператор ответил, представился и попросил соединить меня с офисом Картера Парагона. Оператор сообщил мне, что соединит меня с помощником мистера Парагона – мисс Торрэнс. Последовала пауза, затем в трубке раздался другой женский голос.

– Чем могу помочь? – это было произнесено таким тоном, который секретари специально приберегают для тех, кому вообще не собираются в чем-то содействовать.

– Я хотел бы поговорить с мистером Парагоном. Меня зовут Чарли Паркер. Я частный детектив.

– Вы по какому вопросу?

– По поводу молодой женщины по имени Грэйс Пелтье. Я полагаю, мистер Парагон встречался с ней около двух недель назад.

– Извините, это имя мне незнакомо. Такой встречи не было. – Если бы пауки, прежде чем проглотить муху, извинялись перед ней, это звучало бы искреннее.

– Вы не могли бы уточнить и проверить?

– Я же сказала, такой встречи никогда не было.

– Нет, вы сказали, что имя вам не знакомо, а потом вы сказали, что встречи не было. Если вы не знаете этого имени, как вы можете помнить, была ли у шефа встреча с этим человеком?

На том конце провода возникла тишина, и я почувствовал, как трубка начинает застывать у меня в руке. После паузы мисс Торрэнс произнесла:

– Передо мной ежедневник мистера Парагона, и я вижу, что эта встреча планировалась, но не состоялась: девушка не приехала.

– Она отменила встречу?

– Нет, она просто не появилась.

– Могу я поговорить с мистером Парагоном?

– Нет.

– Мог бы я договориться о другом времени и назначить встречу с ним?

– Извините, мистер Паркер. Господин Парагон очень занятой человек, но я передам ему, что вы звонили.

Она повесила трубку до того, как я продиктовал ей номер. Из чего я предположил, что в ближайшее время, впрочем, как и в более отдаленное, вряд ли услышу голос мистера Парагона. Судя по всему, придется лично заехать в офис Братства, хотя по тону мисс Торрэнс можно было понять, что мой визит там будет так же кстати, как публичный дом в Диснейленде.

Одна деталь не давала мне покоя с того момента, как я прочитал полицейский протокол о содержимом машины. Поэтому я снял трубку и набрал номер Кертиса Пелтье.

– Мистер Пелтье, вы не припомните Марси Бекер или Эли Уинн курят?

Он помедлил, потом ответил:

– Вы знаете, по-моему, да, обе. Но есть еще кое-что, о чем вам следует знать. У Грэйс была непростая научная тема: у нее был особый интерес к одной религиозной секте. Их называют Арустукские баптисты. Слышали о них что-нибудь?

– Не думаю.

– Секта исчезла в шестьдесят четвертом. Многие думают, что они просто сдались и переехали куда-нибудь, где потеплее да и люди более доброжелательные.

– Извините, я не понимаю, к чему вы это говорите.

– Они еще были известны как баптисты Орлиного озера.

И тут я вспомнил сообщения с севера штата, фотографии людей, передвигающихся за лентой, что ограждала место преступления, и завывания животных.

– Тела нашли на севере, – мой голос звучал ровно.

– Да, я только что видел репортаж по телевизору, – продолжал Пелтье. – Думаю, это они. Я думаю, нашли Арустукских баптистов.