Через несколько мгновений Хелен подняла голову, смущенно улыбнулась и хрипло заговорила:

– Я напугана, Джейкоб. Никогда в жизни мне еще не было так страшно.

Но все равно нельзя так распускаться. Мне казалось, я смогу оставаться Железной Леди до конца полета, но… но вы… вы были слишком близко… Простите меня.

Джейкоб отметил, что она не делает никаких попыток отстраниться. Он по-прежнему крепко сжимал ее в объятиях.

– Пустяки, не переживайте, – коснулся он губами ее лба, – когда-нибудь я расскажу вам, как это было прекрасно. А ваш страх очень естествен. Я сам чуть рассудка не лишился, когда увидел эти надписи. А ведь любопытство и бесчувственность – суть моей натуры. Реакцию всех остальных вы видели. Просто на вас лежит ответственность за всех. Хелен не ответила. Она высвободила руки и положила ему на плечи.

– Во всяком случае, – он поправил ей выбившуюся прядь, – во время ваших межзвездных странствий у вас было куда больше причин для страха. Хелен сверкнула глазами.

– Мистер Демва, вы невыносимы! Вы и ваши навязчивые напоминания о моем опыте! Вы что, полагаете, я всегда была трусихой? Сколько же мне лет, по-вашему?

Джейкоб улыбнулся. Она по-прежнему не делала никаких попыток вырваться из его объятий.

– Ну, с релятивистской точки зрения… – начал он.

– К черту релятивизм! Мне двадцать пять! Запомните это раз и навсегда! Возможно, я и повидала больше вашего, но в реальном мире у меня куда меньше опыта, чем у вас, дорогой мистер Демва. И мой профессиональный уровень никак не влияет на мои чувства! Но я боюсь того, что нужно сохранять выдержку, отвечать за жизнь людей… В этом я не похожа на вас! Вы, с вашей вечной невозмутимостью, удачливый и бесчувственный, этакий герой-дурачок из народных сказок, вы… Капитан Бэлок на «Калипсо» был таким же. Когда мы прорвали безумную блокаду на J-8… А теперь я допущу еще одно нарушение закона и попрошу вас поцеловать меня, поскольку по собственному почину вы, похоже, этого делать не собираетесь! Она вызывающе взглянула на него. Джейкоб рассмеялся и привлек ее к себе. Какое-то мгновение она сопротивлялась, но затем ее руки обвили его шею, и она приникла к его губам.

Джейкоб снова почувствовал, как она дрожит. Но на этот раз все было иначе. Внезапно с мучительной ясностью он осознал, что прошло больше двух лет с того момента, как… Он резко отшвырнул от себя все воспоминания. Таня мертва! А Хелен так восхитительно жива. Он сжал ее еще крепче и ответил на ее страстный призыв единственно возможным способом.

– У вас превосходные методы лечения, доктор, – лукаво заметила она. – Я словно родилась заново. А вот вы будто не один день провели в центрифуге.

– В центрифуге? Это что еще за зверь? Впрочем, неважно. Надоели мне ваши анахронизмы, мадам! Хочу заметить, вы очень тщеславны. Взгляните только на себя, так и светитесь от гордости, что заставили меня почувствовать себя слитком на наковальне.

– Угу.

Джейкоб не выдержал и рассмеялся.

– Замолчите, вы, невежа, разве вам неизвестно, что к старшим надо относиться с уважением и почтением? Кстати, сколько у нас еще времени? Он взглянул на часы.

– Около двух минут.

– Черт! Проклятое совещание! Вы только-только начали проявлять ко мне интерес. И кому это пришло в голову назначить столь неудобное время?

– Вам.

– Мне? Ах да! Действительно, мне. В следующий раз я отведу вам не меньше получаса, и мы сможем обсудить наши вопросы более подробно. Джейкоб неопределенно кивнул. Порой было очень трудно понять, говорит она в шутку или всерьез.

Прежде чем открыть дверь, Хелен обернулась и нежно поцеловала его.

– Спасибо, Джейкоб.

Он ласково коснулся ее щеки, и Хелен на мгновение прижалась к его ладони. Слова тут были излишни.

Она отодвинула дверь и выглянула наружу. Поблизости находился лишь пилот, внимательно следивший за своими приборами. Все остальные, по всей видимости, уже собрались в буфете.

– Пошли, – позвала она Джейкоба, – проголодалась – страсть! Лошадь бы проглотила.

Джейкоб вздрогнул. Лошадь?! Если он хочет узнать эту женщину получше, его воображение должно быть готово к подобным упражнениям. Лошадь… Надо же!

Он шел вслед за Хелен, любуясь непринужденным изяществом ее походки. Джейкоб был настолько поглощен этим зрелищем, что не заметил, как мимо корабля скользнул гигантский тороид. Его вращающиеся бока были украшены замысловатыми звездами и молочно-белым нимбом.

Джейкоб и Хелен присоединились к остальным. Кулла, привстав на цыпочки, извлекал пустую банку диетического напитка из-под листвы Фэгина. Шаря одной рукой в зарослях разумного куста, другой прингл сжимал еще одну банку.

– Еще раз приветствую вас, друзья мои, – пропел кантен. – Прингл Кулла любезно согласился помочь мне принять диетическую добавку. При этом, боюсь, он совершенно забыл о собственном питании.

– Вше в порядке, шэр, – прошепелявил Кулла.

Джейкоб вытянул шею. Это был очень удобный случай узнать побольше о физиологическом устройстве Фэгина. Кантен как-то сказал ему, что у представителей его вида отсутствует какая-либо стыдливость. Так что теперь он, наверное, не станет возражать, если его старый приятель проявит несколько чрезмерное любопытство.

Что же там орошал Кулла? Джейкоб попытался заглянуть через плечо прингла, но тот резко дернул рукой, освобождая зацепившийся за ветку рукав своего просторного одеяния. Удар пришелся прямо в глаз. Джейкоб вскрикнул и, не удержав равновесия, отлетел в сторону.

Громко застучали фарфоровые пластинки. Банки выпали из рук испуганного Куллы и покатились по палубе. Джейкоб поспешно вскочил на ноги и яростно взглянул на Хелен, тщетно пытавшуюся сдержать душивший ее смех. Затем перевел взгляд на трясущегося прингла.

– Не беспокойтесь, Кулла, – он поднял руку, – ничего страшного не произошло. Я сам виноват. Кроме того, у меня в запасе есть еще один глаз. Он подавил желание потрогать саднящую бровь. Кулла поднял на него засветившиеся глаза. Стук постепенно стих.

– Вы очень любежны, друг Джейкоб, – с трудом выговорил он, – в подобных иншидентах между подопечным и предштавителем штаршей рашы именно подопечный нешет ответштвенношть. Шпашибо вам, вы очень добры.

– Да будет вам, дружище! – Джейкоб махнул рукой и постарался улыбнуться как можно натуральней. Далось это ему нелегко, он так и чувствовал, как заплывает глаз. И все же надо поскорей сменить тему, иначе бедняга совсем растеряется. – А что касается глаза, так я читал, что большинство видов, обитавших прежде на планете Прингл, вполне обходились одним органом зрения. До тех пор, пока не появились пилы со своими генетическими программами.

– Да, Джейкоб. Пилы наделили наш двумя глажами иж… эштетичешких шоображений, ведь большинштво двуногих в Галактике имеют бинокулярное жрение. Они не хотели, чтобы другие младшие рашы дражнили наш. Джейкоб нахмурился. За всем этим явно что-то скрывалось… Мистер Хайд наверняка уже во всем разобрался, но предпочитает отмалчиваться исключительно по причине дурного нрава. Вот скотина! И где это чертово подсознание?! Когда не нужно, оно так и прет наружу, когда же необходима его помощь…

– Но, дружище Кулла, я также читал, что представители вашего вида жили на деревьях, и… даже были брахиатами, если я ничего не путаю…

– Что это такое? – оглушительным шепотом осведомился за его спиной Дональдсон.

– Они предпочитали проводить время, повисну в на дереве, – так же шепотом ответила Хелен, – тише вы!

– Но если у ваших предков имелся только один глаз, то каким образом они могли оценивать расстояние при прыжках с дерева на дерево? Не успел Джейкоб договорить, как его охватило ликование. Вот оно! Что, любезный мистер Хайд, не только вы чего-нибудь стоите? Это все Хелен, все ее благотворное влияние. Теперь ответ Куллы его нисколько не интересовал. Джейкоб упивался победой над своим ловким соперником.