Всем им было лет под тридцать, двери бара были нараспашку, так что неизвестно, сколько их там было внутри. Вот снова кто-то завел речевку, добавляя адреналина и нагнетая обстановку. Трое ринулись сквозь поток машин на другую сторону улицы: лучший вариант защиты на этот момент.

— Ну и где же ваши люди? — прокричал Джарвис Фабио сквозь шум.

Итальянец опять схватился за свою рацию и стал что-то орать в нее. Затем сообщил:

— Они уже на подходе, там задержка, на вокзале новые осложнения. Скоро прибудут.

Вот на противоположной стороне дороги сверкнула мигалка, Джарвис достал мобильный телефон и вызвал Парри.

— Все может случиться в любую секунду, — раздраженно пробормотал он. — Стив? Что у вас там стряслось? О, черт… А он все еще там. Дайте Мне знать, если они направятся этой дорогой. Мы будем на улице…

И он вопросительно посмотрел на Фабио.

— ВиаСальдра.

— …Виа Сальдра… О, просто чудесно. У меня тут бар, полный категории «С», и улица, забитая категорией «В». Лучше не придумаешь.

Хлопнув крышкой-микрофоном, он посмотрел на Вильямса:

— Они только что послали штурмовиков на вокзал. С поезда сошли несколько местных и сразу поперли к болельщикам из Англии. Нил тоже там. А Стив ведет наблюдение за одной группой.

Вильямс присвистнул и потер голову, нащупывая шишку.

— Значит, скоро будет еще круче, — произнес он.

Тем временем усилившиеся звуки речевки привлекли внимание Джарвиса. Слева подбиралась целая толпа. Один из выступавших нес флаг с крестом Святого Георгия-Победоносца, словно средневековый знаменосец со штандартом. Скоро вся эта толпа смешалась с остальной публикой у дверей бара.

— Похоже, уже началось.

Терри Портер стоял лицом к лицу с человеком с автостоянки. Все, что он больше всего презирал на свете, стояло сейчас перед ним, собравшись и воплотившись в одном человеке, — и больше всего на свете ему хотелось сейчас навсегда стереть с его лица эту улыбочку, полную фанатизма и ненависти. Но Терри прекрасно понимал, что стоит ему шевельнуться — и он мертв.

— Я задал тебе вопрос, ниггер. Куда ты собрался?

На долю секунды все замерло, и Портер почувствовал, как вокруг повисла мертвая тишина. Это была особенная тишина, которая всегда наступает перед настоящей бурей. Перед автомобильной катастрофой или падением самолета. Когда все происходящее разворачивается очень медленно и целиком выходит из-под контроля.

Так он стоял, выжидая, пока не почувствовал на плече руку, развернувшую его: момент глухоты закончился, и снова ворвался шум окружающего мира.

Это был Хоки, вопивший:

— Эй вы, чмошники! А ну, давай выйдем! Оба попятились, с волчьими улыбочками, приклеенными к лицу.

— Ну ладно, ладно. Никогда не думал, что ты, Хоки, станешь лизать негритянскую задницу. Хоки — Друг чернокожих.

Бар все еще пребывал в состоянии безмятежного хаоса, но мало-помалу всех начинала привлекать возня, происходившая рядом. Хоки уставился исподлобья, набычась, взял бутылку за горлышко и привычным ударом разбил ее о край стола.

— Сейчас ты ответишь за это, — довольно спокойным голосом произнес он. — Я долго вас терпел, двух сук, и вы меня достали.

Он сделал шаг вперед, и тут внезапно рядом появился Фитчет, который стал оттаскивать его в толпу.

— Не надо, Хок! Не марай рук.

Два «лидса» последовали за ними, наступая и что-то сердито выкрикивая, поднимаясь на цыпочки — возвышаясь над головами толпы. Вопли усилились, и послышался многократный звон разбивающегося стекла. Под ногами захрустели бутылочные осколки. Портер, озираясь, поспешил что есть сил к дверям. Благо Фитчет отошел оттуда, и путь был свободен. Прочь из этого безумия!

Схватив бутылку, он стал ковылять к выходу, но тут же почувствовал, как что-то зацепило его. Схватившись за рукав, он почувствовал мокрое и увидел на ладони кровь. Свою кровь. Развернувшись, он увидел перед собой двух ухмыляющихся подонков из «Челси», с которыми они с Фитчетом имели разговор на станции автосервиса.

Один из них крутил в руке финку. Лезвие сверкнуло в желтых фонарях бара.

— Упс, как же это. Нечаянно зацепил, приятель.

Портер посмотрел на него, пытаясь сообразить, что происходит и чего от него хотят. Он видел, что его порезали, но мозг как-то отказывался воспринимать эту информацию. Непонятными оставались два вопроса: «почему?» и «за что?» Если «за что?» отпадал сам собой в этой безумной обстановке, то оставалось «почему?». Вроде бы перед ним были не психи и не наркоманы. К тому же он совершенно не чувствовал боли. Какая-то шутка?

В этот момент рука взметнулась, и он ощутил удар в челюсть. В этот раз он расслышал треск. Под лезвием разошлась материя на куртке.

— О, снова прости. Не получается у меня с ножом. Может, ты научишь?

Портер хотел что-то сказать, но едва открыл рот, как второй схватил его за грудки:

— Где твой приятель? Где этот болтливый сукин сын?

Портер отбросил его и, отступая, на кого-то наткнулся. Его сердито оттолкнули в сторону.

— Смотри под ноги, болван… Блин, да тут порезанный!

Фабио огляделся и указал на три машины с затемненными стеклами, которые только что появились из-за угла.

— Вот они, карабинеры. Теперь мы сможем выкурить всех из бара и посмотрим, что там творится.

Джарвис посмотрел на машины.

— Спасибо, — чертыхнулся он, — вовремя. Десятка три человек в черной униформе высыпало из остановившихся машин, в синих шлемах с длинными черными дубинками, хорошо различимыми даже в сумерках октябрьского вечера.

— Обождите здесь, — Фабио поспешил к ним, перебросился несколькими словами с одним из новоприбывших, после чего вернулся обратно.

— Я сказал им про Терри: сейчас они его вытащат.

Джарвис кивнул. Он поверит в это, когда увидит живого Терри, не раньше. За годы службы он достаточно насмотрелся подобных инцидентов и знал, что никогда не бывает так просто, как говорится.

— И заодно выясним, кто там присутствует из Irriducibili, — продолжал тарахтеть Фабио, — и на этом покончим.

Джарвис оглянулся по сторонам и коротко хохотнул.

— Интересно, как они собираются это сделать? — прокричал он сквозь шум.

Фабио ткнул пальцем в сторону бара:

— Сначала закроют движение по улице, затем блокируют бар и всех оттуда выведут. Если попадется знакомое лицо, этот человек будет немедленно арестован.

— Кто, из «Лацио»? Фабио кивнул:

— Si. Или, может быть, из Рима. Кто знает?

— И что случится, если возникнут трудности? Фабио снова уставился на двери бара.

— Тогда нам придется иметь с ними дело.

Портер, покачиваясь, стоял посреди бара. Он не чувствовал боли, но знал, что вот-вот рухнет. Но он не доставит им такого удовольствия, тем более что на полу его, скорее всего, затопчут. Зато теперь Портер уже не чувствовал, как ноет колено. Вокруг мельтешили люди, чьи-то незнакомые лица, они куда-то бежали, что-то орали, но он не мог разобрать слов. Что случилось? Неужели прибыла полиция? Он закрыл глаза: все перед ним уже расплывалось и теряло очертания. Кто там, Фитчет, что ли, бился в углу с «челси»? А где Билли? Давно его не было видно. С тех пор как… а с каких пор? Пять минут? Десять? Сколько времени прошло «с тех пор»? Он почувствовал, как его поднимают и пытаются прислонить к стене. Кто-то присел рядом, что-то ему втолковывая. Кто это, Хоки? Он не различал ни лиц, ни голосов. Вот и все. Прекрасно. Спиной он чувствовал твердую деревянную панель. А это что за шум? Похоже на звук приближающегося поезда. Но ведь он же не в поезде, он в баре. В Риме. И откуда этот запах? Похоже на перец. Даже в носу защипало. Знакомый запах… Господи, как же он устал. Как было бы хорошо вернуться домой, уже сегодня, и лечь в постель. А сейчас вздремнуть хотя бы минут на пять. Никто и не заметит.

Терри Портер закрыл глаза. И свет померк.

Вторник, 26 октября, 22.00