Днем я ревнивым глазом следила из окна за входом – проверяя, не шмыгнула ли в подъезд какая-нибудь аппетитная блондиночка, не нажимает ли она на звонок. К несчастью, теперь он работал вне дома, делал какую-то выгодную заказную работу по модам. И я, стараясь пригасить чувство ревности, звонила ему в ателье – убедиться, что он действительно там. Вот этого делать никак не следовало.

– Я работаю, милая, работаю! Ясно тебе?

И я перестала звонить и решила, что буду верить ему.

Гейл так и кипела, вовсю демонстрируя свой ирландский темперамент, раздираемая противоречиями между ролью тайной соучастницы и матери-настоятельницы. Даже речь ее стала карикатурой на ирландское происхождение.

– Боже ж ты мой, дорогуша! Ты только скажи на милость, ну как я могу толкать какой-нибудь старой шлюхе платье, когда ты только и знаешь, что скакать, как коза, туда-сюда, наверх и вниз, а я должна, вишь ты, притворяться, что по лестнице шастает какой-то там долбаный водопроводчик!

Кэролайн, мысли которой были целиком поглощены новым предприятием, казалось, ничего не замечала. Лишь жаловалась на мою занятость и на то, что я не хожу теперь с ней на ленч в «Треви».

– Ты что, на диету, что ли, села, Анжела? Но это ж просто смешно, с твоей-то фигурой!

Я высказала предположение, что она должна быть счастлива тем фактом, что отныне Ренато всецело принадлежит ей. В ответ она лишь скорчила гримасу и отмахнулась. С тех пор как ей не удалось выбить из Ренато приглашения на ферму в Тоскане, где они предались бы бурным летним забавам на лоне природы, она вычеркнула его из списка потенциальных любовников. Или так по крайней мере утверждала.

– А где же твой гонщик Формулы-1 из Рима, Кэролайн? – как-то спросила я. – Ну тот, что с тремя яйцами?

Она злобно фыркнула. Очевидно, он отправился на очередные гонки или нашел другое пристанище для подзаправки и демонстрации своих уникальных анатомических особенностей.

– Скажи, Анжела, ты ведь вроде бы свободна сегодня вечером? – спросила Кэролайн, проигнорировав мой вопрос о гонщике с тремя яйцами. – Надо поговорить о деле. Обсудить, что мы собираемся организовать и как. Давай подваливай к семи, ладно?

Я уже давно не была у Кэролайн. Патрик, по ее словам, собирался на очередную пьянку в Сити. У Ральфа, насколько мне было известно, сегодня генеральная репетиция, вернется он поздно. Магдалена обещала угостить Рейчел каким-то национальным португальским кушаньем, которое грозилась приготовить вот уже несколько недель. Нечто под названием «текавай».

– Я делать текавай! – сияя, сообщила она.

Опасаясь за здоровье дочери, я спросила, что представляет собой это блюдо. Но Магдалена лишь широко развела руками и просияла, как солнце. Из чего я сделала вывод, что кушанье, очевидно, включает все мыслимые и немыслимые компоненты – некий португальский эквивалент паэльи, сдобренный жгучими португальскими специями и непременно напоминающий по виду ядовитую медузу. Я оставила Рейчел записку с напоминанием, что, оправившись от угощения, она должна немедленно сесть за уроки, а Магдалене оставила денег на закупку всех необходимых ингредиентов. Рейчел обещала помочь донести ей все, сияя, добавила Магдалена. Представляю, что будет твориться на кухне, когда я вернусь.

Кэролайн открыла дверь, продолжая болтать по телефону. Я стояла и смотрела из окна в сад, пока она отдавала целую серию распоряжений. И вспомнив, что как раз сегодня магазины закрываются поздно, представила, как на другом конце провода ее раболепно выслушивает продавец из «Джон Льюис» 42.

Затем возникла Саманта.

– Тебе пора, мама! – громко объявила она. – Ты не забыла, что сегодня у нас в школе собрание?

Не успела она сказать это, как я заметила на письменном столе блокнот. На первой странице рукой Кэролайн были выведены крупные красные буквы: «Шк-ое сабр.».

– Ладно, иди и не мешай! Ты как думаешь, с чего надо начать? – спросила она, войдя в гостиную и протягивая мне стакан водки с тоником. Такой крепости, что от одного глотка у меня буквально глаза на лоб полезли.

– Начать следует с того, Кэролайн, – ответила я, – что больше мы не выпьем ни капли этой отравы. Пока не придумаем и не запишем хотя бы приблизительного плана.

– Ха! Ты и с любовником своим тоже так распоряжаешься? – сердито огрызнулась она. – Готова держать пари, ему ни разу не удалось поставить тебя на колени!

Я засмеялась. Кэролайн плюхнулась в кресло и выпила сразу полстакана.

– Ладно. Ты как хочешь, а я выпью. Давай выкладывай, какие будут соображения!

Я попыталась кратко обрисовать, каким исходным материалом мы в данное время располагаем. По большей части то были жены, мечтающие пристроить своих мужей к порядочным женщинам, напомнила я. Каждая из них хочет быть уверена, что новая жена правильно поймет ее нужды, будет добра к ее детям и не станет закрывать перед ними дверей дома или мешать общению с отцом. В идеале это должно быть милое, кроткое существо, согласное приютить их на неделю, пока экс-супруга будет развлекаться на яхте с Ричардом Гиром. Иными словами, между этими двумя женщинами должно существовать полное взаимопонимание.

– Это в идеале, – добавила я. – Что скажешь?

Кэролайн одним махом допила водку с тоником и тут же поднялась – налить себе еще.

– Изу-у-мительно! – протянула она, размахивая бутылкой над головой. – Но только что лично я буду с этого иметь?

Я поняла, что обсуждение будет не из легких.

– Кэролайн, ты же директор компании, а не клиентка. А директора не должны пользоваться своим служебным положением в личных целях.

Она метнула в мою сторону гневный взгляд.

– Черт! Тогда я увольняюсь!

– Нет уж, милочка, – возразила я. – Ты нам нужна. Едва вымолвив эту фразу, я тут же усомнилась, так ли оно обстоит в действительности. Однако продолжала гнуть свое: – Прежде всего нам нужно составить список. Благодаря Торквемаде, у нас уже полно кандидаток. И к каждой нужен индивидуальный подход. И полная, подчеркиваю, полная конфиденциальность. И деликатность.

Я уже представляла, в каких своеобразных формах будет проявляться деликатность Кэролайн. «Ладно, милочка, прекрасно! Теперь скажите мне, когда вы последний раз трахались с мужем? Ах, в ночь выборов! Господи Иисусе!.. И теперь, стало быть, хотите от него избавиться? Ну а какие женщины ему нравятся? Блондинки? Брюнетки? Маленькие куколки? Пончики? Костлявые? Ах, вы не знаете! Господи Боже ты мой!.. Ладно. Ну а как он в постели? Ах, вы уже не помните. Нет, это просто невероятно! Ладно, проехали. Не волнуйтесь, мы обо всем позаботимся. С вас пятьдесят фунтов. И еще пятьсот по успешному окончанию дела. Так, кто следующий?»

Но Кэролайн, занятая водкой с тоником, лишь кивнула. Это была уже третья порция.

– Нужна устная реклама, – храбро продолжила я. .– Распространять сведения среди друзей и знакомых. Те, в свою очередь, скажут другим знакомым. Словно снежный ком. Ну, как было в «Прикиде» в самом начале. Возможно, время от времени будем печатать маленькие очень тактичные и ненавязчивые объявления. Вот, к примеру: «Новое позднее счастье». Как тебе?

Кэролайн отпила огромный глоток и невнятно пробормотала:

– Новые позы! Слушай, а мне нравится! Или «Голые позы», еще того лучше! – Она громко икнула и принялась размахивать стаканом. – Знаешь, я сейчас прямо описаюсь от радости! И ты будешь виновата, Анжела!

Я уже начала подумывать, а не пойти ли мне домой и не разделить ли приготовленный Магдаленой текавай с Рейчел. Но потом решила сделать еще одну попытку. Возможно, Кэролайн уж не настолько пьяна. Она же тем временем принялась за четвертый стакан гремучей смеси. А в блокноте под надписью «Шк-ое сабр.» не появилось ни одной новой строчки.

– Итак, кое-какая клиентура и интервью у нас имеются, – сказала я. – Следующий этап – выяснить как можно больше о мужьях, чтобы найти жене правильную замену. А это означает, что нам следует очень деликатно побеседовать с женами еще раз, чтобы выявить, что представляют собой их мужья. Привычки, фантазии, мечты, фобии, ну и так далее…