Фабио что-то протрещал коллеге на своем птичьем языке, взял из «фиата» портфель и направился к «воксхоллу».
— Ну вот, — сказал он, как только «фиат», взревев, скрылся на второстепенной дороге и выскочил, пристраиваясь к основному потоку, на шоссе, — теперь нам предстоит уладить несколько вещей, не так ли?
Джарвис положил руку ему на плечо (все-таки жир, а не мускулы, подумал он).
— Погодите, Фабио, — вежливо попросил он. Он чувствовал себя неловко, произнося это странное иноземное имя.
— Во-первых, нам еще предстоит выяснить, что именно происходит. Мой шеф — ну, то есть начальник, понимаете? — сказал, что мы ждем с вашей стороны конкретного ответа… имеется в виду ваше начальство. То есть какие меры примет оно в ходе данной операции. Вы же понимаете, нам это не безразлично… — Он сделал паузу и затем продолжил: — Вы собираетесь арестовать этих людей или же нет?
Фабио сверкнул на него проницательными живыми итальянскими глазами и усмехнулся:
— Что-то похолодало, не выпить ли нам кофейку? Поехали, я все расскажу по дороге.
Они забрались в машину, и Вильямс рванул по шоссе на юг. Фабио был на переднем сиденье, а Джарвис ютился сзади среди багажа. Итальянец развернулся к нему, елозя жирными ляжками в кресле, и сказал:
— Так вот, вы спрашивали меня, собираемся ли мы арестовать ваших соотечественников…
Спасибо, что напомнил, подумал Джарвис.
— Так вот, ответ однозначный — нет. Разумеется, пока они не нарушат закон.
Джарвис на секунду зажмурился, затем вздохнул:
— Хорошие новости. Он улыбнулся.
Фабио улыбнулся в ответ:
— Я вас понимаю, но, поверьте, не стоит беспокоиться. В данный момент перед нами лишь группа английских болельщиков, среди которых некоторое ограниченное число футбольных хулиганов, и больше пока ничего. Так что они ничем не отличаются от сотен других, о прибытии которых извещал нас ваш отдел, и уж мы, поверьте, готовы встретить их во всеоружии.
Он широко оскалился и затем продолжил:
— Ваш сотрудник — Гаррис, кажется? — сообщил, что ожидается прибытие около двух десятков машин. Стало быть, человек сорок?
Джарвис потер подбородок и затем кивнул.
— Да, мы предполагаем сорок, но это как минимум, может быть и больше. Неизвестно сколько едут поездом и на автобусах.
Фабио пожал плечами:
— Не имеет значения, мы будем присматривать за вашими поднадзорными, и если их окажется больше, мы немедленно возьмем ситуацию в свои руки. Да, вы, кажется, сказали, что у вас там человек под прикрытием?
Джарвис кивнул:
— В одной из замыкающих машин. Если что, он откроется вашим людям, назовет себя…
— Хорошо, хорошо, — Фабио снова развернулся, уставившись в лобовое стекло на дорогу. Он заговорил снова, уже не поворачиваясь к Джарвису:
— Значит, вы по-прежнему думаете, что тут дело нечисто и… все это связано не только с футболом?
Джарвис покачал головой и откинулся на сиденье. Он не привык разговаривать с затылком собеседника.
— Вы должны быть в курсе. Но моя версия с наркотиками пока терпит крах.
— А в чем дело?
— Пока все их действия говорят о ее несостоятельности.
— Ну что ж, будем продолжать наблюдение, не выпуская из виду и этой версии. В любом случае, раз они что-то задумали, долго скрывать это им не удастся.
На некоторое время замолчав, он заговорил вновь.
— Значит, скорее всего, — пробормотал он, — готовится новое побоище. Хотят запечатлеть себя в истории футбола.
— Да уж… а что тут может быть еще? Неужели вы думаете, они приехали сюда со спортивно-познавательными целями? «Хулс» — это вам не болельщики и даже не фанаты. — Джарвиса уже начинал доставать этот коротышка на переднем сиденье, который, похоже, не отдавал себе отчета, что разговаривает со старшим по званию.
И вдруг Фабио резко повернулся, чуть не угодив Джарвису своей круглой головой в лоб. Тот вовремя отшатнулся.
— Если же, как вы утверждаете, за этим стоят определенные политические силы — например, какая-нибудь группировка экстремистов, вынашивающая политические цели, — и если мы имеем дело с заговором, то дело очень серьезное. Мы говорили по этому поводу с нашими ультрас и с экстремистами, однако они ничего такого не знают. Нам еще предстоит выяснить, кто за этим стоит. И мы выясним.
Джарвис кивнул и хотел было что-то сказать, но Фабио движением руки остановил его.
— Не секрет, что итальянская политика в вечном состоянии хаоса. Но, Пол, мы всегда настороже и действия крайне правых стараемся контролировать. Хотя, если это связано с ними…
— В следующий раз всю зарплату поставлю на экстремистов, — вмешался Вильямс.
— И я свою тоже, — Фабио повернулся к водителю. — И если бы они росли в Италии, тогда многие люди знали бы, почему мы должны остановить их.
Он снова, усмехаясь, повернулся к Джарвису:
— Хорошо, если ваши футбольные хулиганы помогут нам выйти на экстремистов — тогда и арестуем их всем скопом.
Вот так, подумал Джарвис, каждый искал в этом деле собственной выгоды!
Он снова откинулся в кресле, пытаясь расслабиться. Этот человек положительно начинал ему нравиться.
ГЛАВА 15
Вторник, 26 октября, 15,00
Терри Портер сбросил газ и зарулил на участок парковки третьим от «мерседеса».
— Ну вот и закончилось чертово путешествие.
Заглушив двигатель, он посмотрел на сидевшего напротив Фитчета. Тот был бел как лист бумаги.
— С тобой все в порядке?
Фитчет нервным взором скользнул по салону и ответил:
— Да, мне только надо немного свежего воздуха и сигарету.
Одно противоречило другому, и вообще парень был явно не в себе. Портер потянулся и потряс его плечо.
— Слушай, Гарри, все скоро кончится. Ты все делаешь правильно, так что ни о чем не переживай.
Фитчет отбросил его руку.
— Думаешь, я из-за тебя? — прошипел он. — Ты еще не знаешь, что они могут сделать со мной за это — да и с тобой заодно.
— Руки коротки, и потом, старик, не забывай, я всегда рядом, да и остальные наши тоже — если что, они придут на помощь. Кстати, ты, наверное, обратил внимание, что я как-то мало похож на англосакса. И мне тоже приходится иметь дело со всем этим расистским дерьмом.
— Да что ты говоришь? А я? Помни, это я привел тебя сюда, козел. И потом, — добавил он, нервно вертя головой по сторонам, — это твоя работа. А мне за это никто не платит.
Портер воззрился на него и покачал головой:
— Зачем же ты так, Фитч?
— Зачем как?
— Зачем ты связался с этими уродами? Ты же не расист, да и половина парней здесь далеки от расовых предрассудков. Тогда зачем, Фитч?
Фитчет уставился в окно.
— Нет никакой разницы: что ехать, что оставаться дома. Ты же знаешь, что футбол для этих ребят — это святое. Должен знать, раз покрутился среди нас порядочное время. Портер потряс головой:
— Что-то ты, парень, с головой не дружишь. Неужели ты не понимаешь: вы просто банда — и больше ничего. И нет ничего святого для твоих ребят, которые занимаются таким делом. Что здесь есть большее, чем возможность выпить-подраться? И выпендриться? Ну, скажи мне, если сможешь!
Фитчет отвернулся от окна и беспокойно оглянулся по сторонам:
— Это треп. И больше ничего.
— Это задница, Фитч, и ты сам знаешь. Если бы все это было просто развлечением, игрой, то мы бы сейчас сидели себе в баре и смеялись над этим. Но ты сам понимаешь, что все это очень серьезно. Это настоящая ненависть и ярость, и это настоящая кровь.
Фитчет отвернулся к стеклу:
— Может быть. А знаешь, почему? Потому что везде, где я стоял за Англию, со мной обращались точно с дерьмом. Тебе, может быть, плевать на это, а мне не все равно. И если нас ненавидят, то пусть будет за что. Может, тебе и плевать, как с тобой обращаются, — да только не мне. И если нас так ненавидят, пусть будет повод.
— Какого черта ты завел эту пластинку? Все это, что мы делаем, — для Англии. Я такой же, как ты, англичанин, и с какого это перепугу эти суки видят во мне врага?
