— Это ваша кошка? — спросил Тони. — Эй, кис-кис!

— Убери руки, — огрызнулся Дирк, когда Тони собрался его погладить.

Тони моментально выпрямился, удивленно уставившись на Ивицу:

— Эй, а вот это здорово! Как вам это удается? — Он ухмыльнулся. — Более удачного я не слышал. Сделайте еще что-нибудь.

— Поесть нам не помешало бы, — сказал Дирк.

— Ого, я даже не заметил, чтобы вы двигали губами! — изумленно воскликнул Тони. — Ну, талант! Перекусим, да? Ладно, почему бы и нет? Тут за углом как раз есть кафешка. Знаете Виллидж? Вы не оттуда?

Он провел их через толпу в маленькое заведение, где круглые столы были покрыты клетчатыми скатертями и на железных стульях лежали клетчатые подушки. Тони помахал кому-то за стойкой и занял место у выхода. Ивица и Дирк сели с ним.

— Что вы хотите? — спросил Тони. У него были прямые темно-русые волосы и быстрая ненавязчивая улыбка.

— Выбирайте вы, — сказал Дирк. Тони так и сделал: заказал еду для себя и Ивицы и блюдце молока для Дирка. Когда принесли заказ.

Ивица поняла, как сильно она проголодалась, и съела все, не разбирая, нравится ей это или нет. Тони ел, с удовольствием болтая о том, как здорово у нее получается чревовещание и о том, как он старательно учится на артиста. Дирк сидел обиженный, игнорируя молоко.

— Знаете, я забыл спросить, как вас зовут, — сказал Тони, не проглотив куска.

— Ивица, — ответила она.

— Правда? Отличное имя! Так вы профессиональная чревовещательница или у вас есть другая специальность? — Ивица недоумевала, что ей на это надо ответить. — Ладно, можете не говорить, если не хотите. Но, похоже, вы не актриса, так?

— Да, не актриса.

Когда они поели. Тони снова спросил у нее:

— Вы живете где-то поблизости? Она взглянула на Дирка, который смотрел в сторону двери, словно готовясь уйти.

— Нет, просто приехала ненадолго.

— Откуда?

— Из Заземелья, — ответила она не задумываясь.

— Ага, это в Мэриленде, да? Знаю я Заземелье. А у кого вы тут остановились? У вас здесь друзья? Она покачала головой:

— Мне надо идти, Тони. Спасибо за угощение. Надеюсь, вы станете хорошим актером.

Она встала и направилась к двери. Дирк уже вышел и стоял на тротуаре.

— Эй, подождите! — крикнул Тони, кинув деньги на столик и бросаясь следом за ней. Он догнал ее на улице, — Может, мы снова увидимся?

Она покачала головой, пытаясь сообразить, как себя вести. Тони шагал рядом.

— Я знаю, что это немного нескромно.., ну, мне правда хотелось бы сводить вас в ресторан или в театр. Даже если мне для этого надо будет приехать в Заземелье…

— Она замужем, — объявил Дирк. — И очень любит мужа.

Тони остановился:

— О! Извините. Я не подумал…

Ивица с Дирком перешли дорогу, лавируя между машинами, оставив Тони в полной растерянности. Он проводил их внимательным взглядом.

Вскоре начало смеркаться: небо вдруг потемнело, солнце зашло, и снова вернулись облака. В сумерках опять загорелись уличные фонари. Ивица и Дирк сидели на скамье в парке с большой мраморной аркой у входа. Он назывался Вашингтон-сквер. Всего несколько минут назад он был полон народу: тут сидели люди с газетами и собаками, с малышами и игрушками, но теперь, с заходом солнца, парк быстро опустел. Остались только несколько стариков на скамейках да кучка юнцов под деревом в дальнем конце. Оборванец с собакой стоял с металлической кружкой на углу улицы.

Прошло всего несколько часов с тех пор, как Дирк с Ивицей вышли сюда из Заземелья, где стояло раннее утро, и это значило, что в этих двух мирах время движется с разной скоростью. «Как это влияет на старение, когда переходишь из одного мира в другой?» — пыталась сообразить Ивица. Может, она стареет не так, как Бен? Она смотрела в полумрак на то, как разгораются городские огни за пределами парка. Дирк сидел рядом с ней, свернув под себя лапки и закрыв глаза. Когда они остались одни, кот сказал Ивице, что надо дождаться ночи, когда в парке никого не останется, чтобы им никто не мешал. Оказалось, что здесь она должна собрать нужную ей почву, но Дирк с Лесной опушки не дал никаких определенных указаний. Он вообще крайне редко это делал.

Шло время, темнота сгущалась, а они все сидели на скамье и ждали. Ивица была терпелива, и ожидание ее не тревожило. Ей наконец-то открылось, почему кот хотел, чтобы она поела. Сама она могла бы обойтись без еды, но растущее в ней дитя нуждалось в пище. Ивица посмотрела на кота, стараясь понять, настоящее это равнодушие или напускное.

Вскоре они остались одни, если не считать редких прохожих. Перевалило за полночь, но не было заметно, чтобы город собрался засыпать. Магазинчики закрылись, но те места, где подавали еду и питье, по-прежнему работали. На улицах все еще были люди — целые толпы шли в разные стороны, перекликались, смеялись и кричали, то ли направляясь куда-то, то ли откуда-то возвращаясь. Казалось, сон никого не интересует. Казалось, домой никому не хочется.

Ивица издали смотрела на людей и огни, пытаясь представить себе, каково это — жить здесь. Куда ни взгляни, всюду были камень, известка и стекло, здания стояли, словно шеренги солдат на марше, дороги были плоскими и бесконечными, земля виднелась только на маленьких площадках с усталой зеленью, как в этом парке. Все это напоминало кошмар. Тут не было ничего настоящего — все было искусственное, сделанное. Запах, вкус, цвет и ощущение этого мира накатывались на нее со всех сторон, грозя поглотить, словно крошечную искру огня в кромешной тьме.

Кто-то сошел с тротуара напротив и направился к ним — знакомая фигура в длинном плаще, с прямыми волосами и легкой улыбкой.

— Я смотрю, вы по-прежнему здесь, — объявил Тони останавливаясь. — Скажите мне правду, Ивица. У вас есть где переночевать? Я слежу за вами, и, похоже, вам идти некуда.

Она устремила на него свои изумрудные глаза:

— Идите домой. Тони.

— Вам ночевать негде, правда? — настаивал он. — Я прошел тут мимо пару раз проверить, не ушли ли вы, — и точно, вы тут. Вы не сидели бы в парке так поздно, если бы вам было куда пойти. Послушайте, я за вас тревожусь. Хотите где-нибудь завалиться?

Она непонимающе уставилась на него:

— Что?

— Лечь спать, на ночь. — Он повернул кверху раскрытые ладони. — Обещаю, что не стану клеиться. Честное слово!

— Клеиться?

— Вы сказали мне, что замужем, так? Ну и где ваше кольцо? Считаю, вы все выдумали, но это не важно. Я просто хочу, чтобы вы знали: я вовсе не планирую брать вас силой. Просто вы мне понравились. Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось. В городе опасно.

Дирк встал, потянулся и зевнул. Не говоря ни слова, он спрыгнул со скамьи и пошел через парк. Ивица бросила быстрый взгляд на Тони, а потом встала и пошла следом. Дирк прошел по парку с севера на юг, неспешно шагая и принюхиваясь то к одному, то к другому. Казалось, он никуда не торопится и не имеет никаких определенных планов.

— Здесь опасно, — повторил Тони, шагая рядом с Ивицей и озираясь. — Особенно ночью. Вы просто не знаете.

Она покачала головой:

— Со мной ничего не случится.

— Но я не могу вас тут бросить! — заявил он. — Послушайте, тогда я составлю вам компанию, ладно? И не говорите мне, чтобы я шел домой. Я не пойду.

Дирк прошел к месту под старым тенистым деревом, спрятавшимся в зарослях молодых кленов в дальнем конце парка. Тут земля была лишена солнца и так истощена, что трава почти не росла. Именно здесь какая-то мама читала дотемна, лежа на одеяле вместе со своим малышом. Дирк немного принюхался, а потом уселся дожидаться Ивицу.

— Здесь, — только и сказал он.

Ивица кивнула. Встав на колени, она прикоснулась к земле и поспешно отдернула руку — у нее было такое чувство, словно ее ударило током.

— На этом месте произошло очень многое, — тихо проговорил Дирк с Лесной опушки. — Здесь зарождались великие мысли и страшные планы. Здесь делились надеждами и помыслами. Здесь убивали и уродовали и виновных, и невинных. Один раз здесь родился ребенок. Здесь прятались звери. Здесь шептали обещания и заключали любовные союзы. — Он посмотрел на Ивицу. — Эта почва пропитана воспоминаниями. Это — источник и прозрение многих жизней.