Кэролайн бешено затрясла головой. Воспользовавшись этим моментом, водка потекла ей за рукав.

– Нет, нет, нет, нет! – Кэролайн делала безуспешные попытки ткнуть в меня пальцем. – Есть только один способ узнать о мужиках. – Последнее слово прозвучало у нее как «о жуках». – Испытать их на себе, вот! – Палец, описав в воздухе спираль, уткнулся ей в промежность. – Вот это… и будет моя работа, Анжеле-ла… – Даже имя мое вызвало затруднения в произношении. – Изучение потребительского рын-ик-ка! А я – главный пилот-исс-спытатель, вот кто я, Анжелела!.. На всех перелетаю! В своей кабинке, да! – Она громко икнула, отпила еще водки. – Черт, Анжелела, а чего это у меня язык заплетается, а?.. Ой! – Привстав, она потянулась к столику с напитками и столкнулась с диваном. – Ой, Господи! Это ты напоила меня, Анжелела!.. Ну зачем, за-а-чем ты этта сделала, а? – Тут на лице у нее возникло таинственное выражение, а палец снова начал описывать круги в воздухе, пытаясь остановиться на мне. – Ты же знаешь, Анжелела, я наследница самого маленького, маа-люсенького такого графства в Англии!.. Может, может… мне стоит подыскать побольше, а?

Она снова громко икнула и засмеялась:

– Замеча-а-а-тельная идея! За-а-а-шибательная, правда? Прямо завтра… с утра… и начнем.

В этот миг в дверь просунула голову ее дочь Саманта:

– Ты не поможешь, а, мам? Нам задали задачку по математике…

Но тут Саманта увидела, в каком состоянии пребывает ее мать. Во взгляде, которым она окинула эту картину, светились несвойственные девятилетней девочке мудрость и понимание.

– Нет, наверное, не поможет, – сказала она и ушла.

Я последовала ее примеру. Кэролайн потащилась следом, цепляясь руками за стенки. Пустой стакан покатился к двери.

– Так, значит… с утра и начнем, да, Анжелела?..

Выйдя на улицу, я обернулась и махнула рукой фигуре, застрявшей в дверях по диагонали. Уже почти совсем стемнело, между деревьями в парке носились и резко ныряли вниз летучие мыши. Издалека донесся крик совы. Машины Ральфа видно не было.

– Ну и как тебе текавай? – спросила я, тихо притворив за собой дверь.

Рейчел подняла голову от тетрадки по математике.

– Полный отпад! – воскликнула она и усмехнулась.

В этот понедельник Кэролайн заявилась на работу еще позже обычного. Окинула снисходительным взглядом двух покупательниц, перебирающих платья на вешалках, затем подошла ко мне и Гейл, размахивая какой-то бумажкой.

– Что за шутки такие? – воскликнула она звенящим от злобы голосом. – Кто из вас это сочинил? – Она возмущенно посмотрела на меня. – Наверняка ты, Анжела! Твой стиль. И твое извращенное чувство юмора! Будь ты проклята!

И, фыркнув, Кэролайн швырнула бумажку передо мной на стол. Обе покупательницы так и застыли и обратились в слух.

– Не пойму, о чем ты, – встревожилась я. – Что это за бумажка?

И я взяла в руки листок, вызвавший столь бурную реакцию Кэролайн. Гейл наклонилась у меня над плечом, придерживая гриву рыжих волос. И весело рассмеялась.

– Кэролайн, дорогая, – сказала она, выпрямившись и уперев руки в бедра, словно какая-нибудь прачка. – Скажи на милость, ну кто из твоих знакомых станет тратиться на марку и посылать тебе по почте эту дурацкую писульку об «агентстве знакомств» под названием «Найди себе пару по душе»! Ты ж прекрасно знаешь, что у тебя самой никакой души нет и в помине! – С этими словами она взяла бумажку и пробежала глазами написанное. – Более того, дорогая, – продолжала она, – ты только посмотри, что здесь сказано! Вот… «Агентство не допускает участия клиентов с сомнительной репутацией или низменными мотивами». Это же напрочь исключает тебя! Согласна? – Она принялась читать дальше, потом снова подняла глаза на Кэролайн и покачала головой: – Это же очевидно, просто ты не удосужилась прочесть внимательно. Вот, послушай: «Мы рассылаем нашу анкету и опросник по почте по адресам, выбранным наугад, в надежде, что найдутся люди, которые будут рады получить эти материалы». В твоем случае эти их гребаные надежды равны нулю!

Кэролайн помрачнела. Она ожидала услышать оправдания, а не упреки и уж тем более – не насмешки в свой адрес. Ее просто бесил тот факт, что Гейл, существо в ее глазах низшее, осмеливалась вести себя с ней как с равной. И вот Кэролайн решила сорвать раздражение на мне.

– А ну, скажи мне, умница, какого черта мы тогда собираемся открывать агентство, когда какие-то поганцы и пошляки уже давным-давно застолбили это дело? – Она вырвала листок у Гейл и снова швырнула его на столик. – «Пара по душе»! – фыркнула она. – Чушь какая-то! – Затем взглянула на меня, увидела, что я смеюсь, и, подавив приступ бешенства, тоже выдавила улыбку. – Полная хренотень! Иначе не скажешь. А вообще-то, чем черт не шутит, может, именно этого мне и не хватало? Особенно когда живешь с Патриком…

Гейл, покинув поле боя, поспешила на помощь двум покупательницам, которые, низко опустив головы и притворяясь, что не слушают, все еще перебирали платья. Кэролайн вздохнула, налила себе чашку кофе и присела на край стола.

– Бог ты мой! Понедельник! – вздохнула она. – И еще какой-то придурок занял мое парковочное место! – Кэролайн считала своим парковочным местом всю площадь Пимлико, в том числе даже переход. Какое-то время она неодобрительно взирала на покупательниц, затем перевела взгляд на оскорбившее ее чувства послание. – Так что будем делать, Анжела? Ты что-то сегодня не в настроении… Чем будет отличаться наше «Предприятие „Прикид“» от этого агентства? Ну-ка объясни!

Я проглядела рекламу «Найди себе пару по душе», а Кэролайн сидела, нетерпеливо болтая ногой и барабаня пальцами, готовая придраться к каждому моему слову.

Секунд через тридцать стало совершенно очевидно, что ничего общего с нашей идеей намерения агентства не имеют. Настолько ничего общего, что и говорить не о чем. Прошло всего лишь несколько дней с тех пор, как Кэролайн с пеной у рта доказывала необходимость идеального развода для несчастных женщин. Теперь, похоже, все доводы и мысли об этом напрочь вылетели у нее из головы. Но Кэролайн всегда была такова. Внезапно вспоминала, что проучилась в школе всего на один год дольше леди Ди, что как бы извиняло непонимание предмета в целом. И перед ней открывались широкие возможности яриться по поводу того, как несправедливо устроен весь мир. Пока не находился человек, обычно доведенный уже до белого каления, который напоминал ей, что дело обстоит совершенно иначе. Обычно к этому моменту нервы у всех остальных были на пределе, но только не у Кэролайн – на лице ее появлялась нежнейшая из улыбок, и она ангельским голоском говорила: «Что, правда? О, теперь понимаю… Но только зачем так орать?» Словом, она замечательно проводила время.

Вот и в этот понедельник сценарий был в точности таков.

– Кэролайн, – сказала я, – вот, посмотри! – И поднесла к ней рекламу, ткнув пальцем в раздел, озаглавленный «Личные данные».

Глаза ее остановились на вопросе: «Ваш род занятий». Она расхохоталась:

– Продавец в магазине. Без зарплаты.

– Да нет, не то, – сказала я.

– А что же? Мой вес? Лучше промолчу.

– Да нет, Кэролайн! Вот здесь.

– Мужчина или женщина, это, что ли?

– Нет, ниже!

– «Вы одиноки (разведены /разошлись/ овдовели)»?

– Именно! Ну вот, добрались наконец! Заметь, в этой строчке нет вопроса «Вы замужем?». Соображаешь? На свете существуют сотни агентств, подыскивающих пару для людей, не состоящих в браке и мечтающих вступить в него. Мы же преследуем совершенно иные цели: хотим помочь женщинам, которые уже состоят в браке и желают изменить ситуацию! Которые мечтают найти подходящую замену, чтобы спихнуть своих ужасных мужей с рук.

Кэролайн вытаращила глаза.

– Дошло! – воскликнула она. – Ну конечно же! Прости, Анжела, голова у меня как сито, это еще мягко сказано.

Всю оставшуюся часть дня я с тревогой наблюдала за Кэролайн, опасаясь, что она будет подбегать к каждой заглянувшей в магазин даме и спрашивать, не желает ли та избавиться от своего опостылевшего мужа. Я видела, как вожделенно и оценивающе поглядывает она на них, но пока что ей хватало такта и ума воздерживаться от вопросов.